Луи Буссенар - Капитан Сорвиголова

• Название: Капитан Сорвиголова
• Автор: Луи Буссенар
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1993
• ISBN: 5-86218-037-0

Историческая повесть известного французского писателя, увлекательно рассказывающая о борьбе буров против английских колонизаторов.

_{Художник А. Махов}

---

Волонтеров ввели в обширный зал. За заваленным бумагами письменным столом сидел президент. Секретарь, стоя рядом, перелистывал депеши и по указанию патрона делал на них пометки. В уголке крепко сжатых губ старика свисала его неизменная трубка, дымившая после методических и коротких затяжек. Выразительное, с крупными чертами и массивным подбородком лицо великана, знакомое по фотографиям всему миру, было обрамлено густой бородой, чуть прищуренные глаза пронизывали собеседника острым взглядом, отражавшим твердость характера и внутреннюю силу. Достаточно было взглянуть на его крепко сбитую фигуру и сдержанные, неторопливые движения, чтобы ощутить сокрытую в нем мощь и железную, непреклонную волю. Короче говоря, ничего общего с Крюгером на английских карикатурах!

Этот человек производил величественное впечатление, несмотря на простоту нескладно скроенной одежды и вышедший из моды смешной, единственный в своем роде и неизменный, как и его трубка, шелковый цилиндр, без которого он нигде и никогда не появлялся. Но шляпа эта — предмет особый: она словно бы являлась частью самого президента Крюгера и в данном отношении была столь же уникальна, как и чепчик королевы Виктории[29], монокль мистера Джозефа Чемберлена[30] или треуголка Наполеона. Цилиндр поражал всякого, кто видел его впервые, и у Фанфана, ошеломленного подобным шедевром шляпного мастерства, невольно вырвалось по меньшей мере непочтительное восклицание:

— Боже, ну и колпак!

К счастью, президент не разбирался в тонкостях парижского жаргона. Впрочем, Крюгер не знал — точнее, уверял, что не знает и не понимает, — ни одного языка, кроме голландского, хотя благоразумнее было бы не очень доверять этому.

Президент медленно обернулся к Жану Грандье, легким кивком ответил на его приветствие и спросил через своего переводчика:

— Кто вы и что вам угодно?

— Я — француз, желающий сражаться на вашей стороне, — последовал лаконичный ответ.

— А эти мальчики?

— Завербованные мною волонтеры. Я за свой счет вооружаю, снаряжаю и одеваю их, покупаю им коней.

— Вы так богаты?

— Да. Всего я намерен собрать сотню молодых людей, чтобы сформировать из них роту разведчиков, которую передам в ваше распоряжение.

— А кто будет командовать ими?

— Я. Под начальством одного из ваших генералов.

— Но ведь они еще совсем молокососы!

— Молокососы? Неплохо! Отныне так и будем называться: отряд молокососов. Могу вас заверить, вы не раз услышите о нас!

— Сколько же вам лет?

— Шестнадцать.

— Гм… молодо-зелено.

— Но своего первого льва вы убили в шестнадцать лет, не так ли?

— Верно! — улыбнулся Крюгер.

— И разве не в юном возрасте человек полон дерзновенных мечтаний, способен на беззаветную преданность, жаждет самопожертвования и с презрением относится к опасностям и даже к смерти!

— Хорошо сказано, мой мальчик! Будьте же командиром ваших молокососов, вербуйте сколько хотите волонтеров и сделайте из них солдат. Бог свидетель — вы мне нравитесь, я верю в вас.

— Благодарю, господин президент! Вот увидите, как славно мы повоюем.

Старик поднялся, намекая на конец аудиенции, пожал капитану молокососов руку, да так, что у другого бы она хрустнула, и почувствовал, что рука Жана тоже не из слабых. Когда дверь за добровольцами закрылась, Крюгер произнес с улыбкой:

— Убежден, этот маленький француз совершит большие дела!

Старый президент, или, как его любовно звали буры, «Дядя Поль», оказался хорошим пророком.

На следующий день пятнадцать молокососов, в широкополых фетровых шляпах, шагали по улицам Претории в полном боевом снаряжении — с маузеровскими винтовками[31] и с патронташами на поясе. А еще через пятнадцать часов они уже молодцевато гарцевали живописной кавалькадой на своих собственных пони.

Юный капитан не в игрушки играл! Какое глубокое знание людей он обнаружил! Как верно рассчитал, что нет лучшей рекламы для набора волонтеров, чем появление на улицах города этого, пусть небольшого, конного отряда! Добровольцы так и стекались к нему со всех сторон. Не прошло и недели, как Жан Грандье набрал свою сотню молокососов, самому младшему из которых было четырнадцать, а старшему — семнадцать лет. Поскольку весь этот народ изъяснялся между собой на какой-то невообразимой тарабарщине, Жан стал искать переводчика, который знал бы английский, французский, голландский и хотя бы несколько слов по-португальски. И он нашел его — тридцатилетнего бура с длинной волнистой бородой, тотчас же прозванного подростками «Папашей».

На седьмой день пребывания в Претории молокососы парадным маршем прошли перед домом президента. С трубкой во рту и в своем неизменном «колпаке», Дядя Поль, улыбаясь, произвел смотр. Сердце его было преисполнено любовью к юным храбрецам, готовым отдать свою жизнь во имя независимости его родины.

ГЛАВА 4

Военные будни. — Разочарование. — Обозники и землекопы. — Боевое крещение. — Атака. — Победа. — Песенка Фанфана-Тюльпана. — Походный марш молокососов. — Сорвиголова и его генерал. — В разведке. — Неожиданное появление молокососов. — Послание английским судьям.

Интернациональный отряд Жана Грандье доставили по железной дороге в распоряжение генерала Вильжуэна, руководившего осадой Ледисмита[32]. Начало кампании оказалось довольно тягостным для маленького конного отряда и разрушило немало иллюзий молодых людей.

Как известно, всякий доброволец, увлеченный парадным блеском военных торжеств, мечтает о боевых подвигах и в армию идет, чтобы драться. И вот первое и жестокое разочарование: сражение на войне — редкость. Война — это прежде всего нескончаемые марши и контрмарши, маневры, караульная служба, ночные дозоры в любую погоду, приказы, нередко противоречащие друг другу, переутомление, недоедание и неизбежная суматоха. Все это, ничего общего не имеющее с непосредственно боевыми свершениями, угнетающе действует на нервы солдата-добровольца, обманутого в своих ожиданиях.

А у этой войны была еще одна неприятная сторона. Известно, что в мирное время буры — самый гостеприимный народ, они принимают путника с сердечным и щедрым радушием, зачастую граничащим с расточительством. Но, как это ни удивительно, во время войны с англичанами эти же самые буры холодно, почти с недоверием встречали иностранных добровольцев, стекавшихся к ним со всех концов света. Они никого не звали к себе на помощь, и потому их как будто удивляли все эти энтузиасты, которые несли им в дар жизнь свою и кровь. Замешательство, с каким они принимали бескорыстное самопожертвование добровольцев, граничило с неблагодарностью.

Бурский генерал, принявший молокососов более чем холодно, не мог придумать ничего лучшего, как возложить на них конвоирование и охрану обозов. Подумать только, одержимые страстью к подвигам юнцы, преодолевшие по морю и по суше тысячи километров, обречены на сопровождение грузов! Занятие, бесспорно, полезное, но весьма прозаическое.

Жан Грандье еще сдерживался, но остальные молокососы роптали не хуже ворчунов старой гвардии[33]. Даже переводчик Папаша, наделенный присущим бурам хладнокровием и крепкими нервами, ругался и клял судьбу на всех четырех языках.

Так шли дни за днями, не принося никаких изменений, если не считать земляных работ, на которые их иногда посылали. Что могло быть хуже этого!

Молокососы все теснее сближались друг с другом, у них появилось чувство локтя, и они начали — пока еще с большим трудом — понимать друг друга без помощи переводчика. Молодые буры — а их было большинство в отряде — занимались дрессировкой пони и превратили их в исключительно послушных и сметливых животных.

Но однажды, в тот самый момент, когда у наших сорванцов совсем опустились руки, внезапно была замечена конная разведка англичан.

— Враг!.. Хаки!.. Там!..

— Где?..

— Направо!..

— Они отрежут нас!..

Все кричали разом и на разных языках. Пони, насторожившись, рыли копытами землю. Молокососы ждали приказа, но его не было. И тогда Фанфан, зевака по натуре, не в силах совладать с любопытством, вскочил на лошадь и поскакал вперед. За ним последовал другой молокосос, такой же любопытный, затем еще четверо, потом десять, пятнадцать и, наконец, весь отряд. Ведь это же война, самая настоящая война, с боевым сражением!.. О нет, такого случая они не упустят!.. Юные безумцы с криком и гиканьем мчались во весь опор, думая только об одном: эх, столкнуться бы с англичанами, ударить по ним!

Сорвиголова, растерявшись, даже не пытался остановить молокососов или внести какой-то порядок в стихийную атаку. Пришпорив коня, он обогнал товарищей и голосом, покрывшим весь этот гам, скомандовал: