Виктор Глумов - Фатум. Сон разума

• Название: Фатум. Сон разума
• Автор: Виктор Глумов
• Издательство: АСТ
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-44583-5

У всех людей в душе горит прометеев огонь. У одних — ровно, у других — разгораясь и угасая. Таких большинство, но есть еще и пассионарии. Они способны вдохновением зажечь миллионы, развязать войну, основать новую религию, построить великую державу. Они — двигатель прогресса, стихийный и неудержимый.

Судьба человечества в руках манипуляторов. Никто не знает, люди ли они, никому неведома их цель. Ты — пассионарий, восставший против силы, враждебной человечеству. На тебя ведется охота, ведь больше никто не сможет решить — хаос или порядок, война или мир, перемены или стагнация. Выбор сделан, ты готов идти до конца и слепо веришь в истинность своего пути. За тобой — миллионы. Выстоишь ли ты против Врага, которому тысячи лет?..

---

— Зарплата какая?

— Сто двадцать тысяч да на испытательном сроке! Обещали повысить.

Алексанян вскинул брови, присвистнул и вцепился в руль:

— Кажется, тронулись! Ненадолго, думаю. Вечно пробки, и лучше не будет. Ты спроси, может, им философ нужен, а то что-то меня зарплата не устраивает. И Опа — тоже. Хотя кому сейчас нужна философия…

— Не нуди, — попросил Ник.

— Я не нудю. Просто я — реалист.

Алексанян свернул с Кутузовского во дворы. Мимо музея-панорамы «Бородинская битва», мимо церкви, направо к заводу, налево… Бесполезно — все дороги забиты автомобилями.

— Ну я же говорил, — вздохнул Артур. — И тут пробки.

— Наверное, родительское собрание. — Ник завозился с ремнем безопасности. — Гимназия же, родители пешком не ходят, даже детей водители возят, няньки и бонны… А ты куда?

Алексанян снял с магнитолы «морду», убрал ее в бардачок и заглушил машину.

— Провожу тебя до дома. Судьба — не дура, я всегда говорил. Если ты из теракта без царапинки выбрался, значит, жди неприятностей. Пойдем уже.

Припарковались у соседнего дома, на тротуаре. Ник прикурил очередную сигарету, сунул руки в карманы и зашагал рядом с Алексаняном, петляя меж автомобилями.

Все окна школы, стоящей напротив дома Ника, светились — родители желали знать об успехах и проступках своих чад. Несколько раз в год Ник ненавидел родную гимназию — во время последнего звонка и выпускного бала, когда машины заполоняли двор и из спортзала по всему району разносилась музыка, а нетрезвые школьники, сбежав от учителей, громили детские площадки. И конечно же когда человек сто двадцать подростков в три часа утра шли на кораблик кататься.

Свернули к третьему подъезду. На лавочке сосед с седьмого этажа, мелкий и хлипкий вэдэвэшник (как он сам говорил) Гриша, бухал с корешами.

Это было нормальное для Гриши повседневное занятие — прикладное пьянство. Однажды он на спор с другом полночи бил о голову бутылки. Пластиковые. Из-под пива. А в другой раз на него сожительница из окна фикус скинула. Гриша увернулся, но был настолько под градусом, что потом ползал, осколки горшка собирал и пытался несчастный цветок реанимировать…

Три головы в кепках повернулись на звук шагов. Три пары мутных, как у вареного порося, глаз уставились на Алексаняна и Ника. Сфокусировались. Гриша вскочил, у Ника мелькнула мысль — мелочь попросит, догнаться.

— Эй ты! Чурка! — Гриша, набычившись, качнулся в сторону Артура.

Алексанян опешил, отступил, сутулясь. Захлопал глазами.

— Иди сюда, чурбан!

Гришка был Артуру по плечо, и Артур мог бы его свалить одним ударом. Если бы рядом с Гришкой не встали два его дружка — такие же мелкие шакалы, агрессивные и наглые.

— Иди давай, это тебе не метро взрывать! Будь мужиком, овечий хахаль!

— Спокойно. — Артур выставил руки ладонями вперед. — Спокойно, ребята, я — москвич, все нормально…

Это он зря.

— П'наехали, — сплюнул в сторону Гришка. — Чурки нерусские! — И засучил рукава облезлого пуховика.

Один из его дружбанов вынул то ли металлический кастет, то ли нож.

Нику надоело представление. Во-первых, Артур растерялся и расстроился — он ненавидел фашизм во всех его проявлениях. Во-вторых, драка могла закончиться поножовщиной.

— Гришка, — Ник шагнул вперед, отодвинув Артура за свою спину, — ты чего это? Мой двор, мой друг, а ты бычишься.

Ник говорил насмешливо, стараясь сбить с Гришки спесь. Обычно такое поведение срабатывало: трогать соседа в понимании гопника — моветон. Но сейчас Гришка не один, с ним были друзья и алкоголь.

Ник сделал к лавочке еще шаг. Свет от фонаря упал на него, и улыбка сползла с Гришкиного лица: Ник был в крови. Чужой, но Гришка этого не знал. А друзья Гришки не знали Ника — «интеллигентишку» и «профессора». Увидев окровавленного чувака, прущего на них, пришлые разом Ника зауважали.

— Ты это, — Гришка потряс головой, — ты чего, а? Не, мы не это… мы не против чурок, мы это…

Небогатый словарный запас Гришки капитулировал под натиском эмоций.

— Долбёна кочерыжка, бляха-муха, чтоб меня перекорячило! — Вооруженный гопник спрятал нож (Ник его таки разглядел) в карман. — Мужик, блин буду, не узнали! Ребзя, это тот же, этот, Ленин, долбить-копать, Чегевара долбаный, я его по телику видел!

— Точня-ак… — протянул второй.

Гришка развел руки в стороны, широко, будто собирался обнять мир:

— Так это сосед мой! Никита, значит. Ник, мы это… извини, попутались. И ты, мужик, извини. Обознались. За чурку приняли.

Артур протяжно вздохнул. Извинения его, видимо, не удовлетворили. Ник обернулся к другу:

— Давай-ка я тебя обратно к машине провожу. Во избежание. Все нормально, мужики, ща я вернусь, побазарим!

* * *

Посадив приунывшего Алексаняна в автомобиль и выслушав несколько вариаций развития событий на тему «дальше будет только хуже», Ник вернулся к подъезду. «Мужики», испугавшись разговора, исчезли, и не пришлось ни пить с ними, ни жать руки, ни выслушивать сбивчивые оправдания. Хорошо быть знаменитым, пусть и в узких кругах.

Лешка не выглянул из комнаты, услышав щелчок замка, а мама еще не вернулась с работы. Ник заперся в ванной, сунул в стиралку грязные вещи и принял душ, чтобы отмыться и все обдумать — водные процедуры отлично успокаивали нервы и упорядочивали мысли.

Слишком много всего случилось за сегодняшний день. Итак, для начала — посмотреть в Инете, какова официальная версия теракта. Быстренько глянуть — и связаться с ребятами, чтобы систематизировать деятельность «Щита».

Щелчок щеколды Лешка услышал и караулил брата под дверью ванной.

— Ник, тебе звонили раз пятьсот! — огорошил он. — Задрался отвечать и отключил телефон.

— Спасибо, Леша.

Ник воткнул телефонный кабель в розетку и отправился в кухню что-нибудь перехватить, но телефон тотчас зазвенел: какой-то незнакомый журналист. Прижав трубку к уху плечом, Ник нарезал сыр на бутерброды и отвечал на «несколько вопросов». Журналистов надо любить и подкармливать, хотя их любовь и продажная. Руководитель «Щита» должен иметь как можно больше знакомых в СМИ, причем журналисты электронных изданий предпочтительнее.

У звонившего оказалось своеобразное представление о «несколько» — Ник еле от него избавился и посоветовал черпать информацию в блоге, где обещал разместить сведения о теракте. Заварив чаю, потащил и телефон, и бутерброды в комнату, запустил комп, ответил на второй звонок, потом на третий. Недопитый чай остывал, надкушенный бутерброд манил сыром и веточками укропа; монитор тоже манил, за сине-зеленым фоном рабочего стола плескалось море информации. Нырнуть туда, и уже не рыбой — китом поднять волну и сверху смотреть, как она смывает прибрежную грязь.

Еще один звонок — и хватит. Ник отнес телефон на место, поставил на тумбочку, отодвинув школьную Лешкину сумку с ремнем, и вернулся к себе. Набрал в поисковике «теракт в метро», отмотал ссылки на официальные ресурсы и принялся изучать видеозаписи любителей, выложенные на YouTube.

Пока грузилась первая видеозапись, он проверил почту. Точнее, просмотрел — сотни новых писем от незнакомых людей. Похоже, скоро придется нанимать человека, который на них будет отвечать. Открыл письмо с интересной темой «Предложение сотрудничества» и обалдел: лидер неформальной ультралевой организации, которая, Ник думал, скончалась в корчах пару лет назад, предлагал свою помощь, хвалился сотней преданных идее соратников и жаждал справедливости.

Письма делились в основном на два типа: от тех, кто предлагал помощь, и от благодарных. Три штуки — от людей, в помощи нуждающихся, и одно — от религиозного проповедника, призывавшего к смирению и грозившего карами небесными.

Ник ухмыльнулся, посмотрел первый, второй видеоролик, а на третьем замер, и бутерброд встал поперек горла: выступал бельмастый парень в черной шапке. «Русские! Сегодня в семь часов вечера в метро погиб мой друг, у него осталась двухлетняя дочь. Кто вернет отца ребенку, кто ответит за смерть?»

Ролик снимался любителем на мобильный телефон, камера дрогнула, и картинка поплыла, но вскоре изображение снова стало более или менее четким.

«До каких пор мы будем терпеть? Они приехали на нашу землю как к себе домой, навязывают свои условия, убивают наших друзей, насилуют сестер, а мы безмолвствуем. Пора восстать, и если чужаки не хотят жить по нашим правилам, пусть валят к своим козам!»

Он еще говорил и говорил — в меру убедительно, тот самый парень из метро, нервно теребивший сумку на ремне, перекинутом через плечо, — такую же, как у Лешки. К эскалаторам он бежал уже без сумки: вместе с бомбой она осталась в вагоне. Именно поэтому он нервничал, потел, и его веко дергалось.

— С-сука! — процедил Ник сквозь зубы и скачал видеоролик на случай, если его «снесут» модераторы, сочтя идеологически вредным.