Георгий Соловьев - Отец

• Название: Отец
• Автор: Георгий Соловьев
• Издательство: Саратовское книжное издательство
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1962

Другу в труде, жене Евдокии Анатольевне, посвящаю.

---

Оттого что объяснение с Лидой произошло и совсем не было драматичным, Дмитрий почувствовал ясность и легкость в мыслях и на душе. Он возвращался к простой и открытой сердечной жизни. И как же это было чудесно сознавать! Вместе с Лидой они приготовили еще две подушки. И делали это медленно: Дмитрий Александрович то и дело принимался то шалить с дочуркой, то ласкать ее. Они больше не толковали о семейных делах, словно это могло задержать время прихода дедушки.

— Ну, скоро вы, работнички? — сказала Варвара Константиновна, войдя в спальню как раз в ту минуту, когда Дмитрий посадил Лиду к себе на плечи, собираясь «покатать на лошадке», как катал, когда она была совсем маленькой. — Ах, вот как! Ну, все понятно. — Варвара Константиновна говорила сердито, но в глазах ее была улыбка. — Деду постель собрали?

— Собрали! Да пусти же, папка! — Лидочка соскользнула с отцовских плеч. — Вези, коняшка, — приказала она, давая ему подушку.

— Я, Митя, вас так уложу: отец, значит, в кабинете, ты в столовой на тахте…

— Мы с бабусей в спальне, — подхватила Лида. — А Саша где?

— Ишь, какая быстрая. А может, он еще не придет, а придет, так, может, не понравится ему у нас, — спокойно сказала Варвара Константиновна и одобрительно кивнула головой Дмитрию: она догадалась, какой разговор был у отца с дочерью.

— А если понравится Саше? Если он останется у нас?

— Ну, место найдем.

— Но, лошадка! — крикнула Лида, и Дмитрий Александрович побежал вприпрыжку из спальни. Но в прихожей его остановил долгий, просто-таки победно громкий звонок.

— Пришли, — испуганно сказала Варвара Константиновна и, держась за сердце, поспешила к двери.

— Пришли! Пришли! — прыгая в прихожей, закричала Лидочка.

«Да, пришли. Все пришли», — Дмитрий торопливо бросил в кабинете свой груз и онемело встал к двери, глядя, как не может мать совладать с французским замком, и не догадываясь помочь ей.

Первым вошел Александр Николаевич. Тяжело дыша после подъема по лестнице, он сказал:

— Ну вот вам сын… и внук… и брат… Заходи, Саша.

Саша шагнул через порог и сдернул с головы серенькую кепочку.

— Здравствуйте, — сказал он, останавливаясь, и, комкая кепку, оглянулся на Анастасию Семеновну. Та легонько подтолкнула его в сторону Дмитрия Александровича.

Мальчик сделал робкий шаг, почти с испугом глядя на того, кто был его отцом.

— Так здравствуй же, сын! — Дмитрий Александрович бросился к Саше, прижал его к груди и молча, счастливый, обнимал и целовал его. Но он не почувствовал в покорном теле мальчика ответного порыва. «Да, да, это теперь будет самое трудное», — подумал он, отпуская сына. И вдруг, подхватив его под локти и так подняв к потолку, воскликнул:

— Ух, да какой же ты у меня крепенький! Теперь знакомься с бабушкой, — он поставил Сашу перед Варварой Константиновной. — Вот твоя бабушка.

Варвара Константиновна глазами сказала Дмитрию: «А ты как думал: разве иначе может быть?» — и спокойно положила свои руки на плечо мальчику.

— Здравствуй, внучек, — просто сказала она и поцеловала его в щеку. И перед ней Саша не проявил никаких чувств.

Притихшая в начале встречи Лидочка покраснела и, подойдя к брату, потянула его кепочку, которую он все мял и мял.

— Давай, Саша, я приберу, — сказала она. — И пойдем.

— Ты Лида? — Саша взглянул на Лиду и, наконец, улыбнулся. — А я думал, ты гораздо меньше. А ты сильная! — Он, снисходительно, словно по необходимости, усмехнувшись, пошел в столовую, куда потащила его за руку сестра.

И все пошли за ними. Варвара Константиновна усадила Анастасию Семеновну с собой рядом на тахту и заговорила о чем-то с ней, держа ее руку в своих руках. Александр Николаевич, покашливая, открыл дверь на балкон. Лида подставила деду стул.

— Наш дедушка любит у свежего воздуха сидеть, — сказала она брату так, словно Саша уже должен был запомнить эту привычку деда. — Он больной. Папа, садись сюда, — она подбежала к столу. — И мы с тобой рядом. Иди к нам, Саша.

XVII

«Как все же справедлива жизнь», — подумал Дмитрий, усаживаясь рядом с сыном и оглядывая всех близких ему людей, собравшихся в его квартире, в которую он всего несколько дней назад и заходить-то страшился.

Лида включила в люстре полный свет, и все в столовой празднично засверкало: огни люстры не отразились, а как бы утонули в дереве пианино и буфета и уютно мерцали где-то глубоко за полировкой; хрусталь заискрился, как снег под луной в мороз; фарфоровые и всякие иные безделушки как бы выбежали во множестве на свет и манили, чтобы их потрогали, поиграли ими или хоть просто полюбовались их нежным изяществом; кружево занавесей, узор ткани портьер и обивка тахты сделались отчетливыми, но они не кричали пестротой, а теплыми тонами успокаивали глаз.

«У нее был хороший вкус, — подумал Дмитрий Александрович, вспоминая Зинаиду Федоровну. — Создать этакое — настоящий подвиг домохозяйки. А самой-то и нет на таком семейном празднике. Это несправедливо».

Анастасия Семеновна и Варвара Константиновна, склонившись одна к другой седыми головами, завели тихую беседу. Варвара Константиновна уже искала дорожку к сердцу доброй женщины.

«Нет, не ко всем справедлива жизнь, — подумал Дмитрий Александрович об Анастасии Семеновне. — Простить-то она Зинаиду сможет, а своя-то у нее жизнь не повернется».

Саша сидел, спрятав руки под стол, и неодобрительно поглядывал на свою приемную мать, которая разоткровенничалась уже совсем не в меру. Сам Саша с мальчишеским безразличием относился к тому, что оказался главным героем во всей этой собравшейся в столовой компании. Это, видать, правда, что его нашли настоящие родители, но пока ничто не заставляло мальчика задумываться о каких-либо переменах в его жизни.

— Ну как, сынок, поживаешь? — спросил Дмитрий Александрович, кладя на Сашино плечо ладонь. — Каким спортом занимаешься, хотя бы скажи.

— Парусным. В яхт-клуб недавно приняли. — В тоне Саши была готовность к вежливо-откровенному разговору. И только.

Дмитрий Александрович стал расспрашивать сына о его делах. И так как жизнь современных пятнадцатилетних мальчиков ему была совсем не знакома, он расспрашивал его с неподдельным интересом. Саша понемногу разговорился. До пятого класса он был отличником, а теперь с математикой не совсем ладится — видать, дело в способностях. Спорт он любит. В яхт-клуб пошел не потому, что очень любит море, а потому, что парусный спорт — самое интересное, чем можно заняться, живя в Славянском Порту.

А больше всего, если честно сказать, он любит туризм. Этим летом школе удалось организовать поход по местам боев Великой Отечественной войны. Было очень интересно: ночевали даже в лесу. Лес — это да! Гораздо лучше, красивей свинцового Балтийского моря. Но поход был очень маленький — всего десять дней. В комсомол решил вступить этой осенью. После школы дальше учиться, наверное, не удастся: маме трудно его воспитывать, здоровье у нее плохое, придется думать о работе. Высказав это, Саша растерянно примолк. Он сообразил, что тут-то и ждет теперь его что-то новое в его судьбе. Но, помявшись, он продолжал:

— Вообще у нас, в Славянском Порту, трудно думать о том, что делать после школы. Город-то совсем не промышленный. Интересную работу не найдешь. Надо куда-то ехать. И чтобы учиться дальше, тоже надо куда-то уезжать.

Это уже была мальчишеская дипломатия.

— Не беда: время еще есть подумать и придумать, — тоже сдипломатничал Дмитрий Александрович. — А что ты завтра собираешься делать?

— В честь праздника у нас товарищеские соревнования будут.

Анастасия Семеновна и Варвара Константиновна разом, как сговорились, встали с тахты и пошли в спальню. Дальнейший откровенный разговор женщин потребовал уединения. Саша нахмурился, он был недоволен этим.

— Ты тоже участвуешь?

— Нет, нам, ученикам, еще рано. Просто интересно посмотреть.

Дмитрию Александровичу стало трудно продолжать разговор, и, словно заметив это, Лида побежала в кабинет и вернулась с толстым альбомом в бархате.

— Саша, ты же не видел нашу маму.

Мальчик с той же вежливой внимательностью стал смотреть фотографии. И когда он видел даже свою родную мать, ему было нечего сказать, и он откровенно молчал или кивал головой Лидочке, когда та поясняла, что здесь мама еще девочка, а это — когда они с папой только поженились, а теперь мама такая.

Даже военные фотографии, на которых был его отец, то снятый среди экипажа подводников, то в море на мостике подводной лодки, не оказывали на Сашу заметного впечатления. Лиду сердила его холодность. Саша понимал это и уже начинал тяготиться своей напускной вежливостью.

«А как он встретится с живой матерью? — тревожился Дмитрий Александрович, глядя на Сашу, на его твердо посаженную голову. — Он уже сложившийся человек. Он не вживется так просто в новую семью. Придется многое ломать. Зинаида должна быть с ним совсем другой, нежели с Лидочкой».