Павел Буркин - Кровавый рассвет (=Ветер, несущий стрелы)

• Название: Кровавый рассвет (=Ветер, несущий стрелы)
• Автор: Павел Буркин
• Жанр: Фэнтези

В смертельной схватке схлестнулись два народа. Побежденные и победители, порабощенные и поработители, захватчики нынешние и захватчики вчерашние. Даже у вождей нет выбора - никто не властен убежать от судьбы, остановить древнюю вражду. Сметая границы государств, ломая судьбы и сжигая города, по миру Сэрхирга катится каток войны. Топливом для него служат старая ненависть и иномировые технологии. Кто прав, кто виноват - как разберешься, когда и те, и другие превзошли жестокостью зверей? Можно ли построить аналог СССР на средневековых технологиях? И выдержит ли испытание огнем и железом Любовь, зародившаяся на развалинах мира? Этого знать не дано никому. Потому что рушатся старые правила, а Ночь Мира сменяет Кровавый Рассвет. ВНИМАНИЕ! ПОД НАЗВАНИЕМ "ВЕТЕР, НЕСУЩИЙ СТРЕЛЫ" ЭТОТ РОМАН БЫЛ ОПУБЛИКОВАН ИЗДАТЕЛЬСТВОМ "YAM-PUBLISHING".

---

  - Смотри по сторонам! Не зевай! - звонко крикнула девушка и с хищной грацией рыси скользнула чуть в сторону. Прежде, чем на него навалились новые защитники крепостцы, он увидел, как юная мечница обрубила наконечники еще нескольких копий, открывая своим людям дорогу. Потом все кончилось, но память о девушке с мечом, спасшей жизнь, осталась...

  ...И теперь в нее летит невидимая смерть, и она точно так же не успевает ни пригнуться, ни закрыться щитом... Что огненные трубки делают с людьми, парень уже видел, и не раз. Юноша поглубже вдохнул, сакраментальное "перед смертью не надышешься" оказалось правдой - и подпрыгнул, заслоняя Эвинну собой. И сразу пять пуль попали, опрокидывая тело, но ни одна - в Эвинну. Какая-то из них ударила в лоб, а другая - в серде, как бы для верности. Он даже не понял, что умирает, под ноги дерущимся упал бездыханный труп.

   Он вернул долг, отдал жизнь за жизнь, и когда предстанет перед Богами, неотданных долгов не будет. А Эвинна пусть распорядится ей, как сумеет, ведь борьба за свободу Сколена далека от завершения. Пусть отомстит за него и тысячи других, погубленных псами Амори.

  Алки вновь набросились на подтаявший отряд. Снова на окровавленную фалангу катился орущий человеческий вал, который было не остановить немногочисленным лучникам, снова гремели смертоносные в открытом поле винтовки. Если бы у людей Михалыча было достаточно патронов, они бы просто расстреляли отряд Эвинны. Но сейчас они приканчивали последние обоймы, в обозе не осталось ни патрона, а то, что было в подсумках, ушло почти целиком. Винтовки стреляли лишь изредка - по командирам, по лучшим воинам, туда, где алки явно терпели неудачу. Увидев, что Эвинна упала, алкские стрелки переключились на ее воинов, сея в сколенских рядах смерть и ужас. Сколенское войско таяло быстро и неотвратимо - как изъеденный туманами весенний снег.

  Наверное, так бы и полегла сколенская армия. Но тут, прямо из камышей вокруг старицы, грохнул новый винтовочный залп. И был он гораздо сильнее, чем выстрелы солдат Амори. За первым залпом последовал второй, третий, четвертый... Следом ахнуло так, что у всех участников боя зазвенело в ушах, и целый фонтан огня выхлестнул из топей. В его свете показался силуэт приземистой черной трубы на колесах, едва заметные среди камыша люди, по грудь стоящие в ржавой воде. Вояки не стали даром тратить патроны. Сделав пять залпов (Эвинна сразу вспомнила показанную год назад Моррестом обойму), вояки выпрыгнули из своих засад и с ревом "Ско-олен!" - понеслись в пробитые бреши. Алкские лучники и стрелки с винтовками попытались огрызаться - но первый залп стегнул именно по ним, и их почти не осталось. А латную пехоту основательно проредили пушки. Неизвестные бежали редкой, непривычной после сомкнутого строя цепочкой, стреляя на ходу. Местами работа находилась и штыкам, и прикладам: шлемы они не пробивали, но при удаче глушили алков.

  Нет, конечно, алки не сдались. С того берега подтягивалась новые сотни пеших и конных латников, а запасы патронов у вновь прибывших были, увы, небесконечны. Огрызаясь контрударами, отстреливаясь и отбиваясь, сколенцы пятились к воротам. Наконец, напоследок отбросив алков, они стали втягиваться в город.

  Задача была выполнена - но какой ценой?! Тород в двух битвах потерял не больше сотни бойцов. Зато у Эвинны не уцелело и половины отряда, и то почти все были ранены. Остальные полегли в бою, некоторые были схвачены врагом. Правда, новый отряд отделался легким испугом - десяток легкораненых из пятидесяти человек для такого боя несерьезно. И все же...

  - Кто вы? - Только в городе Эвинна нашла возможность выяснить, кем были ее спасители. Наскоро перевязанное плечо болело, левая рука не слушалась, повязка побагровела от крови, никак не желавшей останавливаться. Ей казалось, что она вот-вот упадет. Голова кружилась, будто в сумасшедшем танце.

  - Не узнаешь меня? - спросил знакомый, любимый, родной голос, и крепкие руки подхватили недавнюю жену Императора. - Я вернулся, Эвинна. И больше не уйду. Сегодня мы победили, а Амори остался с носом. Да и вы хороши - снесли всю эту мелиорацию к чертям собачьим...

  - Моррест, - попросила Эвинна. Сил спросить про странное слово "мелиорация" уже не было. - Где ты был?

  ...В брошенном еще в Великую Ночь квартале Нижнего города было непривычно людно. Бродяги, бандиты и бездомные собаки не испытали от такого наплыва людей удовольствия - но что они могли сделать? Три легиона вооруженных, повоевавших и победивших людей - не те, с кем стоит связываться. Сейчас, впрочем, Морреста интересовали не все они, а его ветераны. Те, с кем прошел путь от Лакхни до безымянной высоты над Вассетским трактом в двадцати милях от Эмбры. Не может быть, чтобы они выдали его ставшему венценосным рогоносцем Карду. Даже если узнают, за что его ловят на самом деле.

  Разумеется, герольды не объявили, что Императору наставили рога: Кард прекрасно понимал, что сам наследника не сделает, и сеять сомнения в законности "сына" не собирался. Морреста ловили, не много, не мало, за попытку поджога дворца. Самое смешное, над дворцом и правда на рассвете поднялся жиденький столб дыма: чтобы было, в чем обвинять, императорским воякам пришлось самим совершить поджог. Это было так похоже на стародавнюю историю в его родном мире, что Моррест мысленно переименовал Императора в фюрера, а дворец - в Рейхстаг. Интересно, поднимется ли над этим "Рейхстагом" когда-нибудь красное знамя? Было бы неплохо...

  К удовольствию Морреста, никто не поверил, что он и правда поджигатель. "Наверное, принц Оле хочет победы присвоить" - загуляла по превращенным в казармы домам солдатская молва. Из этого неопровержимо следовало, что их командир невиновен, а значит, его надо спасать.

  Те, кто помоложе и посмелее, вызвались его сопровождать. В их числе оказались все без исключения участники осеннего посольства, половина стрелков с винтовками и пушечный расчет. Те, кто оставались, безропотно отдали уходящим с командиром винтовки. Отговаривать было бесполезно: так в изгнание ушел не один человек, а почти шестьдесят, из них две трети имели, кроме мечей и копий, винтовки с приличным запасом патронов, а еще пушку с двадцатью пятью снарядами. По местным меркам - сила, стоящая трехсот рыцарей, или полка хорошей пехоты.

  Наверное, поэтому Император не бросил в погоню рыцарей, или бросил, да они "не нашли". Маленькое войско беспрепятственно вышло из ворот столицы и отправилось на юг. Моррест подозревал, что Кард не поспеет помочь алхаггам. Значит, будем сражаться за Империю без него.

  И правда, балгрские рыцари и пехота появились у Алхидды той же осенью. Нет, до серьезного боя не дошло: несколько винтовочных залпов в упор - и рыцарские кони, не слушая поводьев и шпор, рванулись прочь с поля боя, впрочем, не меньше половины рыцарей было и выбито из засады. Пехота, последний раз воевавшая еще до Великой Ночи, оказалась не устойчивее. Алки повалили обратно - и тут ожила пушка в любовно отрытом окопе в засаде. Моррест оставил ее специально, наказав не стрелять, пока балгры не повалят валом обратно и от ужаса не потеряют разум. Пушка ахнула почти в упор - и картечь прорубила в толпе отступающих огромную брешь. В этот момент подоспели племенные ополчения и находившиеся в городе две сотни имперцев. Что тут началось! От давки погибло не меньше балгров, даже рыцарей, чем от выстрелов.

  Всю зиму Моррест был в гостях у алхаггов. Солдаты радовались, как дети - ведь Алхаггской земле покровительствует богиня Алха, "сладостная" покровительница плотской любви, которая равно благоволит и к куртизанкам, и к замужним женщинам - лишь бы не отвергали Ее дар - наслаждение соития. Соответственно, и жрицы при храмах были... хмм... доступными, веселыми и очень, очень искусными. Ну, а денег на такой храм не жалко.

  Здесь Моррест нашел и кое-что более важное: один из потомственных оружейников Алхидды дружил с придворным алхимиком местного наместника. После первого своего появления в этом мире алхимики вызывали у Морреста неприязнь. Но этот согласился и, главное, сумел изготовить в своей мастерской несколько бочек с порохом. А оружейник серьезно пополнил запасы патронов и снарядов, даже скопировал несколько винтовок. Качество, конечно, было еще хуже, чем у алкских "пиратских копий", с оригиналом вообще не сравнить, да и нарезы в канале ствола он не сумел сделать. Но главное - они могли стрелять шагов на пятьсот, и все равно не оставляли лучникам шансов.

  Увы, оружейник и алхимик с ними не пошли, сославшись на то, что в походе не смогут достать нужные материалы. Моррест подозревал, что скоро в Алхидде появится своя оружейная мастерская, и со временем она станет головной болью и Амори, и Карда. Что ж, ничего против он не имел.

  Весной пришла весть, что в Алхаггию таки направляется войско Империи. Выяснять, только ли против балгров его послали, Моррест не стал, связываться с ним хотелось еще меньше. Оставалось уходить, что воины с неохотой и сделали. Может быть, он переменил бы свое решение, если бы узнал, что командует войском Телгран ван Вастак.