Клыч Кулиев - Чёрный караван

• Название: Чёрный караван
• Автор: Клыч Кулиев
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Роман
• Год: 1973

В романе К. Кулиева «Черный караван» показана революционная борьба в Средней Азии в 1918–1919 годах.

---

Я не утерпел и, обратись к Айрапетяну, шутливо спросил:

— Может быть, вы празднуете взятие большевиками Оренбурга?

Вокруг засмеялись. Но Айрапетян ответил серьезно:

— Даст бог, скоро услышим об окончательном уничтожении большевиков. Вот тогда будет настоящий праздник!

Со всех сторон послышались голоса:

— Браво! Браво!

Девицы разносили на серебряных подносах бокалы с шампанским и коньяком. Айрапетян взял два бокала, один подал Элен, другой мне. Затем выбрал для себя самую большую рюмку с коньяком и обратился к собравшимся:

— Дорогие дамы! Господа! Кто-то сказал: «Вместо тысячи дешевых друзей пусть будет у тебя один друг, но дорогой». Сегодня у нас есть этот единственный друг. Это — Великобритания! Все мы знаем о том, как героически борются с большевиками ее сыны! Так выпьем этот первый бокал за гордых сыновей Великобритании! За здоровье его превосходительства генерала Маллесона и нашего дорогого друга полковника Форстера!

В зале точно бомба разорвалась! Поднялся такой крик, что казалось, все здание рухнет. Все уставились на меня. Я отлично понимал, что окружающие кричат по заказу, что я оказался героем по чистой случайности. Но все же почувствовал гордость, сердце забилось учащенно. Есть ли у человека более слабая струнка, чем честолюбие!

Шум постепенно затих. Все начали по одному подходить ко мне, чокаясь бокалами. В этот момент черноглазая, чернобровая, стройная девушка подкатила столик на колесиках с установленной на нем широкой серебряной чашей. Чаша была пуста. Я сразу понял, в чем дело. Комендант предупредил меня: торжественный вечер устроен для сбора пожертвований в пользу дашнаков, сражающихся на фронте.

Айрапетян, опередив всех, сунул руку в карман, вытащил целую пачку денег и бросил в чашу. Затем снял с руки золотые часы и, положив их туда же, провозгласил:

— Пусть это будет подарком одному из наших храбрых бойцов!

Я тоже взялся за бумажник, но Айрапетян удержал меня:

— Нет, нет, господин полковник! Вы — гость! Это мы должны собирать деньги для вас.

Я все же вынул бумажник:

— Пригодится на черный день! — и, вытащив несколько десятифунтовых банкнотов, бросил их в чашу.

Публика заволновалась. Защелкали фотоаппараты. К столу подошла какая-то дама и, сняв с руки массивный браслет, молча положила его в чашу. Послышались восхищенные возгласы.

Столик па колесах постепенно катился дальше. В несколько минут серебряная чаша наполнилась доверху. Снова принесли вино, подали фрукты и сладости. Зазвучала мелодия вальса, начались танцы. Айрапетян подвел ко мне даму, пожертвовавшую браслет.

— Наша первая красавица и лучшая танцорка… мадам Аракса! — проговорил он, как всегда с грубым смехом.

Мы познакомились. Госпожа Аракса действительно хорошо танцевала. К тому же она оказалась приятной собеседницей. Но разговор наш вскоре прервался. После первого танца откуда-то появилась хозяйка Екатерины — Софья Антоновна. Она резко выделялась среди окружавших ее дам: длинное, до пят, платье еще больше увеличивало ее рост. Злополучному портному, как видно, пришлось немало потрудиться, чтобы придать своей заказчице более-менее сносный вид. Черное платье на ней было так тесно, что чуть не лопалось по швам. Волосы выкрашены в рыжий цвет. На жирной шее, пухлых руках и пальцах сверкали брильянты. Несмотря на эти ухищрения, все в Софье Антоновне неопровержимо говорило о том, что весна молодости для нее давно прошла. Оденься попроще, поестественнее — она и выглядела бы привлекательнее. Но, видимо, некому было дать ей такой совет…

Если б не Екатерина, я, конечно, не обратил бы никакого внимания на эту вульгарную толстуху. Но сейчас мне хотелось расспросить ее. Поэтому любезно поздоровался с Софьей Антоновной. Она набросилась на меня без стеснения, точно старая приятельница:

— Теперь, господин полковник, я танцую с вами?

Я молча поклонился в знак согласия. Вокруг насмешливо улыбались, послышался даже приглушенный смех. К счастью, меня выручила Элен:

— Полковника могу доверить только вам, Софья Антоновна! Пожалуйста, не отпускайте его от себя, — весело сказала она.

Заиграл оркестр. Мы начали танцевать. Моя партнерша, навалившись на меня всем своим жирным телом, заговорила:

— Катя была у вас?

— Да, заходила…

— По какому поводу?

— Просила освободить мужа от мобилизации.

— Мужа?

— Да.

— А кто же это ее муж?

— Художник… Ваш квартирант.

— Ха-ха-ха! — Софья Антоновна громко расхохоталась. — И вы поверили?

— Но ведь она сама сказала так. Разве это не правда?

— Конечно, неправда… Екатерина даже мужчиной его не считает.

У меня на душе отлегло. Я и сам не верил, что Кэт может выйти замуж за какого-то художника. Но разве мало бывает случаев, когда оскорбленное самолюбие берет верх над разумом? Как бы то ни было, Софья Антоновна приоткрыла завесу тайны. Я попытался вызвать ее на дальнейшую откровенность:

— Мадам Софья! Позвольте задать вам один вопрос. Скажите начистоту: почему Екатерина сердится?

Моя собеседница сделала несколько па и, тяжело дыша, остановилась:

— Вам приходилось обманываться в своих чувствах?

— Что это значит? — Я нарочно принял наивный вид. — «Обманываться в чувствах…» Ей-богу, впервые это слышу.

— Впервые?

— Да.

— Тогда вам трудно будет понять Катю. Она сердится именно потому, что обманулась в своих чувствах. Если вы действительно хотите помириться с ней, не полагайтесь на силу, ищите путей потоньше. Она любит нежность. И торопитесь! Смотрите не опоздайте. Мне кажется, не вы один заглядываетесь на нее.

— Разве возле нее вертится еще кто-нибудь, кроме художника?

— Художник — ничтожество… Он, бедняжка, ширма. Основной ваш соперник, если я что-нибудь понимаю в этих делах, скрывается за ширмой.

— Вот как?

— Да, да… — Софья Антоновна понизила голос и заговорила таинственно: — Катя часто исчезает но вечерам, иногда возвращается очень поздно. Спрашиваю: «Где ты была?» Отвечает: «У подруги». Но, как я ни просила, упорно отказывается познакомить меня с нею. Может быть, у этой подруги такие же усы, как и у вас? Ха-ха-ха!

Я подавил пробудившуюся в глубине души тревогу и с бесстрастным видом ответил:

— Ведь она еще молода. Пусть погуляет. К тому же, мадам, Екатерина — вдова, а я человек семейный. Ей нужен спутник на всю жизнь. А у меня есть спутница. Менять ее я не собираюсь. И я решил: что было, то прошло. Мне теперь безразлично, с кем встречается Кэт!

Как только оркестр кончил играть, ко мне с заискивающей улыбкой подошел Айрапетян. Сказав, что у пего важное дело, пригласил в соседний зал. Там уже был сервирован ужин. Круглый стол был накрыт всего на несколько персон.

Мне, признаться, не хотелось отделяться от общества. Поэтому я остановился на пороге и без всяких церемоний объявил Айрапетяну:

— Предупреждаю заранее: никаких деловых разговоров. Мы пришли сюда отдохнуть. Оставьте все ваши дела на завтра.

Поглаживая лысину, Айрапетян угодливо улыбнулся:

— Из Баку приехал один мой приятель, военный. Он хотел бы познакомиться с вами. Может быть, вы уделите ему хотя бы пять минут?

— Это не полковник ли Хачатурян?

— Он самый… Вчера ночью прибыл из Баку. Очень умный человек. Один из видных руководителей нашей центральной организации. Прибыл специально для того, чтобы создать в Закаспии особый вооруженный отряд дашнаков.

Зачем приехал полковник, я знал. Всего несколько часов назад Дружкин подробно рассказал мне о нем. Поэтому ответил решительно:

— Нет! Не могу уделить даже минуты!

В этот момент открылась дверь, и появился сам полковник.

* * *

Я недолго пробыл в гостях у «благородных девиц». Оставил там Элен, а сам вернулся домой. Придя к себе в комнату, прилег на кровать. Из памяти не выходили слова болтливой Софьи Антоновны: «Катя часто исчезает по вечерам, возвращается очень поздно…» Куда она уходит? С кем встречается? Неужели какой-нибудь асхабадский ловелас нашел ключ к ее сердцу? В глубине души поднималось непонятное чувство, похожее на ревность, тревожные мысли не покидали меня.

В жизни, видимо, сердца чаще бьются врозь, чем в унисон. В то время как я, расставляя сети вокруг Екатерины, бездумно наслаждался, она, оказывается, жила во власти пробудившегося в ней сильного чувства. Она и от меня ждала ответного тепла, взаимной ласки, чуткости. А теперь я горю желанием видеть ее! Нет, слово «горю», пожалуй, не годится. Я солгал бы, если бы начал утверждать это. Просто мне хотелось видеть ее, по-прежнему встречаться с нею наедине, как это было в Мешхеде. Конечно, Кэт не первая женщина на моем извилистом пути. Их было немало… Были и такие, которые жертвовали своей честью во имя любви, и такие, которые ни в грош не ценили свою честь. Да, разные были… Теперь их лица стерлись, тепло их ласк остыло. Они — перевернутые страницы прочитанной книги. Если бы речь шла только о чувствах, Екатерина тоже давно стала бы одной из таких забытых страниц. Но существовала и другая сторона дела: Кэт очень подходила для нашей работы. В ней, мне казалось, были присущие каждому крупному разведчику духовное богатство, природная выдержка. К тому же молода, красива. С ней приятно побыть, побеседовать, она способна владеть своими чувствами, сдерживать свои желания. Говоря па нашем языке, она обладала свойством завоевывать доверие, находить ключи к любому сердцу. А это в пашем деле — бесценное качество, редкий дар.