Пако Тайбо II - Гевара по прозвищу Че

• Название: Гевара по прозвищу Че
• Автор: Пако Тайбо II
• Жанр: Биографии и Мемуары

Его жизнь была полна приключений и борьбы, его смерть окружена тайной, его влияние на современников и потомков огромно, и каждое приходящее поколение открывает его для себя заново. Каков он был, Гевара по прозвищу Че, аргентинец, принятый кубинским народом как сын, человек, научивший латиноамериканцев сражаться за свою свободу?

Пако Игнасио Тайбо И, писатель и ученый, не просто рассказывает о жизни и борьбе Эрнесто Гевары, но и раскрывает многие загадки, связанные с жизнью и смертью.Че, предавая огласке архивные документы, ранее недоступные исследователям.

Биография Эрнесто Че Гевары, принадлежащая перу Пако Игнасио Тайбо II, получила широкое признание и стала мировым бестселлером.

---

Эрнандес возвратился, чтобы обсудить условия со своими офицерами. А солдаты тем временем уже начинали покидать свои посты и брататься с мятежниками. Военные колебались. За несколько минут до назначенного времени, когда повстанцы уже зарядили винтовки и изготовились стрелять, осажденные согласились капитулировать на следующих условиях: они получают возможность без оружия покинуть казармы и отправиться в Гавану через Кайбарьен. Те, кто был виновен в насилии против населения, будут исключены из соглашения.

Пока за стенами казармы шли переговоры, солдаты за десять минут до окончания перемирия начали по собственной инициативе бросать оружие и выходить к передовой линии повстанцев. Это случилось в 12 часов 20 минут дня 1 января 1959 года. Казармы капитулировали без единого выстрела.

На фотографиях запечатлены жители Санта-Клары, в изумлении рассматривающие разбитые вагоны и массу искореженного железа, в которую превратился бронепоезд; победители-повстанцы перед неподвижными танками; бородатые молодые партизаны, «барбудос», на фоне рябых от следов пуль стен притихших казарм; кучка разоруженных солдат Батисты, окружившая молодого повстанца, который что-то вещает им; Че, дающий указания, стоя около танка; он поддерживает загипсованную левую руку правой. Из-под берета с кокардой в виде пересекающихся мечей смотрят остекленевшие от усталости глаза, с губ, искривленных улыбкой, свободно свешивается сигара.

Фидель объявил о переходе в решительное наступление в нескольких коммюнике, переданных одно вслед за другим по «Радио ребельде». В них он потребовал капитуляции гарнизона Сантьяго и приказал Че и Камило Сьенфуэгосу выйти в наступление на Гавану. Че должен был взять крепость Ла-Кабанья, а Камило — цитадель Батисты, военную базу Колумбия. Колонне Виктора Моры было поручено захватить города Гуантанамо, Ольгин и Виктория-де-лас-Тунас. Всеобщая забастовка в Сантьяго была назначена на три часа дня.

Энрике Ольтуски, региональный координатор Движения 26 июля, который, преодолевая множество неприятностей, непрерывно метался по стране, привез Че письмо от Фиделя в самый разгар уличных торжеств. Он нашел Че на его командном пункте в департаменте общественных работ.

«Че стоял передо мною за большим бюро. Одна рука у него была перевязана и висела на повязке из черной тряпки. Мы кратко поздравили друг друга. Че сделал мне знак подождать, пока он даст указания одному из повстанцев, который, слишком еще молодой для бороды, отпустил длинные волосы.

Комната была маленькой, а все окна закрыты. Мне понемногу стало жарко. Затем я почувствовал резкий, неприятный запах тела Че. Время тянулось очень медленно. Я вытащил письмо Фиделя из-под подкладки своих штанов; это был приказ выступить на Гавану. Наконец повстанец ушел, и я вручил бумагу Че.

Закончив читать, он повернулся к окну и посмотрел наружу:

— Да, я уже знаю. Мы отправимся через несколько часов.

— Но каким образом?

— Мы сумели связаться с Фиделем по радио.

Я почувствовал себя чрезвычайно обиженным...

Он уже назначил гражданского губернатора области, пояснив, что желал бы поручить эту обязанность человеку из своей колонны (это был капитан Каликсто Мора-лес), хотя основной причиной было политическое недоверие, которое Че постоянно испытывал к нам, представителям Равнины».

Тем временем, как только в Гаване разошлись новости о том, что Батиста бежал из страны, студенты начали собираться в университет, и на университетском холме развернулись знамена Д26. Население переполняло улицы. Под шумок начался грабеж гостиниц и казино в Билтморе и на Севилья-пласа. Дружинники Д26 заняли редакции газет, сочувствовавших Батисте. Полицейские обстреливали из пулеметов различные районы города. Политические заключенные, содержавшиеся в тюрьме Принсипе, были освобождены. Группа «Ресистенсиа Сивика» («Гражданское сопротивление») заняла радиостанцию СМК. Посреди всеобщей неразберихи представители городских организаций Д26 и Второго фронта взялись за заполнение чреватого неприятностями вакуума власти — ведь в казармах все еще находились тысячи солдат Батисты, руками которых можно было достаточно оперативно установить режим военной диктатуры. Несколько полицейских участков оказались покинуты личным составом, лишь в нескольких предместьях время от времени вспыхивала стрельба по все увеличивавшимся толпам, заполнявшим улицы.

В два часа дня посол США Эрл Т. Смит в сопровождении всего дипломатического корпуса встретился с генералом Канти-льо (а не с президентом Пьедрой: дипломаты не питали никаких иллюзий по поводу носителя реальной власти). Соединенные Штаты искали пути, благодаря которым после бегства диктатора удалось бы, во-первых, избежать оказания поддержки Фиделю и Д26, во-вторых, удалить с политической сцены силы, лояльные к Батисте, и, в-третьих, поддержать видимость своего нейтралитета. Осуществить переворот должны были «честные военные» — группа, возглавлявшаяся полковником Рамоном Баркином и Борбонетом, которые уже некоторое время тому назад организовали заговор с целью свержения Батисты. Они находились в тюрьме, но Кантильо уступил давлению американцев и в семь часов вечера того же дня освободил из заключения на острове Пинос ряд офицеров, а также одного из лидеров Д26 Армандо Харта.

Народ находился на улицах. Вся Санта-Клара была охвачена шумными уличными гуляньями, и в центре внимания толп находились повстанцы. Главными занятиями освобожденного города в этот день были пение и танцы, но за победителями сохранялась и обязанность формировать расстрельные команды для казни захваченных палачей.

Ольтуски вспоминал:

«Новость о том, что армия диктатуры сдалась, распространилась по всему городу, и тысячи людей столпились вокруг здания, в котором мы находились. Они знали, что там был Че, и никто не хотел пропустить возможность увидеть его. Мы были вынуждены поставить охрану у входа, чтобы удержать охваченные бурными чувствами массы народа.

На верхнем этаже была устроена импровизированная тюрьма для военных преступников, принадлежавших к репрессивным органам; их одного за другим раскрывали и ловили жители».

В различных источниках приводятся противоречивые сведения об именах и количестве, но не подлежит сомнению, что в первые же часы после освобождения Санта-Клары Че подписал смертные приговоры нескольким полицейским Батисты, которые, по словам жителей, являлись мучителями и насильниками. В их числе были пленные снайперы из «Гранд-отеля» и Касильяс Лумпи, схваченный людьми Виктора Бордона при попытке выбраться из города. «Я сделал не больше и не меньше, чем требовала ситуация — то есть подписал смертные приговоры этим двенадцати убийцам за то, что они совершали преступления против народа, а не против нас». Приговоренный к смерти Касильяс не был казнен; он погиб в борьбе с одним из конвойных солдат, сопровождавших его к месту казни. Фотография Касильяса в рубашке с короткими рукавами, пытающегося вырвать винтовку из рук конвойного солдата, вскоре обойдет весь мир. Полицейский начальник Корнелио Рохас, арестованный в Кайбарьене при попытке скрыться, был расстрелян спустя один-два дня.

В то время как Че и бойцы Директората полностью контролировали ситуацию в Сайта-Кларе и не выпускали из своих рук захваченного оружия, жители Гаваны стремились как можно скорее осуществить недоступное в течение многих лет правосудие и отомстить угнетателям и их пособникам. Своего рода обоснованный и выборочный вандализм продемонстрировали толпы, напавшие на бензоколонки, принадлежащие компании «Шелл», которая, как считалось, сотрудничала с Батистой, предоставляя ему танки. Разрушали казино, принадлежавшие американской мафии и преступному миру, поддерживавшему Батисту, ломали на стоянках автомобилей счетчики оплачиваемого времени, при помощи которых власти выкачивали деньги из всех и каждого, громили дома ведущих соратников диктатора. (Так, в доме Муха-ля выбросили из окна даже кондиционер.) Репрессивный аппарат диктатуры ни в коей мере не контролировал события; наоборот, он развалился вторым по счету в ходе массового бегства кадров Батисты. Ни Кантильо, ни Баркин не были в состоянии заполнить образовавшееся безвластие, так как революционные силы отказались вступить с ними в переговоры. Телевизионные студии были захвачены, в эфире шло спонтанное расследование преступлений приказавшего наконец-то долго жить режима Батисты, и бесчисленные свидетели давали показания об ужасах недавнего прошлого.

Капитуляция Сантьяго произошла в девять часов вечера. Фидель вступил в столицу провинции Орьенте. Судья Мануэль Ур-рутия принес присягу в качестве президента страны. Фидель объявил о начале своего похода на Гавану и повторил призыв к революционной забастовке. «Радио ребельде» объявило о введении «сухого закона» в занятых революционерами городах.