Карен Темплтон-Берджер - В атмосфере любви

• Название: В атмосфере любви
• Автор: Карен Темплтон-Берджер
• Издательство: Издательский Дом на Страстном
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-7847-0018-9

Обескураженная неудачными попытками сделать артистическую карьеру, Гвин возвращается в родной городок. Встреча с Алеком, кумиром ее полудетских грез, будит в ней это, как ей казалось, давно угасшее чувство. Она старается подавить его — ведь ей предстоит, собравшись с силами, повторить свой «поход на Бродвей».

Алек, добрая душа, вечно кого-то опекает — будь то птица со сломанным крылом или осиротевшая соседская малышка. А ему самому никто не нужен. Его удел — работа, книги, одиночество. Почему же близость Гвин, которую он привык считать младшей сестренкой, так волнует его?..

* * *

Гвин поссорилась с дедушкой из-за своего желания стать актрисой. Она пока не снискала славы, однако бросать любимую профессию не хочет. И уж тем более не представляет себя в роли хозяйки небольшой гостиницы в провинциальном городке. О браке она тоже не помышляет. Однако…

Как он изменился, подумала Гвин, увидев Алека Уэйнрайта. Она вернулась домой — и что же? Вместо долговязого мальчишки, которого она знала с детства, перед ней стоял молодой мужчина — красивый, притягательно-сексуальный, сильный и надежный.

Алек уговаривает Гвин задержаться в родном городке. Неужели ее отношение к замужеству начинает меняться? Ей ведь как раз представился шанс проявить себя в театре. А может, она сумеет получить все?

---

Правда, перед тем как уйти, он объяснил ей, что большим мальчикам не положено укладывать спать маленьких девочек. И Гвин безоговорочно восприняла это, так же как и его рассказы у елки. Вообще все, что говорил Алек, она воспринимала как непреложную истину. Он был старше, опытнее и никогда не обижал ее, во всяком случае, намеренно.

Гвин еще постояла у елки, повздыхала, причем так громко, что Бобо поднял голову, потом вернулась к брошенной гирлянде. Может быть, это правда. Может быть, она и в самом деле еще ребенок. Потому что только ребенок может хотеть получить все сразу.

Она снова вздохнула. Пес сочувственно тявкнул и снова плюхнулся на пол у камина.

— Сразу видно, чья ты внучка, — раздался сверху голос Мэгги. — Не припомню, чтобы у кого-то еще, кроме вас двоих, было такое унылое выражение лица.

— Выражение моего лица соответствует моему плохому настроению, — проворчала Гвин.

— Плохое настроение? Отсюда, сверху, оно скорее похоже на глубокое отчаяние.

— Что ж. Ты близка к истине.

— Это просто смешно, Гвин!

— Отстаньте от меня, Мэгги! — Она резко дернула конец гирлянды, и в результате разбилось еще две лампочки. Раздражение с новой силой закипело у нее в груди. — Вы можете петь песенки, развешивать гирлянды и делать вид, что все прекрасно, а я не могу. Мне не весело, я не хочу веселиться, у меня нет причин для веселья. И вы не заставите меня!

Мэгги с такой решительностью устремилась вниз по лестнице, что Гвин при приближении экономки невольно попятилась. Не требовалось большого воображения, чтобы представить, что Мэгги в любой момент может превратиться в огнедышащего дракона.

— Вот что, юная леди, — сказала Мэгги, уперев руки в бока. — Может быть, в твоей жизни сейчас не все идеально. Это вообще редкий случай — чтобы все было идеально, и тебе пора бы это знать. Но у тебя есть дом, в котором можно встретить праздник, и люди, которые любят тебя. Может быть, тебе не всегда нравится то, что мы говорим и делаем, но в какой семье бывает иначе? А ведь многие лишены этого. Так что пора тебе для разнообразия подумать о других, а не только о себе, и оценить то, что ты имеешь, вместо того чтобы вздыхать о том, чего у тебя нет! — При этих словах Гвин громко всхлипнула. Но непоколебимая Мэгги не выказала ни грана сочувствия. — Чего ты ревешь?

Бросившись к стойке, Гвин схватила салфетку и громко высморкалась. Мэгги, поджав губы, ждала ответа.

— Я согласилась работать в школе.

— Давно пора, — фыркнула Мэгги, сверля ее своим металлическим взглядом. — И что еще?

— Почему вы решили, что должно быть что-то еще?

— Потому что я не вчера родилась. Так что еще?

— Алек дает мне деньги для возвращения в Нью-Йорк, — сказала Гвин, чувствуя, как ее губы снова начинают предательски дрожать.

— Ооо, вот как? — На лице Мэгги появилось выражение должного удивления. — Ну и ну. — Она немного подумала. — Но ведь он дает тебе средства на то, чего ты хочешь.

— Знаю.

— Ты должна радоваться.

— Знаю.

— Но ты не рада. — Гвин вздохнула, снова высморкалась и покачала головой. Мэгги схватила ее за руку и повела — потащила! — в кухню. — Идем отсюда, пока никто не увидел тебя и не начал приставать с расспросами.

Гвин села за стол. Откуда-то перед ней появилась чашка с чаем. От рыданий у нее началась икота, так что чай был очень кстати. Честно говоря, Гвин была удивлена тем, что не разучилась плакать. За два года жизни в Нью-Йорке она плакала раза три, не больше, не считая тех случаев, когда этого требовала роль. А теперь постоянно либо плачет, либо готова пролить слезы, либо утирается после рыданий.

Мэгги уселась напротив. Ее лицо по-прежнему было суровым. Но не успела она открыть рот для очередного внушения, как в дверь просунулась голова Мирты.

— Виола говорит, что ей нужны зубочистки для того украшения, которое она делает… Гвин, дорогая! Что случилось?

Если бы у Гвин была пара секунд, она, наверное, успела бы что-нибудь придумать. Но ей не дали и секунды.

— Алек дает ей деньги для возвращения в Нью-Йорк, — объявила Мэгги.

Гвин, раскрыв рот, посмотрела на экономку. Кажется, пару минут назад Мэгги сама предложила ей укрыться на кухне от посторонних расспросов.

— Дорогая… — Рыжеволосая голова в облаке духов была уже у ее плеча. Длинные и худые, как лапки паука, пальцы с ярко-розовым перламутровым лаком на ногтях сомкнулись вокруг запястья Гвин. — Как он мог?

— Мирта? — В дверях появилась Виола. Поверх элегантного серого свитера и таких же элегантных брюк на ней был надет яркий фартук в красную и зеленую клетку. — Ты нашла зубочистки? Гвин! В чем дело, детка?

— Алек дает ей деньги для возвращения в Нью-Йорк, — в унисон выпалили Мэгги и Мирта.

— Боже мой! — Виола заняла место у другого плеча Гвин. — Уж эти мне мужчины! — фыркнула она, поглаживая Гвин по спине. — Какие они все-таки тупицы!

— Но ведь я сама этого хотела, — промямлила Гвин, и все три женщины разом посмотрели на нее.

И в этот момент в кухне появился Алек. Совсем не вовремя. Три головы резко повернулись к нему. Гвин даже стало его жаль. На мгновение. А он поднял руки вверх, сжимая в одной из них текст пьесы.

— Что я такого сделал?

Все трое заговорили разом:

— Неужели не ясно?.. — Это же очевидно… — Разве надо что-то объяснять?

Гвин молчала, терзая в руках бумажную салфетку, и страшилась поднять на него глаза. Боялась выдать настоящую причину своего несчастного состояния. Нет, это было не детское увлечение. Не просто желание завести короткий любовный роман. И не примитивное любопытство: а каков он в постели? Она влюбилась в него. И это было самой большой глупостью из всех, что она когда-либо совершала. Пожалуй, это было самой большой глупостью на свете.

Но она все же не настолько глупа, чтобы признаться ему в этом. Несмотря на свои благие намерения, Гвин все же подняла глаза. И встретила смущенный взгляд Алека.

— Уважаемые дамы, — тихо сказал он, — вы не могли бы оставить нас вдвоем?

После краткого обмена многозначительными взглядами все три пожилые женщины вышли из кухни. Но Мэгги все же успела сказать Гвин:

— Если мы тебе понадобимся, позови. Мы будем в вестибюле.

Алек подождал, пока за ними закроется дверь, потом пододвинул стул и сел на него верхом.

— Я принес тебе текст пьесы, — сказал он, протягивая ей листы. — У тебя ведь, наверное, нет его под рукой.

— Спасибо, — пробормотала Гвин.

— Гвин… — Алек встал и посмотрел в окно, затем снова перевел взгляд на Гвин. Та опустила глаза и сцепила руки на коленях, чувствуя себя наказанным ребенком. — Гвин, — повторил он. — Посмотри на меня. — Она бросила на него косой взгляд из-под ресниц. — Пока эти три ведьмы не содрали с меня шкуру живьем, объясни, пожалуйста, в чем дело.

У нее снова задрожали губы. Если она откроет рот, слезы опять потекут ручьем. Надо что-то придумать, какое-то оправдание. Что-нибудь, чтобы скрыть правду…

— Ладно, — сказал Алек, — попробую сам догадаться. Это имеет отношение к моему предложению дать тебе денег для поездки в Нью-Йорк? — Она кивнула. Алек вздохнул. — Тогда объясни мне, пожалуйста, почему ты так расстроена? Я думал, это то, что…

— То, что я хотела, — перебила она его резким дрожащим голосом. — Да, это так.

— Так ты передумала уезжать?

— Нет… Не передумала. Дело не в этом…

Она пожала плечами, делая вид, что что-то не договаривает. Гвин и в самом деле кое-что не договаривала. Но вряд ли Алек догадается что. Ему и не надо догадываться.

— Ага, я понял.

— Понял?

— Ты это из-за гордости? Переживаешь, что не смогла заработать эти деньги сама?

Вполне подходящее объяснение.

— Немного, — пробормотала она.

— Но это же глупо, — сказал он и снова сел, скрестив на груди руки. — Какая тебе разница, откуда взялись деньги? Ты сама сказала, что тебе нужна моя поддержка. Поэтому я и решил дать тебе самое ощутимое доказательство того, что готов тебя поддержать. Я не смогу вынести, если ты будешь страдать здесь, не имея возможности заниматься тем, чем хочешь. И потом, эти деньги все равно лежат у меня без пользы…

— Не надо, Алек. Достаточно.

Она встала и подошла к столу, на котором Мэгги приготовила продукты для теста. Сливочное масло, сахар, ваниль, яйца, мука. И натертый шоколад. Значит, экономка будет печь то самое печенье. Гвин мгновенно вспомнила о том таком коротком поцелуе много лет назад. И о совсем недавних объятиях. Она с усилием повернулась лицом к Алеку и скрестила руки на груди.