Александр Трапезников - Подари мне жизнь

• Название: Подари мне жизнь
• Автор: Александр Трапезников
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004

Все молодые семьи счастливы одинаково — поцелуи, объятия, походы в театр, рождение первенца. А вот несчастья разнообразны до непредсказуемости. Искреннее чувство любви, физическая близость и одновременно предательство, обман и измена во имя родного человека. Знакомо? Наверняка! Но вот расплата у каждого своя.

---

— Ну, познакомь же нас, — сказала она и, не удержавшись, фыркнула. Конечно, сейчас Рита выглядела гораздо привлекательнее Ольги: к ее услугам были лучшая зарубежная косметика, салон красоты, свой парикмахер, спортивный корт, сауна, массажист, маникюрша, солярий и прочие прибамбасы, способные превратить даже дурнушку в принцессу. Ольга же в последнее время почти и не следила за своей внешностью, лишь переживала и плакала по ночам в подушку. Но теперь они внимательно изучали друг друга.

— Ольга — Рита, — недовольно буркнул Константин.

Наталья Викторовна возмущенно сверкнула глазами, взяла Вольдемара за руку и демонстративно отошла прочь. Но тут в картиной галерее неожиданно появились еще два персонажа этой трагикомедии. Они тоже шли под руку, представляя на публике вполне счастливую семейную пару. Это были Каргополов и Света. Итак, пока под прицелом фото- и кинокамер Данила Маркович раздавал налево и направо интервью и автографы, а народ вокруг него возбужденно гудел, в отдалении от основного центра притяжения стояли три пары и одинокая в своей беременности Ольга. Впрочем, ничуть не одинокая, ведь в ней уже жил маленький человечек.

Каргополов смотрел на Риту, та — на него; Костя — на Ольгу, она — мимо; Вольдемар — на всех сразу. Лишь сестры бросились друг к другу обниматься, хотя с их последней встречи прошло всего несколько дней.

— Вот вытащила своего депутата на выставку, пусть хоть немного на искусство посмотрит, — сказала Светлана. — А то все бюджет да законы, девки да водка! Привет, Олечка!

— А меня мой путевой обходчик вытащил, — созналась Наташа. — Вот его бы на место Каргополова — в Думу. Ей-ей, сгодится!

— Не надо, жаль парня, испортится, как осетрина в жару, — ответила сестра.

Сам Каргополов тем временем подавал какие-то немые знаки Рите. Она незаметно покачала головой. Костя перевел взгляд на депутата, узнал его по снимку в фотостудии. Ольга стала смотреть на картину «Архангел Константин, дарующий жизнь». И, обнаружив знакомое лицо в облике врача-ангела, вдруг засмеялась.

— Вот и славно, — сказал Вольдемар. — Я же говорил, что живопись выводит из стресса.

— Пошли отсюда, — вновь повторил Костя, на сей раз почти силой увлекая за собой Риту.

Слух о том, что санитар Константин Щеглов выиграл в лотерею Джек-пот двести сорок два миллиона рублей, а потому увольняется из больницы и уезжает в Израиль, как масляное нефтяное пятно расползался по коридорам этого медицинского заведения. Утечка «информации» произошла от Мити, который еще и «пошалил» в духе писателя-фантаста. Но сотрудники и коллеги восприняли это известие по-разному. Одни искренно радовались, другие завидовали, третьи огорчались. К числу последних принадлежал и реаниматор Петр Петрович.

— А институт как же? — спросил он Костю, встретив того на этаже. — Ты прирожденный врач, тебе надо образование получать.

— А я готовлюсь, — ответил Костя, еще «не врубаясь» в причину столь странного тона, с которого начал разговор Петр Петрович. Реаниматор смотрел на него как-то презрительно, даже гневно.

— «Капусты», говорят, много срубил, — продолжил тот. — Теперь поедешь задницу на Красном море греть и мацу лопать?

— Чего-то я вас не понимаю, Петр Петрович? — пожал плечами Костя. — У нас на даче нынче с капустой неурожай.

— A-а… ну тебя! — махнул рукой реаниматор и пошел прочь.

Зато другой врач, тот самый, дежуривший февральской ночью в приемном покое, Николай Семенович Климакович, воспылал к санитару запоздалой симпатией. Он задержал Костю в коридоре и зашептал:

— Все знаю, молодой человек. Горжусь. Верю. Поздравляю и советую поспешить с отъездом. В этой стране вам, да и мне тоже, всем бла-ародным людям ничего не светит. Провались она пропадом! Страна рабов, подлецов и казнокрадов. Еще дураков, махровых черносотенцев и бандитов. Недобитых красно-коричневых и сталинистов. Жить здесь нельзя, только прозябать. У меня тетка в Хайфе, скоро и я вслед за вами рвану. У меня есть идея: открыть там геммороидальную клинику, я ведь проктолог. Если мы объединим ваши капиталы и мои идеи — то протрубим иерихонской трубой. От клиентов отбоя не будет. Как, а? По глазам вижу, что согласны.

Константин отшатнулся от него, как от чумного, и поспешил в административный корпус. Нес он туда заявление об уходе. В приемной Красноперова секретарша передала ему направление в мединститут.

— Геннадий Васильевич подписал, — сказала она. — Хотя зачем тебе теперь учиться? Ты же миллионер. Сколько, интересно, это будет в баксах? А почему именно в Израиль, места лучше не нашел? Отправлялся бы сразу во Флориду.

— Ты, Галина, тоже башней накренилась? — совсем опешил Константин. — Или вирус какой по больнице бродит? Геннадий Васильевич у себя?

— Проходи, он с тобой сам поговорить хочет, — ответила секретарша и заиграла на клавиатуре компьютера.

Главный врач поглядел на Костю со стариковской суровостью, заявление прочитал, но подписывать покуда не спешил.

— Почему? — коротко спросил он.

— Так складываются обстоятельства, — уклончиво ответил санитар.

— А мне говорили, ты в Израиль лыжи навострил. Деньги какие-то большие выиграл. Чуть ли не целое состояние. Так пожертвуй на старый корпус, там крыша течет.

— Насчет денег — брехня! — сказал Костя, уже начиная догадываться, откуда ветер дует. — Это вам, наверное, Галочка на хвосте принесла? Есть тут у нас один шутник-выдумщик, романы по ночам пишет. А вот что касается Израиля — правда. Но у меня сын лейкозом болен. Нужна операция. Пересадка костного мозга. А там бесплатно.

— Понимаю. Причина уважительная, — Красноперов побарабанил по столу пальцами, задумался. — Не знаю даже, чем тебе и помочь. Попробую связаться со своими друзьями. Один из них подобные операции здесь делает, другой — там, в Тель-Авиве. Что-нибудь придумаем. Если не получится тут, тогда, конечно, поезжай. А пока оформляй документы на выезд, дело это хлопотное. И вот еще что. Поступай-ка ты, братец, не в медицинский, а в менделеевский, на химию. На заочное отделение. Если уедешь в Израиль, то, когда вернешься, переведем тебя в мед. Так-то оно лучше будет.

— А если — не вернусь? — спросил вдруг Костя.

Главврач посмотрел на него в упор и усмехнулся.

— Вернешься, куда ты денешься? Такие, как ты, — всегда возвращаются. Им на чужбине плохо.

Константин решил быть с Красноперовым откровенным до конца.

— Геннадий Васильевич! — произнес он, набравшись духа. — Мне предложили работу в одном денежном месте. А бабки позарез нужны! Один дифлюкан для сына полторы тысячи баксов стоит. Я еще и поэтому решил уволиться.

— Что за место? — поинтересовался главврач.

— У Мамлюкова.

— У этого прохиндея? — Красноперов даже поморщился от досады. — Имени его слышать не могу. Всю нашу фармацевтику развалил, а на обломках свою империю создал. Да только фасад-то у нее фальшивый, картонный. Это — страшный человек, я тебе честно говорю. По нему не только тюрьма, гильотина плачет. Сколько уже людей от его липовых лекарств погибло! А теперь вот пытается протащить на рынок методон.

— Что это? — спросил Костя.

— Отрава. Уверяют, что он снимает наркотическую зависимость от героина. Прекращает ломку. А на деле — все наоборот. Человек привыкает к методону за два-три приема. И уже не может без него жить, бежит в аптеку и отдает за него последнее. Такой же наркотик, как и все прочие.

— Почему же его не запретят?

— У Мамлюкова большие связи и в Минздраве, и в Госдуме. Пока вопрос о методоне открыт, но, боюсь, вскоре он появится на всех аптечных прилавках. Да мы в медицинской академии уже несколько открытых писем подписали — и в газеты, и в Кремль, и в Думу — все без толку! Сильное лобби. Тут крутятся огромные деньги, бешеные, несравнимые даже с оборотом простых наркотиков и торговлей оружия. Кому-то очень хочется заработать миллиарды долларов и посадить всю молодежь России на иглу. Сказано же: не надо воевать со страной, такой, как Россия, достаточно лишь развратить и оглупить ее молодое поколение. Тогда приходи — и забирай все голыми руками.

Константин, выслушав Геннадия Васильевича, даже крякнул от изумления.

— Прямо какой-то заговор! — вырвалось у него.

— Дело тут не в масонах, а в элементарном отсутствии совести, — усмехнулся главврач. — Когда на кону стоят огромные барыши такие, как Мамлюков, и мать родную в землю закопают и спляшут на ней. Хоть «барыню», хоть «гопак», хоть «семь сорок». Что прикажут.

— Хорошо, что вы мне об этом рассказали. Тогда я, конечно же, к Мамлюкову работать не пойду.

Красноперов посмотрел на него очень внимательно и неожиданно произнес:

— Нет, напротив, иди. Даже отлично, что тебе поступило такое предложение. Иди и внедряйся. Ты мне можешь там очень понадобиться. Мне и всей нашей медицине.