Кирилл Кожурин - Протопоп Аввакум. Жизнь за веру

• Название: Протопоп Аввакум. Жизнь за веру
• Автор: Кирилл Кожурин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-235-03454-9

Протопоп Аввакум Петров (или Аввакум Петрович, 1620–1682) принадлежит к числу наиболее ярких фигур русской истории. С необыкновенной мощью явил он миру те качества, в которых отразился русский человек во всём многообразии его характера, — несокрушимую волю, силу духа, страстность, готовность к самопожертвованию во имя великой идеи. Помимо прочего, Аввакум — несомненно, гениальный писатель, на столетия опередивший своё время. Написанное им в пустозёрском заточении автобиографическое «Житие» — жанр прежде немыслимый в отечественной литературе! — одно из самых сильных произведений не только русской, но и мировой словесности. Представленная в серии «ЖЗЛ» книга о нём во многих отношениях необычна. Прежде всего потому, что она принадлежит перу старообрядческого историка и даёт именно старообрядческий, во многом непривычный и неожиданный для неподготовленного читателя взгляд и на биографию «огнепального» протопопа, и на церковный раскол второй половины XVII века, и на всю русскую историю этого и последующего времени.

---

А обвенчал, где ни буди, православно, ино и добро: коли уж нужа стала, и изба по нуже церковь. Не стены, но законы церковь, Златоуст пишет, ниже место, но нрав. На всяком месте владычество Его: благослови, душе моя, Господа! А буде не возможно обрести церкви, а опоганено православное священие: ино молитву проговорил, да водою покропил, да и ладно, — действуй! А после тебя Бог волен и с нею. Есть и то писано: “скверное святится, а святое скверно не бывает”».

Наконец, к Аввакуму обращались за разрешением ещё одного крайне сложного вопроса, вызывавшего споры и недоумения в среде староверов. Это был вопрос о так называемых гарях, или массовых самосожжениях, прокатившихся по всей стране.

Церковные историки XIX века видели в «гарях» склонность староверов к самоистреблению и даже преступление против христианских заповедей, светские же историки пытались всё свести к слепому фанатизму. Однако в свете выявленных в недавнее время архивных документов ситуация представляется совершенно иной.

Самосожжения были напрямую связаны с резким обострением гонений в 70–80-е годы XVII века. Сведения о первых «гарях» относятся ещё к 1665 и 1666 годам. Начавшись в Поволжье, волна массовых самосожжений вскоре достигла Северо-Запада, докатившись до Онеги и Белого моря, и пошла далее на восток. В 1671 и 1672 годах массовые «гари» имели место близ Нижнего Новгорода. 6 января 1679 года в Сибири сгорели настоятель Тюменской пустыни поп Доментиан (знакомый Аввакума по сибирской ссылке) и все его 1700 сподвижников. «Гари» являлись порою единственным выходом в той безвыходной ситуации, в которую были поставлены последователи древлего благочестия, ведь староверы поджигали свои избы только в том случае, когда их поселения были окружены воинской командой. Если староверы попадали в руки солдат и отказывались переменить свои убеждения, их не ожидало ничего иного, кроме смертной казни в том же горящем срубе после долгих изощренных пыток и насильственного «причащения» посредством специального «кляпа». Так что выбор был только один: сгореть в срубе, сохранив верность Христу, или сгореть в срубе, отрёкшись от Христа. Для огромного множества русских людей, оставшихся верными древлеправославию, второй путь был неприемлем.

В своём послании к Симеону Крашенинникову протопоп Аввакум высказывает своё одобрительное отношение к «гарям», но видит в них отнюдь не средство душевного спасения, а порою единственный способ «урываться» из рук «безбожных мучителей». Вспоминая о начале церковного раскола в России, Аввакум пишет:

«И оттоле двадесяте три лета и поллета и месяц по се время беспрестани жгут и вешают исповедников Христовых. Оне, миленькие, ради Пресветлыя и Честныя, и Вседетельныя, Пренеисчетныя и Страшныя Троица несытно пуще в глаза лезут, слово в слово яко комары или мушицы. Елико их больше подавляют, тогда больши пищат и в глаза лезут. Так же и русаки бедные, — пускай глупы! — ради: мучителя дождались, полками во огнь дерзают за Христа, Сына Божия, Света. Мудры блядины дети греки, да с варваром турским с одново блюда патриархи кушают рафленыя курки. Русачки же миленькия не так: во огнь лезет, а благоверия не предает. В Казани никонияня тридесять человек сожгли, в Сибире столько же, в Володимере шестеро, в Боровске четыренадесять человек; а в Нижнем преславно бысть: овых еретики пожигают, а инии, распальшеся любовию и плакав о благоверии, не дождався еретическаго осуждения, сами во огнь дерзнувше, да цело и непорочно соблюдут правоверие. И сожегше своя телеса, душа же в руце Божии предаша, ликовствуют со Христом во веки веком, самовольны мученички, Христовы рабы. Вечная им память во веки веком! Добро дело содеяли, чадо Семионе, надобно так. Рассуждали мы между собою и блажим кончину их».

В связи с «гарями» возникал очень важный с точки зрения церковного сознания практический вопрос: можно ли поминать на панихидах скончавшихся таким образом православных христиан или же их следует считать самоубийцами, а потому не удостаивать церковного поминовения? Отвечая на этот вопрос, Аввакум прежде всего обращается к церковному преданию, ища аналогичные случаи в истории раннего христианства.

В послании к сибирской братии для оправдания охвативших страну «гарей» Аввакум приводит множество аналогичных примеров из Пролога и других сочинений, в которых самоубийство во имя веры совершали христианские святые, мученики и праведники:

«Святая мученица Соломония, после мучения детей своих, не дождавшися рук человеческих нападания, помолившися Богу, и в разжегшуюся сковраду себе вверже, и тако Богу дух свой предаде. В книге Максима Грека писано: и седьмый сын, меньший, во огнь себя рину.

Мар[та] 22: при Трояне царе, виде дщи царева, яко кождо от христиан, веры ради и любве Христовы, вревают сами себя в пещь.

Октяб[ря] 4: о Домнине мученице со дщерьми ея: утаишася от воин, ядущим им хлеб, и, молитвы сотворше, наскоре внидоша в реку; тако и оставиша себе, вдашася струям водным, и тако скончашася, разсудивше же, яко любве ради Христовы лучше есть водою утопитися, нежели беззаконным в руце вдатися.

Зерцал Великое, глав 21: о жене, иже не восхоте ложа осквернити, сама ся зареза, при царе Максентии; имя ей Софрония, старосты Римскаго жена.

Рязанская княгиня со младенцем с высокия храмины бросилася, так и скончася, не восхоте злочестивому царю Батыю предатися.

Ноября 13: святыя мученицы Манефы девицы: мучена же бысть, и по многих муках освобождена бысть; последи же в разженую пещь сама вниде в ню, тако и скончася.

В житии Арефы мученика пишет: жену некую мучаша нечестивый царь, а младенца ея вдаде болярину на воспитание; и ведяше его за руку болярин, и узре на пути матерь мучиму, отторжеся из рук, и убежа к матери во огнь; тако и скончася за Христа мученик Христов».

* * *

Что касается полемического произведения, известного под названием «Книга обличений, или Евангелие вечное», то вопрос о его авторстве — далеко не однозначный. Во-первых, книга эта дошла до нас фрагментарно в единственном списке XVIII века, и не сохранилось ни одного автографа этого произведения. Во-вторых, некоторые мысли, высказываемые в книге, вряд ли могли принадлежать Аввакуму.

Это произведение принято связывать с так называемыми догматическими спорами протопопа Аввакума с диаконом Феодором, разгоревшимися в пустозёрском заточении вскоре после второй «казни». Стало общим местом (особенно в новообрядческой миссионерской литературе) приписывать Аввакуму какие-то еретические мысли, высказываемые им в этом споре. Так, например, заявляют, что он якобы отрицал единосущность Святой Троицы, поскольку утверждал, что в Святой Троице — три существа, «три цари небесные», каждому из которых принадлежит «особое седение»; якобы он отделял Христа от третьего Лица Святой Троицы, или «четверил» Её; якобы Аввакум утверждал, что в третий день после смерти «воста Сын Божий, сниде телом и душею во адово жилище» и некоторые другие мнения.

Это полный бред. Все подобные мнения были приписаны Аввакуму «обличителями раскола». Так, вырванные из контекста отрывки и цитаты из «Книги обличений» и других «еретических» сочинений Аввакума приводятся в пресловутом «Розыске о раскольничьей брынской вере» митрополита Димитрия Ростовского, в «Пращице» Нижегородского архиепископа Питирима, в сочинениях основателя Саровской пустыни иеросхимонаха Иоанна, протоиерея А.И. Журавлёва, бывшего беспоповца Г.Яковлева, всячески пытавшегося очернить староверов и выслужиться перед своими новыми хозяевами. Однако хорошо известно, что эти «обличители», когда все аргументы у них были исчерпаны, не брезговали прибегать к самым грубым подлогам и фальсификациям. В своё время имел место случай с «Соборным деянием на еретика Мартина» и Феогностовым требником. Эти произведения были написаны для борьбы со староверами в начале XVIII века и выдавались за древние рукописи. Но подлог вскоре был обнаружен выдающимся старообрядческим богословом и первым русским палеографом Андреем Денисовым, доказавшим, что текст написан по соскоблённому, начертания букв не соответствуют древним, а листы пергамена переплетены заново.

Авторы «Розыска о брынской вере» и «Пращицы» приводят цитаты из так называемых Аввакумовых писем, которые якобы объявились в Нижегородских лесах на Керженце в старообрядческом Онуфриевском скиту. Здесь произведения Аввакума действительно пользовались огромной популярностью. Однако известно и то, что ходило немало подложных сочинений, приписываемых Аввакуму. Евфросин, автор «Отразительного послания» 1691 года, писал: «Где увидите письмо, надписание имыи Аввакума, не верьте тому. Мне не един уже покаялся, “аз-де многих прелщал, сложа писмо сам, как знаю, и подписал Аввакумово имя”». Впоследствии керженские старообрядцы отвергли эти письма как «подмётные» и ложные.