Мария Барышева - Дарители

• Название: Дарители
• Автор: Мария Барышева
• Жанр: Ужасы и Мистика

---

— Ну, привет, — Ян протянул ему руку со шрамом от его ножа, и Схимник, чуть прикрыв веки, отчего его лицо стало еще более насмешливым, как ни в чем ни бывало, пожал ее.

— Здорово. Отдыхаете?

— Как и ты. Вот, собираемся бабенок снять — присоединишься? Хата есть, большая — все уместимся.

— Не знаю, — Схимник закурил и отвернулся, с интересом глядя на сцену, — я предпочитаю полное уединение. Не люблю групповуху. Каким ветром?

— Горячее сердечное чувство привело, — Ян поправил очки. — И сдается мне, тебя тоже. Причем к той же женщине, а?! — он усмехнулся и легко подтолкнул Схимника кулаком в бок. Тот, приподняв брови, посмотрел на него с легкой усмешкой, потом отвернулся, и на мгновение его лицо исказилось в легкой гримасе боли, тут же соскользнувшей в никуда, и он так же, как и Ян, начал обшаривать взглядом зал. Сидевшие за столом настороженно наблюдали за обоими.

— Паршиво выглядишь, — заметил Ян, постукивая пальцами по столу в такт музыке. — Может, посидишь пока в машине — там хоть лечь можно, отдохнешь.

— Нет, спасибо, мне и здесь неплохо.

— А если я очень попрошу? — в голосе Яна появились жесткие нотки. Схимник усмехнулся.

— Ну попробуй. Не дури, Ян, здесь народу много. Учитывай местоположение — длань Валентиныча сюда не достанет. Раз пересеклись дорожки, будем пока вместе действовать, а там поглядим. Только, сдается мне, что зря сидим. Они здесь не появятся.

— Появятся. Иначе б тебя здесь не было, — Ян пододвинулся к нему, снизив голос до доверительного шепота. — Слушай, мне плевать на твои методы — всякое бывает, может, тогда и оба погорячились… Ты мне скажи только, зачем ты Гунько грохнул? Ценный был старичок, хоть и придурковат местами.

— О чем ты? — равнодушно спросил Схимник. — Гунько божьей волей сковырнулся, я на это не претендую.

— Ладно кокетничать! — Ян широко улыбнулся. — Меня хоть в городе и не было, но я все равно в тот же день узнал, а узнав, звоночек сделал очень хорошему врачу — странной мне, видишь ли, эта смерть показалась. Так вот, ничего лишнего в организме у Гунько не нашлось, вроде все естественно… только вот прокол у него был на вене, под языком. Откуда, спрашивается?

— Рыбки неосторожно покушал. Я-то тут при чем?

— Ага, славную рыбку, с иголочкой, с поршнем… И, кстати, не думаю, что шаловливых Сему с Чалым ялтинские замочили. Думаю, что это ты им подмахнул — и «шлагбаум» Чалому, а уж Сема — вообще твой почерк. И чего ты, Схимник, так любишь именно глотки резать? Грязное это дело.

— Решил теперь все на меня вешать? Может, и расстрел императорской семьи мне припишешь?!

— Т-ш-ш, не горячись. Мы одинаково воспитаны, Схимник. Думай, Схимник, думай, пока время есть. Валентиныч всего не знает, и этого тоже. Я на тебя обиды не держу — сам лопухнулся. Мы еще можем быть друг другу приятны и взаимовыгодны. Ты учти, что отсюда мы при любом исходе в Волжанск вернемся — вместе. А там тебя Баскаков ждет не дождется.

— Мне твои шарады уже вот где! — раздраженно сказал Схимник и чиркнул себя ребром ладони по горлу. — Мне главное девок изловить. А что ты, что Валентиныч из кожи вон лезете, чтобы каждый раз все дело испортить! Ему бы определиться, что он хочет, а то сначала на дело отправляет, а потом начинает высвистывать из-за всякой ерунды, истерики по телефону закатывает. Нет уж, я работу до конца доведу, а ты — или помогай или не путайся под ногами!

— Хочешь сказать, ты на нашей стороне?

— Здесь нет наших сторон, Ян. Есть только сторона Валентиныча. И никак иначе, — лицо Схимника стало сонным, и Ян понял, что продолжения не будет. Тем не менее, он спросил:

— Методы методами, но ты хоть точно знаешь, что они придут?

— А хрен их разберет, сучек этих! — Схимник потер щеку. — Они ж ненормальные обе. Ни в чем я не уверен, просто решил проверить кое-что. Не появятся — в другое место поедем, а здесь придется кого-нибудь оставить.

Ян слегка улыбнулся и налил в свой стакан немного минеральной воды.

— Что ж, посмотрим. Ну, за обновленное сотрудничество, — он залпом выпил воду, а Схимник — коньяк, услужливо пододвинутый ему Дроздом. Они усмехнулись, отвернувшись друг от друга, и в усмешке каждого была особая фальшь, понятная только им.

IV

За ней никто не ехал. Она смотрела в зеркало обзора. Смотрела постоянно, почти не глядя, куда направляет машину, и несколько раз ее чуть не вынесло на встречную полосу — Вита вовремя спохватывалась и выравнивала машину. Ночные огни улетали назад — казалось, им не будет конца, и ночи не будет конца, и всему… Она металась по екатеринбургским улицам, петляя, как заяц, и никто не ехал за ней, никто… Сжимала руль дрожащими пальцами левой руки, а пальцы правой беспрерывно нажимали кнопку за кнопкой на телефоне, но ответом были длинные бесконечные безнадежные гудки. Никто не снимал трубку в квартире Матейко, никто… Где они, что с ними? Неужели опоздала?! Нет…может, заснули, ушли куда-нибудь? Почему сразу предполагать худшее?

Она остановила машину, не доезжая до дома Светы, и дальше пошла пешком, втянув голову в плечи, и ветер бился ей в лицо, выбивая из глаз слезы, цеплялся за волосы, раздирая аккуратно уложенные пряди. Ее начало трясти, едва Вита вылезла из машины, и словно издалека она чувствовала, что у нее вот-вот начнется истерика. Под конец, когда показался подъезд, она не выдержала и побежала, и на бегу вскинула голову и увидела высоко над собой светящийся прямоугольник, плотно закрытый темно-синими шторами. Кто-то в квартире был. Только вот кто?

Уже когда Вита оказалась в подъезде, что-то с ней произошло. Позже она списала все на нервный срыв — в этом не было ничего удивительного. Но срыв это был, или нет, тем не менее, на несколько минут все вокруг заволоклось звенящим ватным туманом, и она, собиравшаяся тихо подняться на пару этажей, дабы произвести разведку, вдруг повела себя совершенно бестолково. Она вызвала лифт, но тут же, вместо того, чтобы ждать его, с грохотом понеслась вверх по ступенькам. Добежав до двери квартиры Матейко, она толкнулась в нее, потом дернула за ручку и несколько раз со всей силы грохнула в дверь кулаком, совершенно забыв о том, что у нее есть ключ, потом дернула дверь еще раз…

… и очнулась, стоя на площадке и сжимая в руках короткий кухонный нож. который, уходя, прихватила у Светы на всякий случай. Она тупо посмотрела на блестящее, тщательно вымытое лезвие, потом дернула головой и прижала ухо к двери. В квартире была тишина, и Вита скорее почувствовала, чем услышала, как кто-то осторожными шагами направился к двери, и машинально спрятала руку с ножом за спину. Человек за дверью остановился, и снова наступила глубокая тишина, и несколько минут они так и стояли по разные стороны двери, прислушиваясь друг к другу.

Страх исчез, а вместе с ним — и злость, сменившись странным усталым равнодушием. Вита подняла руку к звонку, потом беззвучно выругалась в собственный адрес, пошарила в сумочке и достала ключ, переложив нож в левую руку, вставила ключ в замок, повернула, дернула дверь, и замок, открывшись, слабо щелкнул. Она отскочила назад, толкнула дверь и, оскалившись, подняла руку со своим жалким оружием, и свет от коридорной лампы, блеснув на лезвии ее ножа, отразился в широком и куда как более длинном лезвии другого ножа, направленного ей в шею, сверкнул на оскаленных зубах державшего его человека и вспыхнул в его неестественно расширенных глазах, и…

— Наташка, — выдохнула Вита, опуская руку, и Наташа эхом отозвалась:

— Витка!

Она уронила нож и отступила на шаг, и на ее лице мелькнул какой-то вороватый испуг, и она чуть сощурилась и втянула голову в плечи, словно ждала удара, потом испуг сменился дикой радостью, и она снова шагнула вперед, протянула руки.

— Витка! Ты пришла! Слава богу! Витка!

— Что?.. — пробормотала Вита, захлопнула за собой дверь и тоже бросила нож на пол. В следующую секунду они обнимались, как друзья, не видевшиеся много лет.

— А я думала… — заикаясь, сказала Наташа, — я думала…

— Почему вы к телефону не подходили?.. — плачуще спросила Вита, мешая слова с дробным стуком зубов. — Почему?..

Слегка успокоившись, они отодвинулись друг от друга, и только сейчас Вита заметила, насколько кошмарно выглядит подруга: волосы всклокочены, руки, лицо и светлый халат в кровавых пятнах, на подоле чешуйки сигаретного пепла, в глазах диковатый полубезумный блеск.

— Что случилось? — спросила Вита, и Наташа вскинула перед собой руки, словно защищаясь, и отступила еще дальше по коридору. Вита шагнула следом за ней. Под ее ногой что-то шелестнуло, она опустила глаза и увидела смятый вскрытый конверт.

— Нет, — сказала она твердо, словно слово могло заставить конверт исчезнуть. — Нет, как это?.. Света? Нет?!

— Я, — пробормотала Наташа, отступая еще дальше. — Я, я…