Дмитрий Верхотуров - Сталин против Великой Депрессии. Антикризисная политика СССР

• Название: Сталин против Великой Депрессии. Антикризисная политика СССР
• Автор: Дмитрий Верхотуров
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-34280-8

Начало 1930-х годов считается одной из самых мрачных, трагических и темных эпох и в американской, и в европейской истории – Великая Депрессия, финансовый крах, разруха, безработица, всеобщее отчаяние, массовые самоубийства, сломанные судьбы…

В отличие от Запада, оправившегося от кризиса лишь к началу Второй мировой войны, для СССР 30-е годы минувшего века стали временем грандиозного взлета, настоящей индустриальной революции, созидания основ новой цивилизации, рождения великой Державы Сталина. И хотя советскому народу пришлось заплатить за прорыв в будущее высокую цену, жертвы оказались не напрасны – именно благодаря сталинской Индустриализации наша страна победила в Великой Отечественной войне и превратилась в мирового лидера, именно в 30-е был заложен фундамент могучей советской промышленности, благодаря которой мы существуем до сих пор.

Эта книга – подлинная история героической эпохи, глубокий анализ гениальной сталинской политики, позволившей обратить западный кризис на пользу СССР, использовав Великую Депрессию в интересах нашей страны. Этот сталинский опыт сегодня актуален как никогда!

---

Гораздо более четко промышленность теперь делилась по отраслям, и отрасли производства были выстроены в своего рода иерархию по степени важности в хозяйстве. При Сталине самое большое значение придавалось машиностроению. Следом шли черная металлургия, топливная промышленность и электроэнергетика, а потом все остальное.

Изменялось представление о том, как следует развивать промышленность. Подход Дзержинского заключался в том, что нужно всем отраслям оказывать внимание. В идеале финансы должны распределяться по отраслям примерно поровну, и добавочное финансирование должно оказываться лишь при или очень плохом положении отрасли, или ее чрезвычайной важности. Но вообще-то промышленность должна жить на свои доходы. Дзержинский так много внимания уделял металлопромышленности только потому, что ее положение было хуже остальных, и она больше всех отставала в своем производстве, но при этом имела ключевое значение для развития экономики.

Сталинский подход был совершенно другим. Раз есть отрасль, чье значение признано решающим, то ее можно и нужно финансировать и снабжать за счет других отраслей. Нужно выделить группу отраслей, на которые бросается максимум средств и сил, оставив все остальное производство на минимальном финасировании и снабжении.

В известной степени на это шел и Дзержинский, больше под давлением обстоятельств. Сталин стал проводить такую политику совершенно сознательно, и не обстоятельства давили на него, а он сам теперь давил на обстоятельства. Впоследствии Сталин подвел теоретические основы под такое понимание хозяйственной работы. У Ленина он нашел несколько фраз и высказываний, которые он привел в качестве основания своих инициатив. В ленинском архиве нашлись очень сходные по смыслу фразы об отставании страны от развитых стран и о необходимости срочно нагнать их в развитии, и о необходимости развивать обороноспособность страны. Все это, первоначально общие места и рассуждения вслух Сталин преобразовал в некую теорию развития социализма в СССР, которой будто бы придерживался Ленин. То, что у него получилось, было ленинским по форме, но сугубо сталинским по содержанию.

Здесь историки обычно обращаются к одной и той же теме: возможны ли были и хороши ли были другие варианты развития. Все сталинское объявляется негодным и разрушительным, вся его политика называется «доведением страны до развала», начинается поиск в записках расстрелянных теоретиков каких-то других сценариев развития и гадание на кофейной гуще о том, как хорошо было бы, если бы эти сценарии воплотились в жизнь.

Обычно сторонники сталинского курса жестко критиковали эти возможные варианты. По логике вещей так должно быть: раз поддержал сталинский вариант, значит, должен ругать и поносить все остальные. Но нет, я такого говорить не стану. И сталинский, и другие варианты были хороши. Между ними не было антагонистической борьбы. Это было скорее соревнование хорошего и еще лучшего.

Если бы победил другой, не сталинский вариант, то Советский Союз все равно бы пришел примерно к тому же результату. И не потому, что таковы какие-то объективные законы, а просто потому, что в среде большевистского руководства не было вопроса: будем проводить индустриализацию или не будем. Будем! Но споры шли вокруг сроков и методов.

Индустриализация шла бы, наверное, несколько более медленными темпами. Возможно, не две пятилетки, а три или четыре. Прошла бы и коллективизация крестьян, но не в год, а, предположим, лет в пять или семь. Были бы выстроены новые заводы, меньшие по масштабам, но зато количеством побольше. Вообще развитие при любом альтернативном варианте приняло бы более гладкий и равномерный характер. И только.

Многие убеждены, что войну бы тогда не выиграли. Выиграли бы. Точно выиграли. Когда припекало, большевики готовы были шкуру снять для достижения победы.

Во-первых, война бы в таком случае несколько отсрочилась. Сталин своим безудержным ростом и вооружением, которое, кстати, тогда не скрывалось, своей весьма кровожадной пропагандой сам подталкивал рост напряженности в мире и быстрее всех шел к большой войне. Сталинская напористость заставляла остальные страны тоже все плотнее и плотнее заниматься вооружениями. Специально для еще более быстрого разжигания войны Сталин привел к власти Гитлера в Германии.

При реализации альтернативных вариантов все было бы гораздо благопристойнее, было бы два-три десятилетия «мирного сосуществования», глубокой и основательной подготовки, воспитания нового поколения теперь уже советских людей. Подготовка была бы гораздо более скрытной и незаметной. И вдруг, однажды осенним днем, восстание, революция, Красная Армия идет на помощь, но не в насквозь милитаристскую Германию Гитлера, а в Веймарскую демократическую Германию. Красная Армия столкнулась бы не с двухмиллионным вермахтом, а всего со стотысячным рейхсвером Веймарской республики, значительно слабее вооруженным. Результат, понятно, в этом случае был бы другой.

Нельзя говорить, что Сталин был противником такого варианта. Более того, скорее всего, он бы и сам предпочел такое развитие событий, если был бы лет на десять моложе. Но в 1926 году ему было 48 лет, и он торопился перед лицом громады работы и грандиозности своего начинания. Эта торопливость в конечном счете и вылилась в то, что вышло из всей этой затеи. Он привнес эту торопливость в хозяйственную практику, которая стала причиной множества ошибок, просчетов, провалов и прямых преступлений.

Тем временем в Госплане СССР подходила к концу работа сразу над двумя большими планами: «Перспективами развития народного хозяйства СССР» и «Генеральным планом развития народного хозяйства СССР». Их должны были представить на обсуждение форума плановиков в марте 1927 года, на 2-й съезд президиумов госпланов. Вместе с ними руководство Госплана готовилось предложить и свою концепцию индустриализации.

Готовилось к этому съезду и руководство ВСНХ. Куйбышев намеревался представить на рассмотрение съезда свои тезисы, свои контрольные цифры по промышленности и добиться составления нужных ему планов.

Кржижановский, обобщив накопленный опыт планирования, создал что-то вроде модернизированной теории планирования хозяйственного развития. Основные положения этой теории заключались в том, что нужно проводить развитие промышленности поэтапно, от самых основных отраслей до задела для следующей ступени развития. Он предложил начать развитие промышленности с развития сырьевых отраслей: развития добычи руд и топлива, производства технических культур. Как только строительство новых объектов этих отраслей войдет в завершающую фазу, нужно приступить ко второму этапу индустриализации – реконструкции транспорта. Нужно было перестроить транспортную систему страны, увеличить ее грузоподъемность и пропускную способность, чтобы получить возможность перебросить огромные запасы сырья и топлива к местам их потребления и переработки.

Пока строятся новые транспортные артерии, вступившие в строй добывающие предпрития работают на склад, запасая сырье и топливо для предстоящего рывка промышленности. Тем временем начинается строительство новых заводов и предприятий вместе с достройкой транспортных магистралей. Когда первые заводы будут пущены, транспорт будет уже реконструирован и начнет поставлять сырье на новые заводы. В этот момент нужно приступать к строительству электростанций. По мере ввода в действие новых заводов, строительства электростанций, промышленность на запасенном заранее сырье и топливе рванет вперед и будет постоянно наращивать свое производство. Когда же вся программа будет выполнена, производство увеличится в разы против того, что было до начала. Для того, чтобы получилось так и чтобы не вышло сбоев в программе, нужно составить хороший перспективный план.

Комиссия Струмилина к этому съезду закончила разработку второго варианта своего пятилетнего плана. Этот план составлялся уже начиная с промышленности и электроэнергетики. Все остальные плановые показатели рассчитывались исходя из совершенно другого показателя – движения народонаселения и роста рабочей силы, рассчитанного на увеличение рабочей силы в городах на 26 %. План был рассчитан в виде ряда балансов: промышленности, сельского хозяйства, транспорта, строительства, торговли, воспроизводства рабочей силы. Капиталовложения были увеличены на 1 млрд рублей, и большая их часть, более 75 %, направлена в промышленность и электроэнергетику[118].

Тогда складывались основы нашей сегодняшней жизни. Социальная система Советского Союза отличалась от остальных стран тем, что в ней все было почти что в прямом смысле для рабочих. В массе своей для нужд миллионов людей. Обвинения в том, что, мол, все было для номенклатуры, беспочвенны, хотя бы потому, что суммарная доля благ для рабочих и для членов номенклатуры была совершенно несопоставима.