Эллис Питерс - Лев в долине

• Название: Лев в долине
• Автор: Эллис Питерс
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Только идиот сумел бы всего этого не заметить, - проворчал польщенный Эмерсон.

- Или брат, ослепленный родственным чувством, - вступилась я за Дональда.

- Или человек, одержимый навязчивыми идеями о каких-то преступных гениях.

Не ждала я от своего любимого супруга такого подлого коварства!

IV

На ночлег в пустыню мы удалились не одни. К плохо скрываемому неудовольствию Эмерсона, Дональд настоял, чтобы соседнюю с нами палатку снова заняла Энид.

- Сейчас, - заявил он, сжимая руку девушки, - более, чем прежде, важно, чтобы на репутацию Энид не пало и тени сомнения.

Эмерсон отозвался жалобным стоном. Я тоже была против этой идеи, хоть и по другой причине. Я чувствовала, что называется, нутром: Сети опутал молодую пару невидимыми, но зловещими нитями. Тем не менее к моим доводам не пожелали прислушаться. Дональд поддержал теорию Эмерсона (мужчины всегда заодно), а Энид - Дональда.

Здравый смысл проявил один лишь Рамсес, вызвавшись сторожить палатку Энид. Вариант был единогласно отвергнут, но когда он предложил вместо себя кошку, Энид сказала со смехом, что с удовольствием проведет ночь в обществе ласкового зверька.

Я покосилась на Бастет. Ее глаза превратились в щелочки, на морде было написано глубокое презрение. И действительно, определение Энид нашей кошке подходило меньше всего. Рамсес отнес Бастет в угол и, глядя ей в глаза, принялся шепотом давать наставления. Трудно было удержаться от суеверной дрожи, глядя, как внимательно слушает его кошка, склонив голову набок и подергивая хвостом.

Не знаю, что Рамсес ей нашептал, но его усилия принесли результат. Выйдя из дома, мы обнаружили, что Бастет крадется следом. Дональд сообщил, что намерен проводить возлюбленную до палатки. Парочка брела за нами на почтительном расстоянии и упоенно шепталась. Ночь была тихая и звездная, словно специально созданная для влюбленных, как, впрочем, почти все ночи в Египте. Я с удовольствием прогулялась бы молча, довольствуясь рукой Эмерсона, стиснувшей мою руку, но события не позволяли молчать.

- Если они решили ехать завтра в Каир, чтобы предстать перед властями, им потребуется провожатый.

- Ничего подобного, Пибоди! Отъезд этих голубков и так создаст нам проблемы в работе, хотя от девицы было мало толку, а малый только о ней одной и думал. Не пойму, почему ты так любишь протежировать воркующим бездельникам?! Благодаря тебе вокруг нас вечно околачиваются юные остолопы, мешают работать и усложняют нам жизнь. Ничего против них не имею и желаю всяческих благ, но предпочел бы, чтобы они оставили нас в покое...

Я не прерывала его разглагольствования, и Эмерсон так распалился, что до палатки добрался сильно запыхавшимся. Я задержалась, чтобы пожелать доброй ночи парочке, но любимый супруг, не слишком деликатничая, затащил меня в палатку. После этого тишину нарушал разве что далекий вой шакалов.

V

Мой сон прервался еще до рассвета, в кромешной тьме. Виной тому были не грабители и не убийцы, а сновидения - настолько живые и отчетливые, что я нашарила руку Эмерсона, желая убедиться, что по-прежнему нахожусь в палатке, рядом с мужем. Эмерсон всхрапнул и не проснулся, но мне хватило и этого, чтобы успокоиться.

Спокойствие, впрочем, оказалось недолгим. Уже через минуту-другую у меня возникло желание растолкать мужа. Мне срочно требовался добрый совет, даже - не боюсь сознаться - утешение. Дело было не столько в пригрезившемся кошмаре, сколько в душевном состоянии, охватившем меня при пробуждении. Любой, кто просыпался от собственного крика, знает, что во сне самый невиннейший предмет может показаться источником страшной опасности. Эти ощущения мне и хотелось обсудить с Эмерсоном, чтобы услышать его утешительное: "Что за чушь, Пибоди!"

Постепенно я опомнилась, как со мной всегда рано или поздно происходит, и, тесно прижавшись к мужу, попыталась снова погрузиться в объятия Морфея. Но непостоянный бог отказывался надо мной сжалиться, какие бы позы я ни принимала. Зато Эмерсон лежал себе как бревно, смиренно сложив руки на груди.

В конце концов я отчаялась уснуть. Брезент палатки еще не пропускал даже подобия света, но заметно посвежевший воздух свидетельствовал, что зари осталось ждать недолго. Я зажгла лампу и оделась. Всякий, кто хоть раз пытался совершить этот подвиг в тесной палатке, подтвердит, что тишина и изящество при этом абсолютно недостижимы. Тем не менее Эмерсон спал как убитый, не реагируя ни на свет, ни на мои тычки, ни даже на звяканье моего снаряжения. Пришлось как следует потрудиться, чтобы супруг наконец пробудился: несколько минут я что было сил колотила его по груди, дергала за руки-ноги, теребила щеки. Но вот губы Эмерсона дрогнули в сонной улыбке. Не открывая глаз, он привлек меня к себе.

Не помню, упоминала ли я об отвращении Эмерсона к пижамам и ночным сорочкам. Неудивительно, что от его рывка пряжка моего пояса впилась в... э-э... ничем не защищенную часть его тела. Лицо, только что такое довольное, перекосилось страдальческой гримасой. Пришлось зажать ему рот ладонью, чтобы заглушить истошный вопль.

- Тише, Эмерсон! Ты разбудишь Энид. Бедняжка так перепугается, что останется заикой на всю жизнь.

Немного погодя Эмерсон перестал сопротивляться, выпученные глаза приняли почти нормальный вид. Я рискнула убрать руку.

- Пибоди...

- Что, милый Эмерсон?

- Надо полагать, нашу палатку окружили воинственные бедуины, готовые перерезать нам глотки?

- Сомневаюсь.

- Тогда, быть может, сюда забрался неизвестный, вооруженный кинжалом?

- Тоже вряд ли.

- Знаю! Рука мумии! Просунувшись в щель клапана палатки, она потянулась к твоему горлу...

- Твой сарказм невыносим! Ничего не произошло, - во всяком случае, ничего из того, что ты перечислил. Скоро утро, и мне не спится...

Я попробовала встать, но Эмерсон снова притянул меня к себе, на сей раз куда осторожнее.

- Выкладывай, Пибоди! - потребовал он шепотом.

- Это прозвучит глупо, - предупредила я, поудобнее пристраивая голову на его широкой груди.

- Именно за глупость я тебя и люблю, дражайшая моя Пибоди. Тем более что глупость случается очень редко - если под глупостью ты подразумеваешь ласку и уступчивость, робость и пугливость...

- Прекрати, Эмерсон! - Я перехватила его руку. - Я вовсе не пуглива. Просто мне приснился необычный сон.

- Тоже редкое событие. Рассказывай!

- Будто я нахожусь в незнакомой комнате с роскошным убранством: шелковые гардины на окнах, мягкий диван с парчовыми подушками, драгоценные ковры, журчащий фонтан... Низенький столик из слоновой кости, инкрустированный жемчугом, на нем поднос с фруктами и винами, серебряные кубки и хрустальные бокалы. Тишину в комнате нарушает только плеск воды в фонтане...

Я лежу на диване. Мне кажется, что я бодрствую, роскошь убранства изумляет меня так сильно, словно это не сон, а реальность. Мой взгляд привлекает расшитая занавеска с бахромой, скрывающая дверь. Не знаю, как я догадалась о двери, - сон есть сон. Что-то или кто-то приближается ко мне, дверь вот-вот откроется, занавеска отодвинется - и я увижу...

- Продолжай, Пибоди!

- В этот момент я проснулась, вся в холодном поту, дрожа от ужаса. Ты ведь знаешь, дорогой, с каким недоверием я отношусь к россказням о вещих снах, но мне почему-то кажется, что этот полон глубокого смысла...

Лица Эмерсона мне было не разглядеть, но мышцы его напряглись.

- Ты уверена, что испытала именно ужас, а не другое чувство?

- Что за странный вопрос, Эмерсон!

- Так ведь и сон странный. - Он сел и, держа меня за плечи, попытался, несмотря на темноту, заглянуть в глаза. - Кто там был, Пибоди? Кто крался к двери?

- Не знаю.

- Да? - Он продолжал сверлить меня взглядом. - Кажется, я догадался, откуда взялся твой сон, Пибоди. Твой рассказ полностью совпадает с тем, как отец Теодор описывал свою тюрьму.

- А ведь верно! - воскликнула я. - Ты совершенно прав. Теперь вое понятно. И чувствовала я то же самое, что испытывал этот бедняга.

- Я рад, что исцелил тебя от страха. Ведь ты исцелена, Пибоди?

- Да, Эмерсон, благодаря тебе. Вот только чувство тревоги никуда не делось. Мне кажется, что я вижу расшитый полог, за которым притаился ужас...

- К этому чувству тебе давно следовало привыкнуть, - сказал Эмерсон своим обычным насмешливым тоном. - Ничего, Пибоди, мы встретим опасность вместе - ты и я, спина к спине, плечо к плечу и так далее...

- Боюсь, полному слиянию опять помешает Рамсес, - сказала я, подражая его легкомысленному тону. - Прости, что потревожила тебя такой чепухой. Одевайся! Подышим утренним воздухом, зажжем примус, приготовим чай...

Я подала ему брюки, зная, что сам он их найдет только после длительных поисков, сопровождаемых проклятьями. Эмерсон пожал плечами, но от брюк не отказался.

Клапан палатки удерживался веревкой, продетой сквозь кольцо в брезентовом полу. Развязав узел и откинув полог, я обнаружила, что уже светает. Я выпрямилась во весь рост и шагнула вперед.