Ядвига Войцеховская - По ту сторону стаи

• Название: По ту сторону стаи
• Автор: Ядвига Войцеховская
• Жанр: Ужасы и Мистика

Приквел "Этой стороны". Дарк-фентези-мир. Меняется время и место, меняется режим, меняются "свои" и "чужие". Стая - постоянна. В центре повествования - судьба женщины, жизнью которой большей частью была война. Ядвига Близзард прошла путь леди Винтер, но её война закончилась и она вынуждена вести размеренное существование помещицы Салтыковой: победа обернулась проклятьем. Страшные, порой извращённые понятия о чести, долге и о "своих". Проблема постбоевого синдрома и поиск своего места в мире, где места для неё нет - потому что, когда ты достигаешь всего, к чему стремился, выясняется, что Жизнь осталась позади, там, где были кровь и пепел. Честь и долг сочетаются с жестокостью, если в твою кровь навсегда вошла сталь, но понятие "свои" оказывается на деле не таким, как казалось сначала, потому что мир устроен сложнее. Если ты не можешь быть человеком, и у тебя сущность зверя, - то, может быть, когда-нибудь ты получишь второй, и даже третий шанс. Ты можешь оказаться на противоположной стороне баррикад, и узнаешь, что только Стая постоянна - по обе стороны решётки, вне времени, территории и политики. Warning: нервным и беременным читать не рекомендуется. Взгляд изнутри Дикой Охоты.

---

   Что тут спрашивать, - думает Эдвард. Как будто что-то может быть не в порядке. Как будто может быть другое наказание, кроме полугода в Утгарде в компании льда, снега и серого неба. Разве что позорная смерть на плахе. Но этому придурку повезло. Он долго сплёвывал кровь после нескольких порций боли, валяясь в ногах и благодаря милорда наместника за милость. Пока за ним не пришли люди из Сектора Невмешательства.

   Эдвард уже начал забывать те времена, когда политика тогдашнего Круга во главе со старым маразматиком была лояльной по отношению к людям и полукровкам. Сейчас это уже история. А ведь тогда общественность пребывала в шоке, ожидая наступления эры кровавого террора: особенно развернув утреннюю газету с портретами десяти - без объявлений о розыске, а в витых рамках с родовыми гербами. Но всё было иначе: террор по отношению к соплеменникам прекратился вовсе. Если только дело не касалось нарушения Закона о Закрытости.

   Закон был возведён в ранг Главного Закона сообщества и провёл резкую черту, полностью отделяющую его от мира обычных людей. Все возможные перекрёстки были уничтожены, а в аппарате Круга лидирующее по численности сотрудников место занимал Сектор Невмешательства, который ликвидировал последствия случайных контактов с людьми.

   Эдвард автоматически проводит рукой по одежде, проверяя, всё ли в порядке, и они с Близзард идут в столовую. Он радуется тому, что хозяин не звал его. Радуется не потому, что боится, а потому что просто не любит бывать в здании Круга. Как и в Лондоне вообще.

   Ему нравится пронзительная тишина старинного особняка, который живёт строго по тем порядкам, которые железной рукой установила супруга в первые же дни их пребывания здесь. С тех пор ни в стране, ни в поместье ничего не меняется. День плавно перетекает в ночь, а потом в утро нового дня, наполненное такой же звенящей тишиной. По раз и навсегда заведённым правилам появляется подменыш и приносит чашку травяного чая и утреннюю газету. Из газеты Эдвард узнаёт о том, что происходит в мире вообще и в Лондоне в частности, потому что бывает там редко.

   А вот Близзард бывает чаще. И Эдвард знает, что тогда они с сэром Бертрамом будут долго сидеть у камина, глядя на пламя, и курить крепкие сигареты. И она будет выжигать изнутри фильтр, и держать сигарету странно - большим и указательным пальцами. Он знает, почему. Потому, что так удобнее. Удобнее, если на тебе наручники, а ледяной ветер заставляет табак сгорать в мгновение ока. И крепче, конечно же, особенно если на твою долю приходится всего пара глотков дыма. А она будет докуривать до конца, сильно затягиваясь, и стряхивая пепел на пол, растирать его ногой. И Берти будет называть её, шутя, "дорогая кузина". А она будет мгновенно мрачнеть и хмуриться...

   Эдвард хорошо помнит тот день, когда Близзард в первый раз смогла пройти по улице открыто. Нет, она ничего не боится. Она никогда ничего не боится.

   - Шваль полукровая, - шепчет она, и её губы белеют и сжимаются в тонкую полоску. И тогда Эдвард почему-то чувствует, что ему пришла пора проявить инициативу. И тогда уже он решительно берёт её руку в свою и говорит:

   - Пойдёмте, миссис Монфор.

   И она не сопротивляется.

   Солнце высоко в небе и уличные торговцы, ошарашенно смотрящие им вслед. Весна, наступившая так неожиданно, в один день, и лужи талой воды на мостовой. К чёрту зиму, думает Эдвард, ведь Близзард ненавидит снег. Ветер, треплющий волосы и почему-то пахнущий кофе.

   - Так странно, - говорит Близзард, подставляя лицо солнцу и ветру.

   - Что, миссис Монфор? - обеспокоено спрашивает он, чуть пожимая её тонкие пальцы.

   А она указывает на каменную стену дома, где болтается пожелтевший обрывок какого-то старого объявления. Он напрягает зрение и разбирает, наконец, только одно слово, набранное крупным шрифтом: "Разыскивается"...

   Утро. В поместье тишина. Долорес идёт по коридору, стараясь ступать как можно тише. Как хорошо, что толстые ковры скрадывают все звуки. Ей достанется, если она нарушит это почти осязаемое безмолвие. Из-за стрельчатых окон льётся свет серого зимнего утра. Да уж, наверняка достанется, потому что больше всего на свете Близзард не любит снег, который бесшумно кружится за стёклами. Двери в хозяйкины комнаты плотно прикрыты. Долорес делает глубокий вдох, как перед прыжком в воду, - это повторяется всякий раз, когда она оказывается перед этими дверьми, - и стучится.

   Близзард уже встала и сидит перед зеркалом.

   - Перо и бумагу. Волосы. Платье, - коротко приказывает она, когда Долорес заходит и здоровается.

   Долорес торопливо очинивает перо и подаёт бювар со стопкой бумаги с гербом вверху листа, а потом встаёт сзади и начинает причёсывать густые русые волосы. Близзард в полупрозрачном пеньюаре, Долорес исподволь рассматривает её и всё больше и больше поражается. По всему телу - старая сетка шрамов - полосы где побольше, где поменьше. Те, что на лице, навсегда нарушили его симметрию. Чем же таким они нанесены, думает Долорес, если даже хозяйка не смогла от них избавиться? Для неё хозяйка - это кто-то, обладающий поистине нечеловеческим могуществом, да ведь Близзард и не считает себя человеком. Обычным человеком, по крайней мере. На левом плече - чёрный перечёркнутый зигзаг клейма. Точнее, уже и не совсем чёрный, а чуть поблекший - от многочисленных притираний и множества способов, которыми хозяйка когда-то пыталась его свести. Только хозяйка думает, что никто не знает; на самом деле Долорес понимает, что это не её ума дело, и потому своё знание благоразумно держит при себе. Она задумывается и не видит, что хозяйка наблюдает за ней в зеркало, водя по губам кончиком пера. Близзард замечает, что взгляд девушки прикован к её руке, приспускает с плеча прозрачную материю и поднимает руку повыше. На её лице жестокая усмешка.

   - Смотри ближе, - издевательски говорит она.

   Долорес вздрагивает.

   - Миледи, пожалуйста... не надо боль, - шепчет она. И слово "боль" произносит так, будто оно начинается с заглавной буквы.

   - Не любишь боль? - вкрадчиво спрашивает хозяйка, не сводя взгляда с Долорес.

   - Простите, миледи, - просит Долорес, уже уверенная в том, что порции боли сегодня не миновать - просто потому, что хозяйке скучно, а за окном идёт снег.

   Близзард неожиданно улыбается и говорит:

   - Моя болевая атака - ничто по сравнению с болевой атакой Милорда. Мы все выдерживали только один заход. Всего один заход - и ты почти труп, только представь.

   - И вы? - непроизвольно вырывается у Долорес. И тут же она начинает ругать себя последними словами за то, что не сдержалась и накликала на свою голову беду, сболтнув лишнее.

   - И я, - смеётся Близзард. Кажется, сегодня тучи над головой Долорес разошлись. - Подойди, не бойся. Никаких наказаний.

   Слышится робкий стук в дверь, и в щёлку просовывается испуганное лицо управляющего - он тоже знает про снег. Даже странно, что не послал вместо себя кого-то другого.

   - Хозяйка! Леди Лена! - сообщает он.

   Близзард кивает и отсылает его прочь.

   - Платье мне неси, чёрное, шёлковое, - приказывает она Долорес.

   В коридоре раздаются шаги, и в комнату входит леди Лена Легран. За ней семенит её подменыш, специально обученный этикету и всяким подобным штукам, а посему дослужившийся до чести сопровождать владелицу по городу и во время визитов - к примеру, для того, чтобы держать её манто или нести всякую мелочь, которую она соизволит купить у лондонских торговцев. Или просто быть наказанным под горячую руку, если что-то оказалось не по ней.

   - Близзард, - говорит леди Лена.

   - Легран, - улыбается хозяйка.

   - Пойди, посиди там, - Лена отправляет своего карлика на низенькую скамеечку около окна. Туда же хозяйка посылает и Долорес, когда та приносит ей одежду.

   Лена подходит к Близзард, которая развернулась к ней вполоборота, и берёт тонкими пальцами прядь её волос.

   - У тебя почти нет седины.

   - А у тебя есть, - говорит хозяйка, чуть задыхаясь. - Я больше не могу, Легран.

   - Шотландия? - предлагает леди Лена, наклоняясь ближе.

   - Может быть, - тихо говорит хозяйка, за руку притягивая её к себе. - Очень может быть, Лена...  

Глава 10

    Она стремительно входит и сбрасывает манто на руки своего слуги; оно такое большое - или слуга такой крошечный, - что манто накрывает его с головы до ног. Лена не особенно прибавила в весе со времён Утгарда, и черты лица такие же заострившиеся, - и эти же надменные губы, блестящие глаза, эти тонкие пальцы. Я притягиваю её к себе, ощущая привычное тепло и спокойствие.

   Она предлагает отправиться в Шотландию, в Кастл Макрайан. Уолли - пожалуй, единственный, кого не надо уговаривать заняться чем-нибудь подобным. Он тоже мается дурью в одиночестве в сыром и холодном родовом замке в шотландских горах, таком огромном, что смог бы вместить армию солдат, слуг и прихлебателей всех мастей, а вместо этого вмещает одного Уолли.