Игорь Кон - Бить или не бить?

• Название: Бить или не бить?
• Автор: Игорь Кон
• Жанр: Детская психология

«Бить или не бить?» – последняя книга выдающегося российского ученого-обществоведа Игоря Семеновича Кона, написанная им незадолго до смерти весной 2011 года. В этой книге, опираясь на многочисленные мировые и отечественные антропологические, социологические, исторические, психолого-педагогические, сексологические и иные научные исследования, автор попытался представить общую картину телесных наказаний детей как социокультурного явления. Каков их социальный и педагогический смысл, насколько они эффективны и почему вдруг эти почтенные тысячелетние практики вышли из моды? Или только кажется, что вышли? Задача этой книги, как сформулировал ее сам И. С. Кон, – помочь читателям, прежде всего педагогам и родителям, осмысленно, а не догматически сформировать собственную жизненную позицию по этим непростым вопросам.

---

«В нем не было ничего привлекательного, он всегда был сердит и суров, и солдаты чувствовали себя перед ним, как дети перед учителем» (Ксенофонт. Анабасис, 2:12–13).

Важно иметь в виду, что педагог не столько обучал ребенка (этим занимались специально обученные профессиональные и дорогие учителя-наставники), сколько дисциплинировал его. Технику и инструменты порки античные авторы подробно не описывают (возможно, из уважения к свободнорожденным детям).

Хотя в целом телесные наказания считались нормальными, некоторые древнегреческие философы ставят под сомнение их эффективность, особенно применительно к обучению. Согласно Пифагору (VI в. до н. э.), «правильно осуществляемое обучение… должно происходить по обоюдному желанию учителя и ученика», «всякое изучение наук и искусств, если оно добровольно, то правильно достигает своей цели, а если недобровольно, то негодно и безрезультатно».

В дальнейшем это становится фундаментальным положением древнегреческой теории воспитания – пайдейи.

В отличие от раба-педагога, наставник-философ всегда описывается уважительно. Статусно-возрастные различия не исключают некоторого равенства. Это взаимоотношения свободных людей, ведущих диалог, в котором силовые аргументы не работают.

«Все античные тексты порицали тех, кто пытались вернуть (или сохранить) рестриктивный контроль педагога над повзрослевшим воспитанником – независимо от того, насколько этот контроль был полезен и защитителен» (Безрогов, 2008).

Понятие Учителя с большой буквы, к которому позже апеллирует христианство, формируется именно здесь.

Если качество учителя можно было обсуждать, то родительская, особенно отцовская, власть, какова бы она ни была, сомнению и критике не подлежала. Аристофан в комедии «Облака» описывает «модернового» сына Фидиппида, который после обучения у Сократа осмелился возражать своему отцу Стрепсиаду и даже поднял на него руку, в результате чего возник следующий диалог:

Стрепсиад

Но не в обычае нигде, чтоб был сечен родитель.

Фидиппид

А кто обычай этот ввел – он не был человеком,

Как ты, да я? Не убедил речами наших дедов?

Так почему же мне нельзя ввести обычай новый,

Чтоб дети возвращать могли родителям побои?

А порку, что досталась нам до нового закона,

Смахнем со счетов и простим за давностию срока.

Возьмите с петухов пример и тварей, им подобных,

Ведь бьют родителей у них, а чем они отличны

От нас? Одним, пожалуй, тем, что кляуз они не пишут.

Очевидно, что комедиограф не столько проблематизирует взаимоотношения отцов и детей, сколько пародирует несимпатичные ему «современные» нравы.

Споры о целесообразности телесных наказаний детей шли и в Древнем Риме. Телесные наказания, сколь угодно жестокие, были неотъемлемым компонентом отцовского права жизни и смерти над всеми чадами и домочадцами, которого никто не оспаривал. Совсем другое дело – учитель. Философ Либаний (314 – около 393 г. н. э) говорил, что весла бьют по поверхности моря легче, чем плеть педагога по спине ребенка. По словам римского историка Светония (ок. 70 – ок. 140), к будущему императору Клавдию педагогом нарочно приставили варвара, бывшего конюшего, чтобы он его жестоко наказывал по любому поводу. «Твой гнев с трудом оставляет палку», – жаловался поэт Марциал.

Однако бить ребенка – значит уподоблять его рабу, воспитательный эффект этого весьма проблематичен. В поздней Римской империи противоречие между телесными наказаниями и свободой философски уже осознано. По мнению философа Сенеки, телесные наказания – законное, но самое крайнее средство воспитания. Для Плутарха ребенок не сосуд, который нужно наполнить, а факел, который нужно зажечь. В трактате о воспитании детей Плутарх писал, что поощрения и объяснения влияют на ребенка значительно лучше, чем удары или жестокое обращение. Больше подобая рабам, чем свободнорожденным, телесные наказания делают детей робкими и нерешительными. В качестве положительного примера Плутарх ссылается на Катона, который говорил, что мужчина не должен налагать руки на то, что ему дороже всего, – жену и детей. Когда его сын подрос, Катон сам начал учить его чтению. У него был образованный раб, который с успехом учил других детей, но Катон не хотел, чтобы его сын выслушивал нотации со стороны раба, а если мальчик не выучит урок, чтобы раб драл его за уши.

Против телесных наказаний высказывается и знаменитый оратор Квинтилиан (ок. 35 – ок. 96). Квинтилиан согласен с тем, что дети «от природы склонны к худшему», и воспитание помогает побороть их дурные наклонности. Но воспитание должно формировать свободного человека. Ребенок – «драгоценный сосуд», с которым надо обращаться бережно и уважительно. При воспитании нельзя прибегать к физическим наказаниям, ибо битье подавляет стыдливость и развивает рабские качества.

В раннем Средневековье эти установки были надолго забыты и утрачены, особенно в школе. Учитель был немыслим без розги. Блаженный Августин вспоминает, что в его начальной школе ни одного дня не обходилось без побоев. Первая его детская молитва была о спасении из этой «побойной школы», но Бог не внял этой мольбе. Августин сравнивает школу с испытаниями христианских мучеников. Этот печальный опыт навсегда сохранился в его памяти: «Кто бы не выбрал смерть, будучи спрошен, хочет ли он прекратить течение жизни или еще раз пережить детство?» (Августин. О граде Божием, XXI, 14).

Но это не мешает Августину, как и другим отцам церкви, видеть в детских проступках не проявление невинности, а подлежащий силовому лечению знак первородного греха.

Строгие наказания считались естественным и богоугодным делом. Карл Великий в одном из своих капитуляриев требовал лишать нерадивых учеников пищи. В церковных школах царила палочная дисциплина, учеников били по щекам, губам, носу, ушам, спине и по голому телу. Эмблема «Грамматики» в Шартрском соборе изображает учителя, грозящего двум детям бичом. В Оксфордском университете присвоение звания Мастера грамматики сопровождалось ритуальным преподнесением розги и церемониальной поркой мальчика для битья. Знаменитый французский богослов Жан Жерсон (1363–1429) писал, что «учитель должен принуждать учеников при помощи розог»; «пусть знают, что за каждое прегрешение они будут биты розгами», но «никаких палок или иных инструментов для битья, которыми можно серьезно поранить» (цит. по: Арьес, 1999).

Англия – классическая страна телесных наказаний

Наиболее разработанная система телесных наказаний детей, вошедшая в традицию и сохранившаяся в течение всего Нового времени, существовала в Великобритании (см.: Chandos, 1984; Gathorne-Hardy, 1977; Gibson, 1978; Raven, 1986).

Первое, с чем английский мальчик сталкивался в школе, – это жестокость и злоупотребление властью со стороны учителей. Особенно изощренным ритуалом телесных наказаний, которые здесь называли «битьем» (beating) или «экзекуцией», славился основанный в 1440 г. Итонский колледж. Некоторые его учителя, например возглавлявший Итон в 1534–1543 гг. Николас Юдалл (1504–1556), были самыми настоящими садистами, которым избиение мальчиков доставляло сексуальное удовольствие. Английская эпиграмма XVII в. гласит: «Почесывая в штанах у школьника, педант удовлетворяет свой собственный зуд».

Связи Юдалла были настолько высоки, что даже после того, как его уволили и осудили за содомию, он через несколько лет возглавил другой, Вестминстерский колледж.

Воспитанников пороли буквально за все. В 1660 г., когда школьникам в качестве средства профилактики чумы предписали курение, одного итонского мальчика выпороли, «как никогда в жизни», за… некурение. В Итоне с родителей учеников дополнительно к плате за обучение взимали по полгинеи на покупку розог, независимо от того, подвергался ли их отпрыск наказанию или нет.

Следует подчеркнуть, что дело было не только и не столько в личных склонностях воспитателей, которые, как и всюду, были разными, сколько в общих принципах воспитания.

Самый знаменитый «палочник», возглавлявший Итон с 1809 до 1834 г. доктор Джон Кит (John Keate) (1773–1852), который однажды за один только день собственноручно высек розгами 80 (!!!) мальчиков, отличался добрым и веселым нравом, воспитанники его уважали. Кит просто старался поднять ослабленную дисциплину, и это ему удалось. Многие наказываемые мальчики воспринимали порку как законную расплату за проигрыш, за то, что не удалось обмануть учителя, и одновременно – как подвиг в глазах одноклассников.

Избегать розог считалось дурным тоном. Мальчики даже хвастались друг перед другом своими рубцами. Особое значение имела публичность наказания. Для старших, 17—18-летних мальчиков унижение было страшнее физической боли. Капитан итонской команды гребцов, высокий и сильный юноша, которому предстояла порка за злоупотребление шампанским, слезно умолял директора, чтобы тот высек его наедине, а не под взглядами толпы любопытных младших мальчиков, для которых он сам был авторитетом и даже властью. Директор категорически отказал, объяснив, что публичность порки – главная часть наказания.