Мария Барышева - Дарители

• Название: Дарители
• Автор: Мария Барышева
• Жанр: Ужасы и Мистика

---

— Мальчишка! — сказала Вита с неживой улыбкой и исчезла. И только через несколько секунд Султан вдруг сообразил, что сказал именно то и так, что и как мог бы сказать Женька Одинцов, которым он всегда так восхищался. Его лицо искривилось в горькой гримасе. Это было некстати и это было жестоко.

* * *

Он делал четыре дела одновременно — пил кофе, курил, поглядывал на мониторы и читал непритязательный детективчик, посмеиваясь над попытками автора изобразить реалии портовых интриг, — он слишком долго проработал в порту, пусть и мелкой сошкой, чтобы теперь иметь право посмеиваться над рассуждениями того, который явно никогда и дня в порту не отпахал. Он был достаточно молод, но смешки получались старческими, скрипучими.

В очередной раз затянувшись сигаретой, он пристроил ее в пепельнице и протянул было руку к чашке, когда соответствующий сигнал возвестил о том, что кто-то нажал звонок у калитки, рядом со въездными воротами. Недовольно взглянув на монитор, он увидел трех девушек, стоявших в ярком свете прожекторов, — молоденьких, почти школьниц, — голоногих, в легкомысленных коротких плащиках и в туфлях на высоченных каблуках. Девушки на любой вкус — жгучая брюнетка, не менее жгучая рыжая и кудрявая блондинка, похоже, что натуральная. Хорошенькие, но слишком яркий, кричащий макияж и откровенно блядское выражение лиц. Подобные экземпляры в этот дом никогда не захаживали, и поэтому он, не удержавшись, отмел суховато-вежливое обращение, применимое к обычным визитерам, и грубовато спросил:

— Чего надо?

— Подарок для Виктора Валентиновича, — приветливо прощебетала рыжая, чуть изогнувшись и пристроив ладони на бедрах, так что плащик слегка разъехался и стал виден намек на юбку. — Прибыл в лучшем виде.

Прежде, чем он успел сказать, что, во-первых, Виктора Валентиновича нет дома и прибудет он никак не раньше полуночи, во-вторых, о любых подарках следует сообщать заранее, и, в-третьих, репутация хозяина не позволяет подобным «подаркам» даже приближаться к его дому и такие розыгрыши не в стиле его друзей — прежде, чем он успел даже открыть рот, брюнетка наклонилась и нажала кнопку на стоявшем возле ее ноги магнитофоне — он увидел его только сейчас. Из динамиков оглушительно громко и весело, на всю улицу грянула хорошо знакомая песенка Тома Джонса «Sex bomb», и девушки, профессионально подтанцовывая, начали под музыку неторопливо скидывать с себя одежду, невзирая на холодный ноябрьский ветерок.

— Елки! — изумленно бормотнул он, внезапно забыв о репутации хозяина. Несколько секунд он, чуть приоткрыв рот, наблюдал за происходящим на мониторе, почти прижавшись к нему лицом, потом начал вдохновенно упражняться с трансфокатором, поочередно фокусируя расстояние на наиболее интересных обнажавшихся местах каждой из девиц, потирая ладонью вспотевший затылок и жалея, что хозяин предпочел не растрачиваться на цветные видеокамеры. Еще через несколько секунд он связался с охранниками на других этажах и радостно сообщил:

— Мужики! Спускайтесь ко мне! Тут до шефа трех блядей прислали, так они перед воротами танцуют — совсем, на хрен, голые! Ей боже! Живей, пока Валентиныча нет! Никогда такого не видел!

«Мужики» не заставили себя ждать и вскоре ввалились в каморку видеонаблюдения в полном составе — встрепанные, с опасливо-недоверчиво-удивленными выражениями лиц. С хохотом и комментариями они тут же прикипели взглядами к монитору, посвистывая, отталкивая друг друга, проводя пальцами по гладкому стеклу и давая указания по фокусировке изображения.

Музыка грохотала, девушки перед воротами старались вовсю, галдящие охранники упивались притягательным зрелищем, и никто из них не заметил, как один из мониторов, принимавший сигнал с камеры северо-восточной части периметра дома, начал периодически слепнуть.

* * *

Эта стена была самой удобной из всех. Единственным местом, откуда могли бы заметить вторжение, были верхние окна соседнего особняка, но они были темны, кроме того, находились достаточно далеко и их наполовину загораживали голые тополиные ветви. Она прижалась к забору, сверкая в темноте широко раскрытыми глазами, как кошка, учуявшая затаившуюся в траве мышь.

Султан сказал, что музыка будет достаточно громкой, но то, что раздалось в вечерней полутишине, было настоящим грохотом, и Виту передернуло от неожиданности. Девчонки явно перестарались. Раскачивая «кошку», она представила себе физиономию видеонаблюдателя и слегка улыбнулась.

Прежде ей никогда не доводилось делать ничего подобного, и не мудрено, что в первые два раза Вита попросту не добросила трехкилограммовый крюк до края забора. В третий раз «кошка» зацепилась плохо и, сорвавшись, едва не угодила ей в голову.

— Хреновый из тебя ниндзя, Викторита, — пробормотала она и тут же удивилась — еще никогда раньше она не произносила вслух свое полное имя, которое терпеть не могла.

«Кошка» взлетела вверх в четвертый раз и, брякнув, исчезла за забором. Вита дернула — веревка держалась крепко. Вздохнув, она подпрыгнула и, ухватившись за веревку, полезла наверх, с усилием подтягивая свое тело на руках и перебирая ногами по ровной стене.

Добравшись до верха, она на мгновение легла на живот, чтобы отдышаться и осмотреться. Камень был холодным и мокрым от недавно прошедшего дождя. Вопреки ее опасениям, здесь не было ни проводов под напряжением, ни колючей проволоки, ни ловушек, и уж тем более не было часовых на вышках с автоматами. Верх забора был по-простому утыкан осколками стекла, но от них Виту защищали толстые брюки, куртка и перчатки. Лежа, она дрожала — сейчас она была хорошо освещена, вся на виду… но пока никто не примчался поинтересоваться, с какой целью посторонняя девица разлеглась на заборе частного владения, а значит, будем надеяться, все идет как надо.

Камеры были именно там, где сказал Султан. Какое-то время она, распластавшись, наблюдала за их движением, отыскивая тот небольшой сектор, который контролировался только одной из них, потом немного проползла по забору вперед, стараясь действовать бесшумно, вытащила из рюкзачка автомобильное зеркало заднего вида и начала ловить им луч прожектора, свесив руку вниз. Найдя нужное положение, она вытащила изо рта жвачку и прилепила зеркало к стене. Теперь, проходя через отраженный луч, камера периодически «слепла», давая ей дорогу. Закусив губу и вслушиваясь в грохот музыки возле ворот, Вита отцепила «кошку», подтянула веревку и зацепила крюк с другой стороны, плотно прижимаясь к забору и продолжая оглядывать пространство под собой.

Камеры, сказал Султан. Камеры и собаки — вот, что главное.

Камеры ты увидишь сразу, Вита. Собак ты можешь не увидеть вообще — по крайней мере, до тех пор, пока не обнаружишь, что лежишь на земле и тебя очень крепко держат за горло. Я не знаю, когда они сидят на цепи, а когда свободно бегают по территории, но я точно могу сказать, что это не шавки, тявкающие с безопасного расстояния на ноги прохожих. Я думаю, они вообще никогда не тявкают.

Это была правда — с того момента, как пришли девушки, Вита ни разу не услышала собачьего лая. И, как ни вглядывалась в полумрак внизу, никого не увидела, но это ничего не значило. Хотя мест, где спрятаться, во дворе было не так уж много, они уже могли где-то ждать, уже наблюдать за ней. Но ждать было некогда. Она проверила, надежно ли прикреплена к поясу пластиковая бутылочка с распылителем, наполненная нашатырем, потом решительно съехала вниз по веревке.

Слепая для камеры дорога шла по прямой до стены дома, и единственным укрытием на ней была густо заплетенная плющом пергола. Вита, согнувшись, добежала до нее и села на корточки, прижавшись боком к податливому, увитому растениями трельяжу. С этой стороны все окна особняка были темны, и особняк казался нежилым. Вита вдруг отчего-то подумала, что внутри там должно быть очень неуютно.

Порыв ветра пронесся сквозь полумрак, качнув голые ветви деревьев с едва слышным шелестом, и Вита машинально повернулась на звук. Это спасло ей жизнь. Собаки, охранявшие владения Баскакова, действительно обходились без лая, и незаметно и бесшумно подобравшийся к ней здоровенный, мускулистый ротвейлер прыгнул молча и увернуться от него уже было невозможно. Она успела только вскинуть руку с бутылкой и нажала на рычажок распылителя одновременно с тем, как собачьи лапы коснулись ее плеч. Мощный толчок отбросил Виту на трельяж, тот хрустнул, листья плюща окатили ее сотнями ледяных капель, и в тот же момент раздался жалобный вой.

Струя нашатыря попала ротвейлеру прямо в нос и оскаленную пасть, и теперь, утратив к Вите всякий интерес, несчастный пес крутился по земле, тер морду передними лапами, чихал, разбрызгивая липкие хлопья пены и визжа почти по-щенячьи. Он выбыл из строя по крайней мере на четверть часа.