Константин Волков - С тобой моя тревога

• Название: С тобой моя тревога
• Автор: Константин Волков
• Издательство: Издательство литературы и искусства имени Гафура Гуляма
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1977

В городе закрыли тюрьму. Из ее ворот вышли последние обитатели — рецидивист Сергей Дурнов — Мокруха, карманник Иван Одинцов — Цыган, наводчица Ольга Лихова.

Осень. Чтобы осмотреться, восстановить связи с преступным миром и переждать зиму, они соглашаются идти работать на завод. А заводской коллектив — это среда, в которой переплавляются и закаляются характеры, все скверное, мерзкое сгорает, всплывает пеной на поверхности.

Тревогой автора за каждого героя проникнут роман о людях с трудной судьбой и сложными, противоречивыми характерами.

---

— Я не об этом… Если б можно было тряхнуть тебя так, чтобы ты забыла все! — глубоко вздохнул он и нарочно не притормозил на выбоине. Машину встряхнуло, загремели какие-то железки под ногами.

— Ну зачем ты так?.. Я одно скажу. С тех пор как ты привел меня к Андрею Михайловичу, как проводил потом домой и не повел к себе, не охальничал, я сама другой становлюсь. Когда меня дружинники задержали, подумала: ну, теперь все, покатилась. Хоть вины за собой и не знала. Кто, думала, мне, воровке, поверит?! И девчата… Выложили все передо мной. Это же не только от доброты, ведь это оттого, что верят мне… Или не так, скажешь?..

— Скажу, что так.

— Я за такое доверие не знаю, что могу… Да что говорить! Ты, наверное, подумал, что я с тобой… ради баловства. Плохо думал… Я уже другая стала… У меня сегодня самый большой праздник! Скажи, зачем ты мне коленки так поцеловал?.. Зачем?!

Василий понимал, что в жизни Ольги с приходом на завод многое изменилось. Но когда он сегодня вошел в девичью комнату, увидел плачущую Ольгу среди груды чужих нарядов, сердцем почувствовал — произошло то, что перевернуло, опрокинуло все ее прежние представления о жизни и о ее месте в этой жизни, заставило увидеть себя и окружающий мир другими глазами.

Если бы он этого не понял, то не поцеловал бы ее таких трогательно беззащитных коленей.

— Ничего я не подумал. Я ведь тоже жил не в тени, не под капотом! Я кое-что повидал… не из автобуса…

Машина свернула влево, на мост через широкий арык, обсаженный талами, обогнула огромный круглый цветник и остановилась перед двухэтажным зданием с широким ярко освещенным подъездом.

— Посиди. Или погуляй. Похоже, торжественная часть идет еще…

Он скрылся в здании. Ольга сползла с теплой жесткой крышки и села на мягкое шоферское сиденье, легла грудью на руль.

Из серебряного колокола-репродуктора загремел духовой оркестр. Минут через десять на крыльцо стали выходить люди. Появился Василий. Он направился к клумбе, и Ольга видела, как Василий сорвал несколько роз, поднес к губам указательный палец: укололся, наверное.

Она догадывалась — цветы эти ей, Ольге. Никто никогда еще не дарил ей цветов. Даже ворованных… Потом перед клумбой остановился старик, несколько юношей и девушек. На юношах были полосатые халаты, а на девушках бархатные безрукавки и пестрые платья.

В руках молодые люди держали музыкальные инструменты. Девушки казались яркими птицами в своих пестрых платьях. Старик что-то сказал, и двое юношей вошли на клумбу и стали рвать цветы, а Василий выбрался из зарослей роз к старику.

— Что, попало от деда? — засмеялась Ольга, когда Василий взбирался с букетом в кабину.

Прежде чем устроиться за рулем, Василий передал Ольге букет:

— Держи! Ничуть даже не попало.

— Сегодня все удивительно! — сказала Ольга, освобождая Василию место. — У меня ничего такого в жизни не было. — Она опять взобралась на капот. — Может, мне лучше пересесть туда? — она кивнула на пассажирские места.

— Сиди здесь… Мне скучно будет без тебя…

Через несколько минут к музыкантам подошли еще несколько человек, и следом за стариком все взобрались в машину. Ольга с любопытством разглядывала наряды девушек. Но вот старик что-то произнес громко, и юноши отдали ему цветы, а девушки захлопали в ладоши.

— Что он сказал? — спросила Ольга.

— Сейчас он тебе подарит цветы, — смеясь сообщил Василий. — Он спросил, кому я рву цветы. Я сказал, что тебе. А кто, говорит, она тебе? Невеста, сказал я…

— Ты так сказал? Ты вправду так сказал! Не врешь? — с сомнением переспросила Ольга.

А старик уже подошел к ней и, держа букет в вытянутой руке, что-то сказал на своем языке, потом по-русски:

— Ты не поняла меня? Я сказал, доченька, что самые счастливые люди — влюбленные, самые красивые люди — влюбленные, потому что красота и счастье — в сердце у них… — и вручил Ольге цветы.

Щеки ее пылали, глаза сияли от набежавших слез. Она все крепче сжимала букет. Шипы до крови впились в ладонь, но боль не ощущалась. «Да что же это сегодня?! Так и в сказках-то не бывает!» — думала Ольга.

— Может, я лучше не пойду! Я буду тебя здесь ждать, — сказала она робко Василию, когда автобус остановился перед широкой лестницей, ведущей на высокий холм к сверкающему Дворцу.

— Это почему еще? У бога теленка мы, что ли, съели? И так, пока мы баранку вертели, другие веселились. Пойдем! — решительно заявил он — И цветы бери! Куда ты их пытаешься спрятать-то?!

— Дай расческу, — попросила она. — Я же как дикобраз, наверное…

В зал не пускали.

— Пройдите, товарищи, на балкон, — сказал им а вестибюле дружинник. — Может, там найдутся места.

— Пойдем сперва в буфет, — заявил Василий. — Я не ел с утра.

Он смотрел на Ольгу восхищенным взглядом. В вишневом узком платье с широкими, ниже локтей, рукавами, в черных чулках и черных туфлях с острыми носами к высоченными каблуками, побледневшая от волнения, она была очень красива. Василий держал ее за руку чуть повыше локтя, и Ольга опасливо прижимала его руку. Через плотный шелк он чувствовал теплоту ее тела.

В буфете никого почти не было, если не считать четверых старых рабочих, сидевших за пивом, да еще двоих. Ольга первая увидела и узнала их. Это были Одинцов с Дурновым. Они сидели к проходу вполоборота и не видели вошедших. Одинцов подпер кудрявую голову ладонью, меж пальцами вились кудри. Он смотрел на стакан. Дурнов, навалившись грудью на стол, что-то рассказывал ему.

— Я пойду сяду вон туда, — сказала Ольга и попыталась освободить руку, а букет приблизила к лицу, будто бы понюхать.

— Иди спокойно, — он пожал ей руку. — Чего ты, честное слово!

— Мне не хотелось бы с ними встретиться, — созналась Ольга.

— Не обращай на них внимания. Пусть себе сидят…

Василий посадил Ольгу неподалеку от буфета, под большой картиной. Она села лицом к стенке, положила букет на край столика.

Василий взял бутылку лимонада, бутерброды с колбасой, два пирожных и сел напротив Ольги. Она вопросительно посмотрела на его широкое доброе лицо с массой мелких и крупных родинок и почему-то засмущалась.

— Ешь, Ольга… Если похудеешь — разлюблю! — пригрозил он.

Ольга меньше всего верила в то, что Василий может в нее влюбиться. Она рассмеялась, довольная тем, что хоть шутя он так пригрозил ей, и взяла пирожное. Потом из зала донеслись аплодисменты, хлопанье откидных сидений, топот ног. Скоро у буфета выросла очередь, а все столики оказались занятыми.

Василий с Ольгой, увлеченные разговором, не заметили, как к их столику подошли Андрей Михайлович и директор завода. Девушка, убиравшая посуду со столиков, принесла следом две бутылки пива, тарелку с бутербродами и чистые стаканы.

Василий и Ольга предупредительно встали. Андрей Михайлович, разрозовевшийся, вытер со лба бисеринки пота сложенным вчетверо темно-синим платком. Он галантно поцеловал Ольге руку. Подобный жест для нее был непривычным: она бы вырвала руку из его сухих пальцев с длинными белыми ногтями, но чутье подсказало, что этого делать нельзя. Андрей Михайлович обнял ее за плечи и мягко, но настойчиво усадил. Дорофеев разлил вино, и мужчины стоя выпили, сказав друг другу:

— С праздником!

— А вы мне нужны будете, Лихова, — обратился Дорофеев к Ольге. — После праздника, девятого, зайдите.

— Спасибо! — в замешательстве произнесла Ольга. — Спасибо!..

— Ну-ну-ну! Спасибо потом скажете, — на полном серьезе ответил он, поняв состояние Лиховой. — Так жду. В десять… Как дела, Грисс? Рисуешь?

— Понемножку, Сергей Петрович!

— Ну, счастливо веселиться! Поедемте, Андрей Михайлович, в шахматы, а? Партию!

— Заходите, ребята! — попросил Андрей Михайлович уходя.

— Пойдем осмотрим Дворец! — предложил Василий. — Ты ведь в нем впервые.

— Нет, лучше потом… Я чувствую себя неловко. Так много людей, и будто все на меня глядят.

— Нравишься, вот и глядят, — шепнул он. — Знаешь, какая ты сейчас красивая?!

— И все-то ты врешь, Вася! Чтобы мне комплимент сделать. Я на этих каблуках как на ходулях. И ноги вот здесь болят, — она провела ладонью по икрам.

— А мне еще отвозить артистов в колхоз. Ты поедешь со мной?

— Угу…

Они вышли из буфета в вестибюль.

— Я цветы забыла, — спохватилась Ольга.

Василий вернулся к столику, а она встала около колонны.

— Молодчина, Олька! — услышала она знакомый голос и увидела в толпе смеющееся лицо Риты. — Сейчас я до тебя доберусь! — Рита ящеркой проскользнула в толпе. — Танцы наверху начинаются, пойдем! А то всех кавалеров расхватают! Держи мандарины! — Девушка критически оглядела Ольгу и осталась довольна: — Молодец! У тебя, знаешь, есть стиль! Пойдем наверх, парни все закачаются, как тебя увидят!

— Я не одна, — сказала Ольга.