Алексей Писемский - В водовороте

• Название: В водовороте
• Автор: Алексей Писемский
• Жанр: Русская классическая проза

---

* * *

Посреди таких хлопот, у Елены всякий раз, как она вспоминала о князе, начинало ныть и замирать сердце. Странные были в настоящее время ее чувства к нему: Елена в одно и то же время как бы питала к князю ненависть и жалость; ей казалось, что все условия соединились для того, чтоб из него вышел человек замечательный. Князь был умен, хорошо образован, не суетен, свободномыслящ; но в то же время с такими мелкими понятиями о чести, о благородстве, с такою детскою любовью и уважением к тому, что вовсе, по ее мнению, не заслуживало ни любви, ни уважения. Елена очень хорошо понимала, что при той цели жизни, которую она в настоящее время избрала для себя, и при том идеале, к которому положила стремиться, ей не было никакой возможности опять сблизиться с князем, потому что, если б он даже не стал мешать ей действовать, то все-таки один его сомневающийся и несколько подсмеивающийся вид стал бы отравлять все ее планы и надежды, а вместе с тем Елена ясно видела, что она воспламенила к себе страстью два новые сердца: сердце m-r Николя, над чем она, разумеется, смеялась в душе, и сердце m-r Жуквича, который день ото дня начинал ей показывать все более и более преданности и почти какого-то благоговения. Над этим Елена не смеялась и даже в этом отношении чувствовала некоторый страх. Видаясь с Жуквичем каждодневно и беседуя с ним по целым вечерам, Елена догадывалась, что он был человек лукавый, с характером твердым, закаленным, и при этом она полагала, что он вовсе не такой маленький деятель польского дела, как говорил о себе; об этом Елена заключала из нескольких фраз, которые вырвались у Жуквича, фраз о его дружественном знакомстве с принцем Наполеоном{374}, об его разговоре с турецким султаном{374}, о связях его с разными влиятельными лицами в Лондоне; словом, она почти уверена была, что он был вождь какой-нибудь огромной польской партии, но только не говорил ей о том потому, что не доверял ей вполне. Последнее время, когда Жуквич приходил к Елене, она с невольным трепетом каждоминутно ожидала, что он произнесет ей признание в любви. Ожидание это действительно в весьма скором времени подтвердилось. Принеся Елене показать чек, присланный на его имя из парижского банка, Жуквич прямо начал:

- А я, панна Жиглинская, осмеливаюсь просить вашей руки и сердца.

Признание в этой форме очень удивило Елену. Она сделала усилие как бы рассмеяться над словами Жуквича.

- Это зачем вам так понадобилось? - спросила она его шутливо.

- Да, боже ж мой! Влюблен в вас, несчастный! - воскликнул Жуквич тоже как бы с оттенком шутки.

Елена не переставала усмехаться слегка.

- Человек ж, которого вы любили, - продолжал своим вкрадчивым голосом Жуквич, - я полагаю, вы согласитесь, не стоит того, да он и сам ж разлюбил вас!

- Но вы-то этого никак не можете знать - разлюбил он меня или нет! воскликнула по-прежнему насмешливо Елена.

- Да нет ж, знаю я наверное то: он ждет к себе жену свою! - воскликнул и Жуквич на это.

- Жену ждет? - переспросила Елена, и почти смертная бледность покрыла лицо ее.

- Жену ожидает! - повторил Жуквич. - С Миклаковым княгиня разошлась; писала ж после того мужу и теперь сбирается скоро приехать к нему совсем на житье.

Елена, видимо, не совсем поверила Жуквичу, и он сейчас это заметил.

- Мне ж пишет о том мой приятель, который телеграфировал тогда по просьбе князя из Парижа о княгине, - присовокупил он и в доказательство подал Елене письмо, в котором все было написано, что говорил Жуквич.

- Я почти ожидала этого заранее... - проговорила Елена как бы спокойно. - Князь всегда очень любил жену свою, и почему думал, что разлюбил ее, удивляться тому надо!.. Они совершенная ровня и пара!

- Сам ж, может быть, заблуждался! Мало ли что бывает! - подхватил, пожимая плечами, Жуквич.

- Да, но в этом заблуждении он бы должен поостеречься заблуждать других...

- О, конечно ж! - воскликнул Жуквич. - Я сам вот прямо вам говорю, что я тож человек женатый!

- Но как же вы хотите жениться на мне? - воскликнула Елена.

- Браком гражданским! - отвечал, немного потупясь, Жуквич.

- С тем, чтоб и к вам жена ваша приехала и выгнала меня?..

- О, нет ж!.. Моя не приедет! - произнес с каким-то самодовольством Жуквич. - Она имеет много детей от другого и ко мне не захочет воротиться.

- Ну, а сам кто вы такой? - спросила вдруг его Елена. - Потому что я совершенно убеждена, что вы вовсе не тот человек, за которого себя выдаете...

При этом вопросе Жуквич на короткое мгновение смутился.

- Да, я ж не тот, что я говорю! - сказал он после недолгого молчания.

- Кто же вы такой? - повторила Елена.

- Я?.. - начал Жуквич и приостановился на несколько времени. - Я ж висельник сорок восьмого года и теперь существую под другою фамилией. В сорок восьмом году{376} я был повешен!..

И с этими словами Жуквич проворно развязал свой галстук и раскрыл воротник своей рубашки. Елена увидела у него на шее довольно большой шрам, показавшийся ей как будто бы в самом деле происшедшим от веревки.

- Но как же вы спаслись? - проговорила она, смотря ему прямо в лицо.

- С помощью ж добрых товарищей и некоторой собственной смелости!.. отвечал Жуквич.

Елена продолжала не спускать с него глаз: сделанное им открытие еще выше подняло Жуквича в глазах ее.

- Да доверьте ж мне, панна Жиглинская!.. - воскликнул между тем он. Вы ж удумали посвятить себя вместе со мною польскому делу!

- Удумала! - проговорила Елена.

- Так разве ж можно, быв так близко к вам, не поклоняться вашей красоте?.. Разве ж вы, панна Жиглинская, не знаете ваших чарующих прелестей? Перед вами быв, надо ж или боготворить вас, или бежать от вас!..

Елена мгновенно вся покраснела и сделалась сумрачною.

- Очень жаль это!.. - заговорила она. - И я, признаюсь, в этот раз гораздо бы больше желала быть каким-нибудь уродом, чем красивою женщиной!

- Для чего ж то? - воскликнул Жуквич.

- Для того, чтобы вы тогда относились ко мне по сходству наших убеждений, а не по чему иному... Я собственно с любовью навсегда покончила: мое недавнее прошедшее дало мне такой урок, что я больше не поддамся этому чувству, и, кроме того, я убедилась, что и по натуре своей я женщина не любви, а политики.

- Но любовь ж не помешает политике! - возразил Жуквич.

- Напротив, очень помешает! - продолжала Елена. - Шиллер недаром выдумал, что Иоанна д'Арк до тех пор только верна была своему призванию, пока не полюбила.

- Нет, эта фантазия поэта совершенно несправедливая! - возразил ей Жуквич, и лицо его приняло весьма недовольное выражение, так что Елена несколько испугалась этого.

- Вот видите, как нехорошо быть красивой собой! - проговорила она. - Вы теперь будете недовольны мною и, может быть, даже постараетесь отстранить меня от нашего общего дела.

- О, нет, зачем ж? - возразил он ей.

- И не отстраняйте меня!.. Я буду вам полезна! - сказала Елена с чувством.

- Да знаю ж это я! - воскликнул и Жуквич с чувством.

VIII

С Елизаветой Петровной после того, как Елена оставила князя, сделался легонький удар. Услыхав от Елпидифора Мартыныча, что у князя с Жуквичем была дуэль, она твердо была убеждена, что Елена или приготовлялась изменить князю, или уже изменила ему. Главным образом в этом случае Елизавету Петровну беспокоила мысль, что князь, рассердясь на Елену, пожалуй, и ей перестанет выдавать по триста рублей в месяц; но, к великому удивлению ее, эти деньги она продолжала получать весьма исправно. Достойный друг Елизаветы Петровны, Елпидифор Мартыныч почти всякий день посещал ее в болезни и пользовал ее совершенно бесплатно. В своих задушевных беседах с ним Елизавета Петровна каждый раз превозносила князя до небес.

- Это ангел, а не человек, - ей-богу, какой-то ангел! - говорила она почти с удивлением.

- Именно, что ангел! - подхватывал Елпидифор Мартыныч, тоже, как видно, бывший очень доволен князем.

- Но как его-то, голубчика, здоровье? - продолжала Елизавета Петровна со слезами на глазах.

- Что здоровье!.. Тело еще можно лечить, а душу нет, - душу не вылечишь! - отвечал Елпидифор Мартыныч грустным тоном.

- Стало быть, он все еще любит ее, мерзавку? - спрашивала Елизавета Петровна.

- Кажется, что любит!.. О ребенке, главное, теперь беспокоится. Приказал было мне, чтоб я каждый день заезжал навещать малютку; я раз заехал... мальчик уже ходит и прехорошенький.

- Ходит? - переспросила с чувством Елизавета Петровна.

- Месяца с два, как ходит!.. Говорю Елене Николаевне, что "вот мне поручено навещать ребенка". - "Это, говорит, зачем? Вы видели, что он здоров, а сделается болен, так я пришлю за вами!" Так и не позволила мне! Я доложил об этом князю, - он только глаза при этом возвел к небу.

- Голубчик мой, голубчик! - повторила еще раз Елизавета Петровна.

Елпидифор Мартыныч больше за тем и ездил так часто к Елизавете Петровне, чтоб узнавать от нее о дочери, так как Елена не пускала его к себе; а между тем он видел, что князь интересуется знать о ней.