Пако Тайбо II - Гевара по прозвищу Че

• Название: Гевара по прозвищу Че
• Автор: Пако Тайбо II
• Жанр: Биографии и Мемуары

Его жизнь была полна приключений и борьбы, его смерть окружена тайной, его влияние на современников и потомков огромно, и каждое приходящее поколение открывает его для себя заново. Каков он был, Гевара по прозвищу Че, аргентинец, принятый кубинским народом как сын, человек, научивший латиноамериканцев сражаться за свою свободу?

Пако Игнасио Тайбо И, писатель и ученый, не просто рассказывает о жизни и борьбе Эрнесто Гевары, но и раскрывает многие загадки, связанные с жизнью и смертью.Че, предавая огласке архивные документы, ранее недоступные исследователям.

Биография Эрнесто Че Гевары, принадлежащая перу Пако Игнасио Тайбо II, получила широкое признание и стала мировым бестселлером.

---

Вечером 21 марта Че получил рапорт от Оло Пантохи, в котором сообщались сведения о дезертирстве из партизанского отряда и о присутствии в районе армейских подразделений. Дебрэ описал реакцию Че:

"Лицо Че вытянулось. Он был вне себя. Он вскочил и заорал:

- Что здесь все-таки происходит? Что это за дерьмо? Кто меня окружает - предатели или трусы? Ньято, я не желаю видеть здесь ни одной из твоих боливийских жоп, ни одной. Согласен? Всех вон, пока положение не изменится. Усек?

- Да, майор.

- Вило, отправляйся к тыловому охранению, бегите в лагерь. Мы останемся здесь. Пинарес и Оло Пантоха не должны ничего предпринимать, черт возьми, я поговорю с ними. Иди немедленно, сейчас же. Я со своими людьми присоединюсь к тебе завтра. Завтра увидимся.

Вспышка холодного гнева разом уничтожила ту атмосферу всеобщего братства, которая обычно окружала Че. Было похоже, что он хотел разрушить единение, существовавшее между ним и его товарищами, и укрепиться в своем одиночестве. Молчание людей, сражавшихся под его командой на Кубе и в других местах, было окрашено благоговейным страхом".

На следующий день Че со своей группой вышел из лагеря. Около полудня он собрал вместе всех партизан. Их было сорок семь человек, считая посетителей. Пять человек находились в засаде около реки, а еще трое отправились в разведку, чтобы предупредить любые неожиданности.

Инти Передо рассказал Че о множестве проблем, вызванных поведением Пинареса. Че взорвался:

"- Я сказал Пинаресу, что если это правда, то его следует вышвырнуть из отряда. Он ответил, что лучше пусть его расстреляют.

Че сказал:

- Ты оскорбил нас, всех нас, особенно меня. Ты больше не командир авангарда. Твое место займет Мануэль Эрнандес. Выйди отсюда. Еще одно нарушение дисциплины, и ты будешь изгнан.

- Лучше пусть расстреляют.

- Если ты так этого хочешь...

Собрание было очень бурным и взрывчатым. Окончилось оно нехорошо".

Но Че воспользовался возможностью для того, чтобы определить свою стратегию. Если они сейчас отступят без боя, то армия, располагавшая всей той информацией, которую им, конечно же, дали дезертиры, отправится за ними в погоню - со свежими силами и высоким моральным духом. Лучше дождаться их и нанести удар первыми.

Че был прав. В семь часов утра 23 марта Сан-Луис и Дариэль Аларкон, возглавлявшие группу засады, в составе которой было шестеро боливийцев, разбили армейскую колонну, отправившуюся вдоль реки после ареста Серапио возле Каламины. Стрельба продолжалась всего семь минут, но за это время семеро солдат были убиты, а четверо ранены, в том числе майор и капитан.

"Мы захватили план их операции, согласно которому они Должны были наступать с двух сторон вдоль Ньянкауасу, чтобы встретиться посредине. Мы сразу же направили людей в противоположном направлении, Пинаресу и почти всему авангарду поручили отправиться в конечный пункт их маршрута, а основную группу и часть тылового охранения оставили держать оборону. Исраэль Рейес устроил засаду в другом конце маршрута их маневра. Так мы проведем ночь и посмотрим, объявятся ли завтра пресловутые рейнджеры.

На следующий день, "я послал Инти поговорить напоследок с пленниками, отобрать у них всю пригодную для нас одежду и освободить всех, кроме двоих офицеров; с ними говорили отдельно и оставили им всю одежду. Мы дали майору время до полудня 27-го, чтобы забрать мертвых, и предложили перемирие по всей области Лагунильяс, если он останется в этих местах, но он сказал, что уйдет в отставку из армии. Капитан сказал, что вступил в армию год назад по поручению коммунистической партии, а его брат учится на Кубе. Кроме того, он назвал нам имена двоих других офицеров, готовых сотрудничать с нами".

О симпатии, которую капитан Сильва питал к партизанам, позднее узнало его начальство. Он перенес суровые допросы и был переведен с понижением в Камири.

В течение следующих нескольких дней авиация осуществляла нерегулярные налеты, пугавшие боливийских новобранцев. Но вскоре боливийские летчики начали сбрасывать напалмовые бомбы. Пинарес продолжал разведывательные вылазки, но так и не обнаружил в округе ничего и никого. Инти вспоминал о том, как Пинарес отреагировал на выволочку, полученную от Че: "Он стремился быть во всем лучшим. Он даже считал обязательным для себя носить самый тяжелый рюкзак по мере того, как обстановка становилась все хуже и хуже, ну и, конечно, свой "гаранд".

После этого Че передвинул засады подальше, а 25 марта, воспользовавшись относительно спокойной обстановкой, проанализировал ситуацию. "Мы выложили яйца на стол, а теперь посмотрим, кто дольше выдержит", - по словам Дебрэ, Че сказал это со своим "обычным непринужденным и откровенным сарказмом". Он собрал большую часть партизан в глубине джунглей и, держа по обыкновению руки за спиной, провел краткий разбор похода и произошедших смертельных несчастных случаев. "Я провел анализ похода, сообщил об ошибках Пинареса, сказал, что я понизил его в должности, и объявил, что Мануэль Эрнандес теперь является командиром авангарда".

Далее Че принялся ругать своих бойцов, особенно четверых боливийцев (Хулио Веласко, Хосе Кастильо, Эусебио Тапиа и Уго Чоке; всех их привел с собой Моисее Гевара). За недисциплинированность и нежелание сражаться он обозвал их мальчишками-переростками, приказал им сдать оружие и "пригрозил, что если они не станут трудиться, то будут лишены пищи и права курить. Их личные вещи в таком случае будут разделены среди самых нуждающихся товарищей". Вот что слышал Дебрэ:"Вновь и вновь в баритоне прорезались саркастические интонации. Почему Таня приехала с посетителями? Еще один пример недисциплинированности. Ей было приказано оставаться на юге и действовать в качестве связной... "А ты, Рене, явился сюда как техник, а не можешь даже наладить работу передатчика"... Таня, единственная женщина в группе, отвернулась со слезами на глазах. Рене промолчал. Не было топлива для движка, питавшего передатчики. Че был чрезвычайно требовательным, до непреклонности, прежде всего по отношению к себе - намного больше, чем к своим людям, к своим людям больше, чем к врагам. Если он хотел добиться большего, то ради этого подвергал лишениям себя... он имел всего две персональных привилегии: был освобожден от ночной караульной службы, а вне лагеря имел право носить в рюкзаке термос с кофе".

Было Че говорил и о двуличии руководства боливийских коммунистов, о том, как в то самое время, когда они в Гаване вели с Фиделем переговоры, на которых изъявляли готовность оказать поддержку партизанам, они исключали из партии молодых активистов, присоединившихся к повстанцам. "Факты есть то, что они означают, а слова, не соответствующие фактам, не значат ничего. Я объявил, что учебные занятия будут возобновлены". Но Че не ограничился собранием. Он побеседовал с каждым партизаном с глазу на Несколько больше времени, чем другим, он уделил Хуану Чангу, объяснив, что Чанг находится здесь для того, чтобы >йти подготовку в боевых условиях, после чего отправится в 2РУ- При сложившемся положении вещей он хотел также при партизанской группе интернациональный характер. "На сети было решено назвать отряд Боливийской национально освободительной армией. Оставалось написать протокол собрания".

Также решено распространить сводку боевых действий партизан. Пачо в своем дневнике кратко отметил: "Я устал до смерти".

В то время как Че укреплял дисциплину, местные силы боливийской армии готовили ответ на засаду. Майора Плату и капитана Сильву допросили в Камири; оттуда Сильву переправили в Ла-Пас, где продержали четырнадцать дней в тюрьме, подвергая интенсивным допросам. Там побывала и пара агентов ЦРУ, желавших узнать, не видел ли Сильва в партизанском лагере Че. Но капитан не смог опознать ни одной из предъявленных фотографий.

Участие в событиях представителей ЦРУ не было случайностью. Они включились в них еще на начальном этапе по просьбам сразу и боливийских военных, и Министерства внутренних дел и приняли участие в допросе дезертиров Рокабадо и Баррары в Камири. Некий доктор Гонсалес, сразу же включившийся в следствие, был через некоторое время опознан сотрудниками кубинских спецслужб как Густаво Вильольдо Сампера, кубинский эмигрант. Другие агенты ЦРУ, такие как Эдвард Фоглер и резидент ЦРУ в Боливии Тилтон, приняли участие в проходивших позднее допросах Салюстио, "работника", арестованного на ранчо Каламина.

Подключение ЦРУ к боливийским событиям оказалось лишь первым из шагов, предпринятых правительством Соединенных Штатов. В считанные часы после первого вооруженного столкновения в Боливии оно дало ответ на запрос, поданный боливийским правительством послу США Дугласу Хендерсону, предложив южноамериканским "партнерам" помощь силами своего экспедиционного корпуса, размещавшегося в зоне Панамского канала. Имелась в виду организация обучения боливийских солдат, поставка оружия и сухих пайков.