Андрей Жиров - Отступление

• Название: Отступление
• Автор: Андрей Жиров
• Жанр: Боевая фантастика

Меняются эпохи, но жернова войны по-прежнему безжалостно перемалывают судьбы стран и народов. И вот теперь, когда рычаги управления страшной машиной в руках невиданного доселе противника, кажется, что уже не осталось шансов. Сумеет ли угодившая между шестерней горстка храбрецов, дерзнувших принять вызов, совершить невозможное? Или это - шаг в бездну? Пусть победа далека и невероятна, но любовь и воля оставляют им главное право человека: "Не поддаваться. Никогда".

---

      - Ну, раз в целом сомнений нет, тогда что предпримем? - поинтересовался Геверциони.

      - Что прикажете, - пожал плечами Гуревич. - Хотя от себя лично скажу: можете считать меня кем угодно, но проявлять себя нападением и даже просто разведкой - опасная недальновидность. Разумнее всего - обойти прямо на завод.

      - Не выйдет, - мотнул головой Ильин. - Хоть мне и не нравится подобная стратегий, но я бы согласился, не будь серьезных возражений.

      - Каких, Иван Федорович? - поинтересовался Геверциони.

      - Все просто - пояснил полковник. - Раз сюда прибыли интервенты, то уж верхом непрофессионализма окажется с их стороны не расставить гарнизоны по ключевым объектам. Завод в их число войти обязан.

      - А если они все-таки непрофессионал? - приподняв бровь, ехидно сострил Чемезов.

      - А если они еще и рогатками вооружены вместо винтовок? - ответил колкостью Ильин. - Нет, недооценивать противника опасно. А уж считать за идиота - вовсе непростительно. Особенно если он - не идиот. Потому следует предполагать худшее. Даже если до сих пор не знают о самолетах, все равно обязаны быть на заводе.

      - И, если мы туда дружно нагрянем, подмога из города подоспеет все равно, - задумчиво пробормотал Геверциони. - Я верно понял вашу мысль, Иван Федорович?

      - В целом - верно, - кивнул Ильин.

      - Что ж, - решительно высказал Гуревич. - Тогда прошу дать мне взвод добровольцев. Что-что, а обеспечить отход сумеем.

      - Ты понимаешь, что не сможешь успеть вернуться? - прямо в лоб спросил Геверциони.

      - Безусловно, - небрежно приподняв брови, ответил майор. - Я даже пытаться не стану. Наше дело в том и состоит, чтобы полицаев подальше увести. С какой же радости наоборот поступать - прямо на бригаду выводить? Нет, если идти, так идти и делать дело до конца...

      - Не рано хоронишь себя, майор? Невтерпеж? - прищурившись, спросил молчаливый Лазарев. - Или звезду геройскую хочешь посмертно?

      - Ага, так мечтаю, что кушать не могу... - отмахнулся Гуревич. - Да бросьте вы, Алексей Тихонович! Не в игрушки играем. Это война и за нас никто ничего не сделает. Так чего зря словеса разводить да жеманничать? Нужно идти, значит нужно. Век назад наши прадеды тоже отвлекающие маневры совершали, ложные плацдармы удерживали. И кланяться в ножки себе не заставляли.

      Лихо тряхнув головой, майор совершенно иным тоном добавил:

      - Да и вообще, что унываете? Не спешите хоронить, отцы-командиры! Еще не известно, как выйдет - повоюем! Нет, серьезно, я ведь не умирать иду. И бойцам так думать не позволю. Пошумим для виду, попартизаним - благо места родные. А дома не только стены помогают - глядишь, и тайга выручит. Как закончим денька через два-три и двинемся следом. Может даже раньше успеем - налегке сподручней.

      'Вот так просто... - горько усмехнулся про себя Георгий. - Отправить людей на верную смерть. Поменять жизни нескольких десятков на жизни нескольких тысяч. Статистика... И ведь он понимает, что я отдам - не могу не отдать приказ. А бахвалится не из лихости, не из глупости, нет... Хочет, чтобы я вины не чувствовал...'

      На несколько минут повисло напряженное, тягостное молчание.

      - Хорошо... - кивнул Геверциони. Генерал пристально внимательно посмотрел в глаза Гуревичу. Тот взгляд выдержал. Но не было в глубине выцветших серых зрачков ни лишней бравады, ни отчаяния, ни злости. Только твердая решимость. Майор и генерал поняли чувства друг друга - им больше не требовалось слов.

      - Хорошо, майор, - повторил Геверциони. Слова на языке ворочались тяжелые, шероховаты, словно каменные глыбы. - Отбирай добровольцев в пределах тридцати человек. И готовься выступать. Сам понимаешь - нельзя терять времени, раз начало закручиваться так.

      - Спасибо, товарищ генерал, - спокойно кивнул Гуревич. Не только Георгия - всех офицеров поразило с каким невероятным хладнокровием, пренебрежением человек относится к будущей опасности. По отсутствию реакции можно было бы со стороны предположить, что разведчику дан приказ не на смертельно опасную операцию, а нечто вроде хозяйственно-парковых работ. - Я думаю, больше двадцати пяти и не понадобится.

      - Тогда так - продолжил Геверциони. - Возьмешь сейчас комплекты формы и вообще - все, что нужно. Не мне тебя учить...

      На это Гуревич ехидно усмехнулся и рассеяно кивнул.

      -... А самое главное - найди языка. Перед тем, как начинать операцию постарайся как можно больше разузнать. Лучше всего - снимки карт, документов. Ясно, что все у них на вычислителях и планшетах. Конечно и сами железки не бросай, но маловероятно, что у нас продолжат работать. Так что на пленку фотографируй - делать нечего. Если вытрясешь у техников моментальный 'Квазар', дублируй им - лишним не будет. Товарищ Ильин и Чемезов тебе помогут подготовить все и обеспечат поддержку в общении со снабженцами.

      Рустам вновь молча кивнул, выразив полное согласие с предложением генерала.

      - С Робертом так же договоришься о месте встречи - где будет передача языка или иных носителей информации.

      - Хорошо, товарищ генерал, - Гуревич решительно поднялся на ноги. - В таком случае разрешите идти?

      - Да, идите Рустам, - Геверциони кивнул. - Иван Федорович и майор Чемезов встретятся с вами сразу после совещания.

      Коротко козырнув, майор резко повернулся на каблуках - так, что даже скрипнули матовые голенища сапог - и скрылся в густой полуночной тьме.

      После ухода майора вновь невольно наступило неловкое молчание. Офицеры избегали начинать разговор - слишком хорошо каждый понимал, что произошло. Можно сказать в этот миг и началась для экипажа 'Неподдающегося', для 137-й гвардейской бригады настоящая война. Космос в обыденном понимании в изрядной степени отличается от того, что принято считать именно вооруженным противостоянием. Человечество еще не достигло того уровня технологий, когда бы схватки многотонных колоссов в безвоздушном пространстве станут обычным явлением. Да и вряд ли этому суждено произойти: слишком громоздко, неповоротливо действо. Подобной дикостью смотрелось бы в наш век противоборство огромных галер или парусников. Скорее всего все космические флоты - лишь пережиток, временный этап на пути эволюции. Нет, революции - к новому человеку. Которому уже не нужны будут подобные архаичные костыли, чтобы идти вперед, к звездам...

      В любом случае, десантникам не пришлось участвовать в единственном - первом и последнем - сражении 'Неподдающегося'. Гибель товарищей под ракетными ударами так же стала скорее злым роком, случайностью, чем эпизодом войны. Долго, слишком долго люди не знали: кто противник, где граница между миром и войной. И тем разительней, горше цена отрезвления. Именно сейчас, когда впервые их товарищи, знакомые, да просто такие же люди осознанно шли наперекор смерти, иллюзии рассеялись. Внезапно с пронзительной остротой пришло осознание: вот тот, с кем ты сидел у костра, делил оставшийся паек, мерз ночью на одеревеневшей земле в палатке. Вот он есть. А через миг может исчезнуть - уйти навсегда. Может принять на себя пулю, осколок, предназначенный другим. Спасти и тебя, и других товарищей...

      Офицеры молчали. Большинство из них при всей тяжести звезд на погонах не видели, да и не могли видеть настоящей войны. И тем тяжелее оказалось впервой заглянуть в глаза смерти.

      Затягивать неловкую сцену не хотелось - и без того вышло натужно. Взяв инициативу на себя, Георгий с намеренным равнодушием вернулся к обсуждению текущих вопросов. Постепенно настроение выровнялось. Слово за слово - офицеры втягивались в дискуссию, возвращалась хоть какая, но работоспособность.

      Геверциони прекрасно понимал, что происходит с людьми. Много лет назад и он перенес подобный опыт. Это неизбежно для каждого здравомыслящего человека: примирится с фактом того, что обычные, милые и даже образованные люди, не испытывающие друг к другу ни прямой ненависти, ни зависти вдруг оказываются вынуждены убивать. Ножом, штыком, пулей - чем угодно терзать плоть неизвестного человека, вынужденного поступать с ними так же. Абсурдность, подсознательное ощущение неправильности, несправедливости происходящего неизбежно приходит к каждому.

      Однако при том от командира на войне зависит не только личная судьба, но и жизни многих десятков, сотен, тысяч. Подобной рефлексии если и есть место, то лишь во время затишья, кратких часов отдыха. Но перед тем будь любезен защитить подопечных - тех, чьи жизни вверила тебе страна. И потому как бы не было трудно, как ни тяжело - нужно работать. Потому, что иначе нельзя победить...

Глава 39

Гуревич. 01.58, 8 ноября 2046 г.

      До Сургута оставалось по-прежнему около десяти километров. Времени же с каждой секундой все меньше. Однако разведчики не переживали о том, что могут опоздать. Если на марше сводная разведрота вынуждена была плестись пешком, то во время самостоятельных операций солидарность неуместна. И без того нагруженный вещмешок десантника в варианте для разведчиков снабжен немалым количеством дополнительных приспособлений. Среди прочего - составные лыжи из легких из сверхпрочных полимеров.