Макарий Оптинский - Душеполезные поучения

• Название: Душеполезные поучения
• Автор: Макарий Оптинский
• Жанр: Религия

---

Келлия монаха есть пещь вавилонская

По словам старцев, «келлия инока есть пещь вавилонская, в коей он искушается, как злато в горниле, огнем различных помыслов, смущений и недоумений»; в тягости нашествия оных прибегает к Могущему спасти его: благословен еси Господи… яко истиною и судом навел еси сия вся на ны грех ради наших (Дан. 3, 26, 28), ив сознании своей худости, с духом сокрушения и смирения покоряется воле Создавшего его. А Господь посылает росу благодати Своей, прохлаждающую и утешающую скорбящего инока, духовного воина, и отревает от него зноеватость вражиих нападений (II, 168, 267).

Почему жизнь монашеская есть тесный и прискорбный путь

Жизнь монастырская есть тесный и прискорбный путь, вводящий в живот вечный. Почему ж тесен и прискорбен путь? Не потому, чтобы он был таков в сущности, — что легче любви, кротости и смирения? — но потому, что мы одержимы страстьми и не хощем им противиться: они‑то и делают нам путь скорбным (VI, 46, 75).

В монастыре надо ждать еще больших скорбей

Желание ваше вступить в монастырь, ежели есть истинное, то Господь и устроит тако; но когда вы идете в монастырь, думая там успокоить себя от скорбей, то оное не есть истинное. Посвящая себя монастырской жизни, надобно себя отвергнуть и ожидать еще больших скорбей; это‑то и значит взять крест свой и вслед Христа идти (I, 408, 707).

…Вы теперь убегаете из мира чрез случившиеся вам скорби, коих вы не можете переносить, то я предупреждаю вас, что и в монастыре оные встретятся, ибо это путь такой: Христос Спаситель Сам шествовал крестным путем и нам оставил образ, да последуем стопам Его. Вы должны здесь еще приучить себя к терпению и перенесению случающихся скорбей; а когда, убегая оных, удалитесь, то и там окажетесь нетерпеливы… (VI, 123, 200).

«Монах есть столп терпения, бездна смирения»

Вы приутотовились к принятию монашеского образа, а в чем состоит его сущность и какие вы давали обеты при пострижении? не то ли, чтобы все терпеть. Параман и крест что иное означают, как не памятование о данном нами обете к терпению? Так благодарите же Бога, что Он вас обучал терпению, и ныне всякий случай должен быть уроком к научению терпению, и не только от внешних наносимых, но и от внутренних злоб духов, или к действию страстей, или к отчаянию понуждающих (V, 103,178—179).

Пишешь, что, по случаю представления тебя в монашество, встретили тебя скорби: поношение и ругательство. Я полагаю, так как монашеский образ есть образ смирения и терпения: «монах есть столп терпения, бездна смирения», то предварительно тебе попущен такой искус, — какова ты обрящешься? Есть ли в тебе дух христианства — любви, по заповеди Божией: «любите враги ваша»? Не унывай от сих приражений, но смиренно подклони выю против сих волн, и корабль души твоей не погрязнет во глубине моря; гордость твоя смирится, и враждующие умолкнут. Не вини никого, но смотри в них орудие Божие, искушающее тебя и смиряющее (V, 484, 654).

В монашеском житии должно пройти огонь искушений. Постоянная духовная радость может привести к прелести

Я нимало не удивляюсь, по духу дщи моя, твоей скуке: как всяк из нас, так и тебе должно пройти огнь искушений к утверждению в нас веры, надежды и любви к Богу… надобно знать, что между званием и наградой есть большой промежуток и поприще, на котором призванные имеют подвиг и брань против невидимых врагов, ищущих запять нас на сем пути различными скорбями и напастьми и мысленными приражениями, но опасаться не надобно, мы имеем Подвигоположника, сильнейшего их, Господа нашего Иисуса Христа, токмо да не унываем, а призываем всегда Его всесильную помощь и употребляем надежное оружие на врагов — смирение. Ты, когда поступила в обитель, ощущала неизъяснимую радость, но ведь это было без твоих заслуг, подвигов и трудов, а единственно благодать Божия утешала тебя как младенца млеком духовным. Но ежели бы это продолжалось, то ты получила бы большой вред душе твоей; обольстясь оною радостию, ты бы впала в гордость духовную, и пребыла неисцельна в сей прелести, и никак не могла бы смириться. А премилосердый Господь попустил тебе испытать теперь несколько зноя скорбного — скуки, верна ли ты пребудешь в любви Его? Не тогда мы обретаемся в любви Божией, когда приемлем только утешения Его, а когда попустит скорбь, унываем, дряхлуем и малодушествуем; нет, тогда паче любовь к Богу показуем, когда добльственно терпим находящие нам скорби и смиряемся в оных, считая себя достойными того; от сего человек приходит в преуспеяние велико и по мере смирения получает от Бога и утешение; однако искать оного не должно, а оно само приидет; паче же когда считаем себя того недостойными (IV, 196, 474, 475—476).

Монашеская жизнь — непрерывная борьба с диаволом

Монастырская жизнь есть борьба непрерывная со всезлобным врагом — диаволом. Мы падаем и восстаем, побеждаеми и побеждаем, по мере нашего устроения — гордого или смиренного; а Господь Подвигоположник, видя нас изнемогающих, поддерживает, укрепляет и восставляет; на раны падших возливает вино и елей, врачует их скорбьми и болезньми и приводит ко благому концу (VI, 172, 281—282)

Жизнь наша есть духовная военная служба — брань: с кем же? — с невидимыми духами злобы. Кто воздвизает оные смуты? — враги живота нашего — бесы, стараясь восхитить от нас венцы подвигов за терпение, которые бы мы могли получить, принимая досады, оскорбления, уничижения, укоризны, презрения и проч.; и чрез сие смягчилось бы наше жестокое сердце и истребились страсти: самолюбия, славолюбия, сластолюбия и сребролюбия, от которых и все страсти принимают силу и действуют (I, 149, 303).

Монашеский путь кажется трудным от наших страстей

Пишешь о скорбном и трудном пути жития монашеского: а Господь назвал его игом благим и бременем легким. Ежели же и чувствуешь труд и тягость, то это происходит собственно от наших страстей; так благодари Бога, что Он сподобил и тебя взять благое Его иго и легкое бремя (Мф. 11, 30). Посмотри же на мирских, каково их иго? не благо; и бремя не легко (III, 251,427—428).

Отречение своей воли дает иноку истинную свободу

Вас стращало то, что надобно умереть своей воле и чувствам; однако ж видите, что мертвость сия оживляет, и порабощение доставляет свободу (V, 3,23).

Непослушание и своеволие приводят монаха к самым пагубным последствиям

…Ты жалуешься, что тебя не отпускают в О. П.; и в этом видно, что ты хочешь исполнить свою волю, а что пагубнее этого? Какая тебе будет из сего польза? Если б ты, ездивши сюда, да исправляла свою нравственность, то хорошо бы было; а ты и ездишь сюда, и нимало не исправляешься, все жалуются на твой невыносимый характер, то и пользы нет от твоей сюда езды. Ты же хочешь все только исполнять свою волю, а не смотришь на то, что нет воли Божией на это, когда начальнице Бог не возвещает тебя отпустить. Надобно постараться исправить свой характер, быть покорной, а не пылить за всякую малость; понуждать себя к терпению всякого рода скорбей. В том‑то и состоит жизнь монастырская, а ты хочешь идти противным путем — не тронь меня. Куда ты попадешь? Пишешь, что отказалась от рясофора — куда как хорошо сделала! Когда тебе начальница предложила, стало быть, она удостоила тебя сего образа, а ты по упрямству своему отказалась; ну и ходи так… ты составила свою волю и ходишь без советования; а кто оным пленяется? (Притч. 11, 14). Итак, постарайся смириться и исправиться, и будешь покойна… (III, 72,165–166).

…Братиям<над>проходить жительство с самоотвержением своей воли и разума, смирением, терпением укоризн, досад и поношений, и какое бы ни было наше великое жительство, аще не имеем болезненного сердца<покаяшюго чувства>, ничтоже есть оное пред Богом (Ш, 32,95).

Помысел, что по принятии монашества покончено с грехом, приведет к осуждению других и к гордости

Ты очень быстро хочешь лететь на небо: «когда примешь образ пострижения, то уже нельзя будет ни лишнее посмеяться, ни даже слова сказать, сугубый грех». Так! Но избежишь ли тогда о себе высокого мнения и других за сии грехи суждения? А они‑то гораздо важнее всех оных внешних поползновений; теми смиряемся, а сими надмеваемся, и куда низводимся? Может быть, того ради и попускаются падения, да смиримся. Теперь же кто тебе дал право празднословить или смеяться? Когда Господь говорит: горе вам смеющимся ныне (Лк. 6, 25); и о едином праздном слове дадят человецы Богу ответ в день судный (Мф. 12, 36), — не к монахам, а ко всем сказано. Теперь будто ты и свободна от ответа, а тогда только будешь связана: совсем нет; помни, оный образ — есть образ смирения; где сие будет, там и при всех немощах покой обрящешь; а при исполнении всех благих дел и подвигов монашества, которого даже святым считали, велено было душу исторгнуть трезубцем; за что же? за возношение. На сие вооружись, сему противляйся; исторгни корень, ветви сами отпадут; а немощь‑то наша невольно нас смиряет. У Григория Синаита глава 17 (III, 251,446).