Гальфрид Монмутский - Жизнь Мерлина

• Название: Жизнь Мерлина
• Автор: Гальфрид Монмутский
• Издательство: Издательство «Наука»
• Жанр: Европейская старинная литература
• Год: 1984

«Жизнь Мерлина» (Vita Merlini) – это эпическое повествование, написанное гекзаметром, является пересказом валлийских традиций о Мерлине (точнее, о «дикаре Мерлине», Myrddin Wyllt).

---

Гальфрид Монмутский Жизнь Мерлина

Вещего мужа хочу Мерлина забавную музу

Петь и безумье его. А ты исправь мою песню,

Путь указавши перу, о Роберт, украшенье священства.[1]

Ибо мы знаем, что ты философии чистым нектаром

5 Был окроплен, от нее во всем получивши ученость,

Что доказал ты не раз, о мира вождь и наставник.

К замыслу будь моему благосклонен, при знаменьях лучших

Ныне певца опекай, чем делал тот, чьим недавно

Ты преемником стал,[2] по заслугам отличенный честью.

10 Все тут сошлось; твой род, и нравы, и жизнь без упрека,

Польза места сего и воля народа и клира:

Вот почему вознеслась до звезд Линкольния счастьем.

Как бы хотел я тебя объять достойною песней,

Но не хватает мне сил, пусть бы сам Орфей с Камерином,

15 Пусть бы Марий и Марк с величавым Рабирием вкупе,[3]

Хором ведомые муз, моими бы пели устами.

Вы, о привыкши петь со мной камены, начнем же

Прежде задуманный труд! Подыграйте мне на кифаре!

В царствие многих владык измерив долгие годы,

20 Славным британец Мерлин прослыл по целому свету.

Был он король и пророк:[4] народом гордым деметов

Правил и предрекал грядущие судьбы монархам.

Как-то случилось в те дни, что меж многими знатными распря

В том королевстве пошла, и по градам народ неповинный

25 Стали они разорять жестокими битвами часто.

Шел войной Передур,[5] венедотов вождь и властитель,

На Гвеннолоя, что был королем над Скоттией дальней.

Вот и день наступил, что был для боя назначен:

Встали на поле вожди, меж собою рати схватились,

30 Обе гибнут равно, истребляемы сечей плачевной.

На стороне Передура Мерлин явился в сраженье,

Кумбров владыка Родарх с ним пришел, не менее грозный,

Каждый разящим мечом врагов обступающих валит;

Трое братьев вождя,[6] на войну вслед за братом пришедших,

35 Яро разят, отбивая врагов, и губят отряды.

Так налетали они на полчища недругов храбро,

Заняты ратным трудом, – и вдруг упали, убиты.

Это едва увидав, ты, Мерлин, ряды оглашаешь

Горестным воплем своим и взываешь так громогласно:

40 «Вот какою бедой меня настигло злосчастье!

Скольких спутников я – и каких – сегодня лишился!

Их лишь вчера короли в королевствах далеких боялись!

О, судьбины людской превратность, о, неотвратимость

Смерти! Рядом она всегда, и тайным стрекалом

45 Нас поражает, и жизнь из тела жалкую гонит.

О молодая краса! Кто теперь бок о бок со мною

Будет сражаться и кто отразит мне на гибель идущих

Сильных вождей и теснящих врагов бессчетные толпы?

Храбрые юноши, вас погубила ваша же храбрость,

50 Юность у вас отняла отрадную, годы отрады.

Только что вы через вражьи ряды носились с оружьем,

И отражали мужей, и валили их наземь повсюду, —

Ныне упали и вы, обагренные кровью багровой».

Так он оплакивал их и средь ратей сетовал горько,

55 Слезы лия из очей. Но проклятое длится сраженье:

Рать наступает на рать, враги врагов убивают,

Кровь повсюду течет, те и эти во множестве гибнут.

Все же бриттоны, созвав свои отовсюду отряды,

Вместе сходятся все, и все вместе сквозь копья и стрелы

60 Мчатся вперед на врага, раздают удары и раны;

Остановились они не прежде, чем полчища скоттов,

Тыл показав, пустились бежать без дорог врассыпную.

Спутников тут отозвал из сражений Мерлин и велел им

Братьев предать земле и над каждым поставить часовню,

65 Сам же оплакивал их, исходя в слезах неизбывных,

Пылью власы посыпал, разрывал на теле одежды,

Ниц на землю упал и по ней катался во прахе.

Знать и вожди утешают его, Передур утешает, —

Все не утешится он и просьб их слушать не хочет.

70 Целых три дня напролет над убитыми плакал несчастный,

Пищу отталкивал, – так сожигала скорбь ему душу.

Тою порой, как Мерлин бессчетными стонами воздух

Полнил, безумье его обуяло: покинув украдкой

Всех, в леса он бежал, чтобы люди его не видали.

75 В дебри входит Мерлин, он рад, что под вязами скрылся,

Диким дивится зверям, на полянах щиплющим травы.

То за одним побежит, то другого резво обгонит,

В пищу коренья трав и в пищу идут ему травы,

В пищу идут с деревьев плоды, ежевика лесная.

80 Стал он лесным дикарем, как будто в лесах и родился.

Лето все напролет, ни одним человеком не найден,

Он скрывался в лесах, щетиной, как зверь, обрастая.

Но лишь зима подошла, унося и свежие травы,

85 И с деревьев плоды, так что пищи ему не осталось,

Жалобным голосом он причитанья начал такие:

«Боже в небе, Христе! Что мне делать? Где в мире отныне

Я смогу обитать, когда вижу, что мне пропитаться

Нечем: ни трав на земле, ни в листве желудей не осталось.

90 Трижды четыре здесь стояли яблони рядом

И приносили плоды – а теперь не стоят. Кто похитил

Их у меня? Куда подевались они? То их видел

Я, то не вижу совсем. Так судьба со мною воюет,

Так обо мне вспоминает она: то покажет, то спрячет, —

95 Нет ни плодов теперь у меня, ни всего остального:

Роща стоит без листвы, без плодов. И о том, и об этом

Плачу: укрыться листвой и есть плодов не могу я.

Южный ветер принес холода и дожди проливные.

Если я под землей отыщу хоть какую-то пищу,

100 Жадные мчат кабаны, и приводят прожорливых самок,

И отнимают еду, которую с трав я срываю.

Милый товарищ мой волк, со мной привыкший скитаться

В чащах лесных без пути, ты с трудом поля переходишь:

Значит, ты, как и я, обессилел от голода злого.

105 Раньше ты в этих лесах поселился, раньше седины

Старость тебе принесла, но не знаешь и ты, чем бы можно

Пасть набить. Но дивлюсь я тебе: ведь по рощам довольно

Есть и косуль, и прочих зверей, и ты мог бы поймать их.

Старость, наверно, тебе самому ненавистная, силу

110 Всю отняла у тебя и проворство, что нужно для ловли.

Вот ты и воешь – а что тебе еще остается? —

Либо лежишь на земле, отощавшее вытянув тело».

Так он в кустах распевал, средь орешника стоя густого.

Голос его долетел до путника, шедшего мимо;

115 Тот направил шаги туда, откуда по ветру

Речь донеслась, и место нашел, и Мерлина увидел.

Только приметив его, убежал Мерлин, а прохожий

Следом пустился, но все ж беглеца не мог задержать он

И на дорогу на ту, которой шел, воротился,

120 Замысел все же храня, ибо случай смутил ему душу,

Встречный попался ему, который тою порою

Шел от кумбров царя Родарха, – а тот Ганеиду

В жены взял и был женою счастлив прекрасной.

Братом ей был Мерлин, и она об участи брата

125 Горько скорбела, и слуг посылала в далекие дебри,

Чтобы назад его привести. Один из посланцев

Ввстречу путнику шел, и путник шел ему ввстречу.

Только сошлись, как меж них завязалась тотчас беседа.

Тот, кто Мерлина искать был отправлен, спросил, не видал ли

130 Новый знакомец в лесу человека, что прячется в чащах.

Путник сказал, что ему человек такой повстречался

В чаще колючих кустов, в глубине Калидонского леса;[7]

А захотел он к нему подсесть, перемолвиться словом,

Быстро прочь от него побежал человек сквозь дубраву.

135 Так он сказал; посланец ушел и обыскивать начал

Дебри в глубоких долах и леса на высоких вершинах:

Мужа везде он старался найти, пробираясь сквозь чащу.

Был на вершине одной из гор прозрачный источник,

Зарослью частой кустов со всех сторон окруженный;

140 Там над водою сидел Мерлин, с высоты наблюдая,

Как вокруг по лесам, играя, звери резвятся.

Шагом неслышным туда подобрался по круче посланец,

Мужа ища, – и вот пред собой увидел источник

И Мерлина над ним, на мягких сидящего травах.

145 Горькие пени свои в таких речах изливал он:

«Ты, что царишь надо всем, почему ты так не устроил,

Чтоб не делился год на четыре времени, отче?

Право весны – приносить цветы и листья с собою,

Лето растит урожай, плодами осень богата,

150 Но ледяная зима приходит вслед, пожирая

Все и вся, а с собой несет только ливни да вьюги.

Что только есть, мешают всему зловредные бури:

Почва пестрых цветов взрастить из-за стужи не может,

Нет на дубах желудей, а на яблонях – яблок пунцовых.

155 Вот бы не стало совсем зимы и снега седого,

Лето настало бы вдруг, иль весна, и кукушка вернулась,

И Филомела, чья песнь утешает скорбные души,[8]

И голубок, что хранит в чистоте союз полюбовный;

Вот бы средь свежей листвы запели хором согласным

160 Прочие птицы, что мне переливами слух услаждали

В дни, когда новых цветов ароматы земля источала

Средь зеленеющих трав, и ручьи журчали негромко,

И над моей головой в листве стонала голубка

Голосом, звавшим ко сну, напевавшим дрему на очи».