Павел Буркин - Полночь мира (=Пепел Сколена)

• Название: Полночь мира (=Пепел Сколена)
• Автор: Павел Буркин
• Жанр: Фэнтези

"Только пепел остался от великого Сколена" - напишут об этом времени выжившие. Страшная катастрофа разрушила великую державу, ее остатки раздирают на части бывшие наместники и ничтожные правители. Не стало великих воинов и императоров, города лежат в развалинах, голод и болезни косят уцелевших. Время железа и крови, предательств и героизма. Судьба страны оказалась в руках безвестной девушки, бросившей вызов кровавому королю Амори. Но чем станет ее жизнь и борьба - зарей новой жизни или мучительной агонией сколенского народа - зависит от человека из совсем другого мира.

---

  А верно: если он станет не нужным, но много знающим, с Амори станется устроить "сердечный приступ" или "скоротечную чахотку" с помощью ядов алхимика. Они двое, конечно, друзья, но короля старик, кстати, сколенец, не ослушается. Значит, придется сражаться не за богатство и влияние, но за саму жизнь, и допустимы все средства.

  Но не все одинаково хороши. Можно подсыпать яду секретарю, можно новому летописцу - сразу по прибытии - а можно и обоим. Надежно... Зато слишком подозрительно, особенно две смерти сразу. Амори не дурак, он бросится искать, кому выгодно, вспомнит о скромном Эленбейне ван Эгинаре - и уже через час бывший летописец будет рассказывать, как решил отравить двух людей. С выломанными из суставов руками, воя от касаний рдеющего железа, зная, что не выйдет даже легко умереть.

  Слишком рискованно. И свалить вину не на кого - мотив только у него.

  - Господин, ваше вино, - отпив глоток, произнесла сколенка. - Как вы изволили приказать, Эленбейн-катэ...

  - Прекрасно.

  Озарение пришло внезапно, так неожиданно, что рука с кубком замерла. Ничего не понимающая сколенка сжалась, ожидая расправы. А ведь это она натолкнула на идею, избавив от лишних мыслей, паники и суеты, вовремя подав вино. Пожалуй, она заслужила избавления от порки на конюшне, на глазах у слуг и разного быдла. Сегодня он всыплет ей сам, один на один - да и то, если хватит времени. Сделать предстоит ой как много: вручить алхимику кошель за состав и еще кошель, побольше, за молчание; ту же операцию проделать с капитаном галеры - а он пусть плеснет зелья новому летописцу, когда тот будет в открытом море; на всякий случай договориться с придворным лекарем, чтобы тот "не заметил" искусственного происхождения болезни. Мзду они, конечно, соберут - но полностью не откажут: ведь вслед за новым хронистом Амори может выписать нового алхимика, нового лекаря - и, если уж на то пошло, нового секретаря. Это мореходов, мастеровых, и, увы, грубиянов и пьяниц военных ничем не заменишь. А придворных...

  Мысль была проста, как девчонка-рабыня: если исчезновение или смерть летописца будут выглядеть подозрительно, и первым подозреваемым станет сам Эленбейн... Значит, хронист должен чин-чинарем прибыть в Алкриф, но при этом стать для Эленбейна безвредным. Лучше всего будет, если королевский секретарь привезет слюнявого идиота. В скоропостижную смерть никто не поверит, а вот в помешательство, скажем, на почве переутомления... Особенно если лекарь подтвердит "естественность" болезни, а король знает о полном невежестве Эленбейна в этой области... Но в Алкрифе и сумасшествие покажется подозрительным. А вот если оно случится задолго до прибытия, лучше бы ещё в Кетадринии...

  Как это сделать? Думаем.

  Лучи северного солнца скользили над водой, вызолотили облака над бездонной синью, холодное море сияло полированным серебром. Фыркая солярочным дымом, старенький прогулочный катер неспешно подвалил к причалу. Туристы стояли на пирсе, они ежились под пронизывающим ветром.

  - Миш, водку взял?

  Водку он взял. Конечно, подозрительную какую-то, вроде бы "Эталон", но спирт там точно не эталонный. Метил, что ли? Впрочем, закупорена как надо, налеплена этикетка, что водка прошла контроль качества. Да и в том магазине коренной питерец Олег брал ее давно, и ни разу не травился.

  - Ага. Семь бутылок. И коньяка две.

  - Всего-то? - спросила симпатичная девчонка Валя, прозванная "Наливалей" за привычку самой разливать спиртное и при этом не обделять себя. - На пятерых?

  - Из этих пятерых три - дамы. Белая горячка нам не нужна!

  - У нас два дня впереди, - успокоил Олег. - Вечером посидим, только бутылочку на утро оставим - и нормально. Что останется, завтра приговорим.

  Катер скользил по спокойному морю, едва покачиваясь на волнах, нос с шипением резал пенные гребни. В палубных надстройках, тросах и канатах посвистывал не по-летнему холодный балтийский ветер. Здесь, на палубе, продувало и в осенних куртках.

  - Пошли вниз, - произнесла подруга. - Наливай, Вика.

  В отличие от толстой рыжей Валюшки, Вика - длинноногая блондинка с высокой грудью, полными, ярко накрашенными губами. Увы, она только подтверждала поверье насчет умственных способностей блондинок. Впрочем, девчонка Вика была не злая, а что иногда морозила явную чушь - так все мы тут не без грешка. - Выпьем... за меня!

  Друзья спустились ниже. Нижняя палуба была остеклена, сюда ветер не задувал. И, конечно, было яблоку негде упасть, особенно у бара. Найти свободное место оказалось непросто. Валя-Наливаля достала первую бутылку. Расставила пластиковые стаканы и неторопливо разлила Огненную Воду.

  - А закуска? - поинтересовалась Вика.

  - После первой не закусываю, - храбро ответил Михаил.

  - Ну, за меня... то есть за нас, - провозгласила тост Вика. - Чтобы у каждого из нас было все, что он хочет, а не было только врагов и похмелья. И за литературный успех. Кстати, там будет о чем?

  - Ну, - выдохнув после первого стакана, произнес Миша. - Много о чем. Была страна. Ее растащили правящие мародеры, самого удачливого из которых звали Амори. Он прибрал к рукам несколько провинций, притом рассматривал их исключительно как объект грабежа. В итоге самая униженная провинция, Верхний Сколен, восстала. Возглавила восстание Эвинна Верхнесколенская, решившая восстановить страну. Но потерпела поражение и была казнена. Впрочем, и Амори лишился сына: тот сначала бежал от деспота-отца, потом встретился с ней и влюбился.

  - Словом, брат пошел на брата, а сын на отца, - резюмировал Олег. - И бысть сеча зла... Интересно, сколько книжек примерно с таким сюжетом вышло в этом году?

  - Можно же рассказать с разных точек зрения. И героиня может быть разной, и король, и остальные. И сама страна...

  - Может, хотя бы не людей взять, а... ну, циклопов, там?

  - Я же для людей пишу, а не для циклопов!

  - А героиню не жалко? - спросила молчавшая до сих пор Валя. - Может, не надо так жестоко?

  - А как? Если все будет трали-вали, не зацепит. По себе знаю. Надо, чтобы пожестче было. Подчеркнуть жестокость эпохи, а потом показать, что и в эту эпоху было можно любить, надеяться и бороться за правду. И вообще, - произнес Миша. Говорить с каждым словом становилось труднее, в голове шумело, язык еле ворочался. "Быстро как действует... Неужто паленая, или подмешано что?" - М-мне надо н-на в-воздух, - запинаясь, продолжал он. - Накурили тут... Я быстро...

  - Наш скальд уже готов, - томно протянула Вика и, приподнявшись, поставила ему на щёку мерцающую розовую печать. - Хорошая выйдет книга.

  - Не пейте ее, она паленая, - произнес Миша, уже не понимая, что имеет в виду, водку ли, книгу ли. Но его никто не услышал, водку благополучно выпили, и никто не отравился. Быть может, дело в особенностях организма? Но ведь пил же всегда, и не хуже остальных. И вроде жив остался. А тут... Да что такое? Может, станет легче, если холодный ветер проберет до костей?

  Миша не знал, что на палубе совсем другого корабля, в другое время года, в другой стране и даже другом мире такое же точно зелье выпил старый кетадрин-летописец Моррест ван Арднар? Мудрый жрец, правда, пил не ради пьянки, а чтобы избавиться от ломоты в костях. А напиток ему дал не кто иной, как капитан Дестин ван Вейверн, которому, в свою очередь, его "проиграл" в кости Эленбейн ван Эгинар.

  - Не навернуться бы, - пробормотал Миша, поднимаясь на верхнюю палубу. Только что катер влетел в туманное облако, с ночи висевшее над морем. Палуба, поручни вдоль бортов, скамейки и бухта жесткого от соли каната враз покрылись росой, холодная влага оседала и на волосах и лице Михаила, приятно холодя кожу, помогая протрезветь. Туман был нереально густым, он скрыл даже палубу под ногами. Ощущение было невероятное - будто летишь в облаках. Сердце замерло от восторга, хмель куда-то пропал. Незаметно смолк и шум мотора: сперва была абсолютная тишина, а потом появился странный, деревянный какой-то скрип и глухой, размеренный барабанный бой, миг - и к нему добавились какие-то противные голоса. Говорили, вернее, матерились, на незнакомом языке.

  ...Когда прогулочный катер "Комсомолец" выскользнул из туманного облака, на его борту не оказалось начинающего писателя Михаила Кукушкина. Зато был сбитый с толку и ничего не понимающий кетадрин Моррест ван Вейфель. Попав на борт дьявольского железного монстра, движущегося без весел и парусов, плюющегося дымом и населенного одетыми в джинсовку демонами и демоницами, он попробовал помолиться Справедливому Стиглону, Снежноголовому Кетадру и Алку Морскому заодно. Разумеется, по-кетадрински.

  Это имело роковые последствия: по прибытии в Кронштадт прямо на пристани его взяли под ручки санитары и, на всякий пожарный надев смирительную рубаху, препроводили в ближайший желтый дом. В связи с этим кетадринский мудрец не успел подсидеть своего алкского коллегу, но с другой стороны, и не отведал отравы в качестве довода в научном диспуте. Ну, а со временем, когда немного освоился с ситуацией, стал даже находить в этом удовольствие.