Юрий Оболенцев - Океан. Выпуск двенадцатый

• Название: Океан. Выпуск двенадцатый
• Автор: Юрий Оболенцев
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Поэзия
• Год: 1986

Литературно-художественный морской сборник знакомит читателей с жизнью и работой моряков, с выдающимися людьми советского флота, с морскими тайнами, которые ученым удалось раскрыть.

---

— Василь Гурьянович, — назвался он. — По специальности штурманский электрик.

Пока я перекладывал вещи из чемодана в рундук, Василь провел полную их инвентаризацию. Когда очередь дошла до боцманской дудки, он спросил:

— А это что такое?

Я высвистел ему команду на обед. Мне хотелось есть, а расход на меня вряд ли заявляли. От выданного мне на дорогу сухого пайка остался кусок колбасы, я поделился ею с Василем, чем сразу завоевал его расположение.

Однако насчет расхода я ошибся. Сразу после развода на работы и занятия старшина второй статьи Охрименков повел меня на камбуз, и кок, демонстрируя традиционное флотское гостеприимство, накормил меня до отвала.

4

Командир БЧ-1 капитан-лейтенант Холмагоров принял нас со старшиной второй статьи Охрименковым в своей каюте. Выслушав наши доклады, предложил сесть. Но в каюте было всего два привинченных к палубе кресла, в одном из них сидел сам капитан-лейтенант, на краешке другого примостился Охрименков, а я остался стоять у двери.

— Ну-с, посмотрим, какие доблести за вами числятся, — сказал Холмагоров, раскрывая лежавшую на столе папку. — Тэк-с, взысканий нет — это, конечно, отрадно. Благодарность за отличное несение караульной службы. Всего одна. Что-то не густо, Владимир Александрович. — Он обернулся ко мне. — Да вы садитесь. Вон там, под умывальником, разножка, поставьте ее и садитесь. — На флот вас военкомат случайно направил или сами попросились?

— Сам.

— Почему? Ведь город, где вы жили, находится за тысячу миль от моря.

И тут я неожиданно для себя рассказал про Копыча и серебряную боцманскую дудку.

— Он ее с собой привез, — подсказал старшина второй статьи Охрименков.

— А ну-ка, принесите, — попросил капитан-лейтенант.

Когда я принес дудку, Холмагоров долго разглядывал ее, потом сунул мундштук в рот и высвистал нечто, лишь отдаленно напоминающее мелодию аврала.

— Не получается, — огорченно вздохнул он. — А ведь когда-то умел!

— Разрешите я покажу?

— А умеете?

— Так ведь Копыч же и научил.

Когда я высвистел ту же мелодию аврала, капитан-лейтенант заметил:

— Однако какой звук! — И надолго задумался. Потом вдруг встряхнул головой и сказал: — Вот что, Севастьянов, сейчас вы проиграете эту мелодию в телефонную трубку. Начнете, как только я взмахну рукой.

Он набрал номер телефона.

— Вениамин Иванович? Надысь вы что-то насчет подарочка соизволили намекнуть. Так вот я вам, любезный, алаверды изображу. — Холмагоров взмахнул рукой и поднес телефонную трубку к моему лицу.

Я высвистел мелодию. Как только я закончил, капитан-лейтенант, не говоря больше ни слова, положил трубку и обернулся к старшине второй статьи Охрименкову:

— Значит, так: сначала займетесь с Севастьяновым устройством корабля. Проведите его по всем помещениям от носа до кормы, благо это возможно, пока идет планово-предупредительный ремонт, и вы не будете мешать другим. На эту процедуру я вам отвожу… — Холмагоров сделал паузу, что-то прикидывая в уме, и подчеркнуто медленно произнес: — двадцать суток. Потом еще четверо суток на изучение инструкций и других документов, связанных с использованием механизмов. На пятые сутки поставьте его рассыльным, там ему придется еще побегать по кораблю и закрепить то, что покажете вы. После этого я приму у него зачет. Ясно?

— Так точно! — ответил Охрименков. — Разрешите идти?

— Вы идите, а Севастьянов пусть пока останется.

Но не успел Охрименков выйти, как в каюту ворвался дежурный по кораблю старший лейтенант и с ходу потребовал у Холмагорова:

— Покажи!

Капитан-лейтенант кивнул мне:

— Покажите ему, Севастьянов.

Я протянул дежурному дудку. Он тоже долго разглядывал ее, потом сунул в рот и высвистел сигнал подъема. У него это получилось лучше, чем у Холмагорова, но все-таки в двух местах он соврал.

— А теперь вы, Севастьянов.

Я постарался воспроизвести мелодию более точно.

— Однако какой чистый звук! — будто сговорившись с Холмагоровым, воскликнул дежурный.

— Так ведь она же серебряная.

— Да ну? Дайте-ка.

Я протянул ему дудку, он долго вертел ее и так и сяк и даже попробовал на зуб.

— Это вещь! Кто же ее соорудил?

Я пересказал слышанную от Копыча историю о матросе Колокольникове.

— Очень романтично. Странно, почему же я об этой легенде никогда не слышал? Посрамлен! — старший лейтенант поднял руки вверх.

— То-то же! — самодовольно ухмыльнулся Холмагоров.

— Послушайте, Севастьянов, вы не могли бы мне на денек-другой одолжить эту дудочку?

— Пожалуйста, — я протянул дежурному дудку.

— Премного благодарен! — Он приложил ладонь к груди и сунул дудку в карман. — Однако меня зовет совсем иная труба. Служба, братцы! — И выскочил было за дверь, но сунулся снова и сказал Холмагорову: — Ты, Василий Петрович, уж запиши этот должок за мной, при случае рассчитаюсь.

Когда я вернулся в кубрик, там меня уже ждал старшина второй статьи Охрименков.

— Срок нам командир боевой части выделил жесткий, поэтому начнем сегодня же.

Когда в учебном отряде капитан третьего ранга инженер Кремнев в течение академического часа воспевал, как любимую девушку, какую-нибудь пустяковую шестеренку, мы посмеивались. Но сейчас я вспоминал Кремнева с искренней благодарностью: сумел-таки он напичкать мою пустую голову массой полезных сведений по устройству и механизмам корабля.

И тем не менее старшина второй статьи Охрименков оказался прав: командир боевой части времени на подготовку к зачету выделил в обрез. Теперь-то я понял, что он не случайно говорил: столько-то суток, а не дней. Приходилось и верно заниматься чуть ли не круглые сутки. Но я понимал, что капитан-лейтенант Холмагоров не просто пожадничал, а специально рассчитал, чтобы закончить подготовку до выхода в море. Там на это пришлось бы потратить втрое больше времени, да и вряд ли нам позволили бы мотаться по отсекам и боевым постам во время плавания.

Когда старший лейтенант Вениамин Иванович Самочадин снова заступил дежурным по кораблю, меня назначили к нему рассыльным.

— Это вам полезно, — пояснил он. — За сутки узнаете корабль так, что потом с завязанными глазами пройдете по всем отсекам. Василий Петрович — голова. Так что считайте: с командиром «БЧ» вам просто повезло.

Я уже давно сообразил, что у старшего лейтенанта Самочадина и капитан-лейтенанта Холмагорова какие-то особые отношения, и они мне нравились. И на сей раз догадался, что не случайно меня поставили рассыльным именно к Самочадину. Несмотря на то что он явно одобрял мою привязанность к боцманской дудке, щадить меня на этом основании он отнюдь не собирался.

С момента заступления на вахту и до отбоя я ни разу не присел. Лишь после двенадцати ночи удалось прилечь на топчан. Но беспрерывно над ухом трезвонили телефоны, дежурный выслушивал доклады и передавал в вышестоящие штабы или оперативному разные сведения. Три часа полусна не освежили, а, наоборот, окончательно расслабили меня. Снова заныл было шов, но я тут же забыл, о нем, потому что без четверти четыре надо было будить очередную смену вахт. Почти всех заступающих на дежурства и вахты подняли дневальные по кубрикам, мне оставалось разбудить мичманов и старшин. Дважды меня крепко обругали: разбудил не тех, кого надо.

В шесть утра — подъем.

Весь день я носился по кораблю как угорелый, твердо помня, что в Корабельном уставе соответствующая статья гласит:

«Все распоряжения рассыльный исполняет бегом. Если рассыльный не находит лица, к которому послан с поручением, он обязан немедленно обратиться за указаниями к лицам дежурной или вахтенной службы».

— Рассыльный, найдите старшину первой статьи Гогоберидзе, пусть идет получать медикаменты.

Гогоберидзе полагается находиться в корабельном лазарете, но больных там сейчас нет, с разрешения врача старшина мог и отлучиться. Однако корабельный врач сошел на берег именно за медикаментами, у него не спросишь. В старшинской каюте Гогоберидзе тоже нет. Стало быть, надо объявить по трансляции. Но тут новая вводная:

— Рассыльный! К командиру!

Придется с розыском Гогоберидзе повременить, но как бы о нем вообще не забыть, водитель «уазика», доставивший медикаменты, уже начинает нервничать.

— Рассыльный, проводите корреспондента журнала к замполиту!

Видать, корреспондент — человек бывалый, сам хорошо ориентируется в хитросплетениях трапов и люков, на ходу выспрашивая меня о классовом происхождении и первых впечатлениях о флотской службе. К счастью, заместитель командира корабля по политической части капитан-лейтенант Молоканщиков оказался на месте, и я с облегчением сбагриваю ему этого назойливого корреспондента.