Владимир Марочкин - Повседневная жизнь российского рок-музыканта

• Название: Повседневная жизнь российского рок-музыканта
• Автор: Владимир Марочкин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2003
• ISBN: 5-235-02595-4

Рок-сообщество — это настоящий параллельный мир со своими традициями, языком, модой. Эти законы еще мало исследованы, так как, несмотря на кажущуюся открытость, герои рока неохотно допускают чужаков к тайнам своего бытия. Известный рок-журналист Владимир Марочкин впервые сделал попытку создать путеводитель по этому удивительному миру.

Как собрать жизнеспособный состав? Как придумать удачное название для группы? Как подобрать репертуар? Об этом подробно рассказывают музыканты групп «Аквариум», «Ария», «Круиз», «Машина Времени», «Мастер». Десятки увлекательных, а подчас — детективных историй из жизни звезд рока станут путеводной нитью, помогут не заблудиться в мире рок-музыки.

---

Но все равно многое приходилось делать самим.

Вадим Голутвин, гитарист легендарного «Аракса», рассказывал: «Мы заказали себе «самопальные» «Маршалла» в Харькове у знакомых музыкантов, перевезли их оттуда — это было большое приобретение, конечно, ведь не может же рок-группа играть без горы «Маршаллов» сзади! Но у нас тогда не было специалистов в области электроники. В «Араксе» мы помимо репертуара занимались тем, что своими руками делали аппаратуру. Все, включая микрофонную коробку, я распаивал сам. Доходило до того, что, увидев в углу или на обочине дороги какую-нибудь гайку или болт, я с расстояния нескольких метров мог безошибочно определить ее диаметр. Ведь все — от электроники до дерева и металла — все было собрано своими руками. А по-другому и быть не могло.

Когда мы уже работали в Московской областной филармонии, в одной программе с нами выступала одна греческая певица. Звукорежиссером у нее работал Валера Андреев. Однажды во время концерта у нас сгорел усилитель, мы пригласили его, и усилитель был моментально починен. После этого я жестко сказал нашему директору: этот человек должен работать с нами! И Валерочку мы выкрали. В тот же день».

…Мы еще долго тогда болтали с Вайтом. Вообще, я считаю большим достижением моей личной биографии то, что я могу позвонить Вайту или даже заехать к нему в гости, а иногда и сам Вайт звонит мне, чтобы поделиться свежими новостями. Например, что его близкие друзья, те, с кем он начинал играть музыку, на 30-летие «Удачного Приобретения» подарили ему новую великолепную гитару марки «Фендер».

«Многие из-за того, что не имели своей персональной аппаратуры и инструментов, не могли выступать, — сказал Вайт в конце разговора. — Они спрашивали нас: «Как вам это удалось?!» Они ж не понимали, что, например, у Матецкого были достаточно богатые родители, и у Макаревича отец мог из-за границы что-то привезти, даже динамики или микрофон, а у Кавагоэ папа из Японии периодически привозил ему какие-то гитары, часть он мог продать, а на вырученные деньги купить что-то еще. Конечно, это были еще не суперинструменты, но даже на таком уровне для подростков это было безумно дорого! «Как это вам удалось?!» И я отвечал, что днем работал в проектном институте, получая гроши, а вечером — в ресторане. Но в эту кабацкую кабалу я пошел лишь для того, чтобы через какие-нибудь два-три месяца, экипировавшись какой-то новой штучкой, «примочкой», я мог играть свой блюз.

Тогда примочки были самопальными, и лишь потом стали появляться фирменные. И все это — каждый фирменный шнур, каждый комплект фирменных струн — вливало в кровь адреналин. Это круче, чем наркотик! Потому что если наркотик вливать в организм, то через какое-то время требуется вводить еще дозу. А это — наркотик с очень длительным действием, потому что каждый раз возникало ощущение, что на сцене ты производишь впечатление на людей. А в то время было очень модно разбираться в инструментах, в аппаратуре, и многие зрители во время концерта подходили и смотрели, как состав экипирован, а потом говорили: «О! «Машина»! Ну, у них фирменные инструменты!» И даже витые шнуры производили на публику атомное впечатление! А когда выходил человек и у него от гитары с полупровисом шел к усилителю шнур — это многого, многого стоило! Вот что сразу отличало одних людей от других. Те, кто был на сцене, парили, как на крыльях.

Проблема тогда состояла в том, чтобы стать независимым коллективом, что называется free electric band. А для этого нужно было иметь собственную аппаратуру, собственные профессиональные инструменты, а это все, естественно, упиралось в деньги. Для того чтобы заработать деньги, мне два отпуска — в 1971 и 1972 годах — пришлось ездить на заработки: первый раз в Грузию, второй — в Абхазию, чтобы там в ресторане, стиснув зубы, играть музыку, которая ничего общего не имела с блюзом и рок-н-роллом. Но это был единственный способ заработать деньги на инструмент, на усилитель и стать независимым, и уже здесь, в Москве, заявить о себе. Если сейчас в каждом клубе есть комплект аппарата — порталы, усилители, «обработка» — и уже сам клуб выбирает, кто у них будет играть, то тогда все было иначе: свобода выбора принадлежала тем группам, которые имели адекватную по тем временам аппаратуру и инструменты. Без этого группа, безусловно, не могла существовать в тот момент.

Вот поэтому — я еще раз повторяю — и получается, что сейчас, когда ко мне обращаются родители учеников, молодых людей, которые хотят научиться играть на гитаре, и спрашивают, какую гитару лучше купить, я сразу вспоминаю далекие 70-е и думаю: «Вот, черт побери, никогда мы не поймем, что такое счастье!» А счастье — вот оно, как было, так и осталось! Для меня счастье — это наличие профессиональных инструментов».

Гастрольные байки

Рассказывают, что Николай Ширяев в ВИА «Лейся, песня» играл исключительно по нотам. Когда же его спрашивали, неужели он не может запомнить партию, музыкант отвечал: «Не хочу разжижать мозги!»

Иногда бывало, что Ширяев забывал в гримерке ноты очередной песни. Тогда он бросал бас-гитару и уходил за ними, В это время песня исполнялась без бас-гитары, а когда Николай возвращался с нотами, то оказывалось, что песня к этому времени уже кончилась. Очень смешно это было…

Глава 13 Репетиции

Итак, инструменты приобретены, состав набран — пора назначать дату и время репетиции!

Ах, эти репетиции! Что может быть слаще этого слова! Вот уже воткнут в комбик гитарный джек, пальцы касаются струн и звукосниматель радостно поддерживает аккорд. Комбик усиливает во много раз этот благословенный звук, и уже в унисон поет вторая гитара. Барабанщик пробует ногой «бочку», а она грохочет, потом он пробегает палочками по альтам, а те довольно урчат, и наконец — касается тарелки, несильно, тихонько, словно нечаянно — она нежно звенит, и у всех музыкантов чувство такое, будто воспарили, будто приподняло их от паркета, пусть ненамного, всего-то на пятнадцать сантиметров, только они все равно уже летят, и земное притяжение не имеет к ним никакого отношения…

«Я больше всего на свете люблю репетиции! — признавался как-то Павел Титовец, гениальный гитарист группы «Нюанс». — Я мог бы вообще обходиться без концертов, потому что там заранее ясно, что сыграешь и как, и можно даже представить, как это воспримет публика. Репетиции же — это всегда неизвестность…»

Причем репетировать можно даже и без инструментов.

Алик Грановский рассказывал, что когда у них с Крустером еще не было группы, они просто напевали песни, подыгрывая себе на коленках. Крустер пел за гитару и играл на барабанах, Алик — за бас и тоже играл на барабанах, а вместе они пели тексты. «Почему у нас потом такая сыгранность в нашей группе получилась? — спрашивает Алик и сам отвечает: — Да потому что мы с Крустером, постоянно находясь вместе, репетировали. Параллельно шло сближение характеров. Два года таких репетиций многое дали нам потом. Мы настолько мощно с ним вдвоем играли — так тогда не играл никто». Да и сейчас, как говорят те, кто слышал «живьем» группу «Смещение», никто так слаженно не играет.

Но все-таки лучше репетировать с инструментами и на аппарате. Но для этого нужна репетиционная база. Поэтому друзья группы «Смещение» стали искать место, где можно было бы нормально репетировать. Один из них, Костя по прозвищу «Пиночет», как-то позвонил и сказал: «Я устраиваюсь работать сторожем на заброшенный мясокомбинат и там ночами можно будет репетировать». Алик Грановский вспоминает: «Когда мы первый раз зашли туда, то атмосфера мясокомбината живо напомнила фильм «Сталкер»: там печи стоят — заслонки открыты, а внутри — цепи и крюки, на которые туши вешались и коптились. Под ними — стоки кровяные, а на крюках — остатки мяса. И крысы бегают огромные!»

Днем на мясокомбинате лучше было не показываться, потому что в светлое время суток там находились милицейские посты, а по ночам вполне можно было репетировать, ведь ночью дежурили свои сторожа. И ночью на синих грузовиках, на которых было написано «Моспочта», вся аппаратура перевозилась на этот заброшенный мясокомбинат. А мясокомбинат-то находился на Рублевском шоссе, то есть на правительственной дороге, по которой Брежнев и его дочка ездили к себе на дачу. И что могли подумать те, кто охранял эту правительственную трассу? Что происходит на этом заброшенном мясокомбинате?! Что это за люди ходят там ночами с громоздкими футлярами типа ружейных? Конечно, охранники решили, что эти темные личности собираются совершить терракт против генерального секретаря. В конце концов милиция и КГБ начали за ними следить и после блестяще проведенной антитеррористической операции всех повязали. Правда, не музыкантов, а только тех ребят, что приехали с аппаратурой.