Луиз Пенни - Что скрывал покойник

• Название: Что скрывал покойник
• Автор: Луиз Пенни
• Издательство: Книжный клуб "Клуб семейного досуга"
• Жанр: Классический детектив
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9910-0080-2

Тихую провинциальную жизнь деревушки Три Сосны, что в Квебеке, нарушает убийство бывшей школьной учительницы Джейн Нил. От рождения и до самой смерти прожила она здесь. Все ее знали, все любили… Или не все? И почему выбрано столь непривычное орудие убийства — классический охотничий лук?

Это не единственная загадка, которую предстоит разгадать. Ни разу за всю свою долгую жизнь Джейн Нил не пускала друзей дальше кухни. Что же она скрывала?

Странные обстоятельства… Странная жизнь… Странная смерть…

---

Гамаша разбудил настойчивый стук в дверь. Часы на ночном столике показывали 2:47. Надев халат, он отворил дверь. На пороге стояла Иветта Николь в потрясающей бело-розовой пижаме, отделанной кружевами.

Она долго не могла уснуть, беспрестанно ворочаясь в постели. Наконец она свернулась калачиком и замерла, глядя в стену перед собой. Почему все так получилось? Она попала в беду. Что-то произошло. Что-то вечно шло не так, как должно было быть. Но почему? Ведь она так старалась!

И сейчас, когда за окном медленно разгорался новый день, тоненький знакомый голосок внутри нее прошептал:

«Все потому, что ты оказалась-таки дядей Солом. Тупым дядей Солом. Твоя семья рассчитывала на тебя, а ты снова облажалась. Тебе должно быть стыдно».

Николь почувствовала, как к горлу подступил комок, и перевернулась на другой бок. Глядя в окно, она заметила, как по деревенской площади движется какой-то огонек. Она вскочила с постели, набросила халат и побежала вверх по лестнице к комнате Гамаша.

— Там горит свет, — без предисловий заявила она.

— Где?

— Через площадь, в доме Джейн Нил. Он загорелся несколько минут назад.

— Разбудите инспектора Бювуара. Пусть он ждет меня внизу.

— Да, сэр.

И она убежала. Пять минут спустя он столкнулся на лестнице с взъерошенным Бювуаром. Уже выходя из бистро, они услышали какой-то шум и увидели спускающуюся Николь.

— Оставайтесь здесь, — скомандовал Гамаш.

— Нет, сэр. Это мой свет. — Она могла сказать что угодно, любую абракадабру, даже «подсвечник лиловой двери», но Гамаш и Бювуар поняли, что она имеет в виду.

— Оставайтесь здесь. Это приказ. Если услышите выстрелы, зовите на помощь.

И двое мужчин быстро зашагали по деревенскому выгону к дому Джейн Нил. На ходу Гамаш спросил у Бювуара:

— Вы взяли с собой пистолет?

— Нет. А вы?

— Нет. Но вы должны знать, что у Николь есть оружие. А-а-а, ладно.

В доме светились два окна, одно наверху, второе — на первом этаже. Гамаш и Бювуар проходили через это сотни раз, и оба прекрасно знали, что и как следует делать. Гамаш всегда входил первым, Бювуар следовал за ним по пятам, готовый прикрыть собой шефа и оттолкнуть его с линии огня.

Гамаш тихонько вошел в темную прихожую и осторожно поднялся по ступенькам на кухню. Подойдя на цыпочках к двери в гостиную, он прислушался. До него донеслись приглушенные голоса. Мужской и женский. Ни узнать их, ни разобрать слов он не мог. Он подал знак Бювуару, глубоко вдохнул и распахнул дверь настежь.

Посреди комнаты, ошеломленные и растерянные, стояли Клара и Бен. Гамаш чувствовал себя так, словно оказался персонажем рождественской комедии положений, и Бену недоставало лишь аскотского галстука[62] на шее и фужера с мартини. А вот Кларе, пожалуй, самое место было в цирке. На ней был ярко-красный комбинезон, закрывавший даже ступни ног, а на спине, вероятно, имелся люк, чтобы в этот комбинезон влезать.

— Мы сдаемся, — пробормотала Клара.

— И мы тоже, — высказался Бювуар, с изумлением глядя на ее наряд. Женщину-франкофона увидеть в таком одеянии было невозможно.

— Что вы здесь делаете? — Гамаш не стал терять времени даром. Было три часа утра, и он внутренне подготовился к неприятностям. А теперь ему хотелось вернуться в постель.

— Именно об этом я и спрашивала Бена. С тех пор как умерла Джейн, я сплю плохо, и когда встала, чтобы сходить в ванную, то увидела свет. И пришла узнать, в чем дело.

— Одна?

— Мне не хотелось будить Питера. И кроме того, это же дом Джейн! — выпалила она с таким видом, словно это все объясняло.

Гамаш решил, что понимает, что она имеет в виду. Клара считала жилище Джейн надежным и безопасным местом. Ему придется побеседовать с ней об этом.

— Мистер Хедли, а вы что здесь делаете?

Бен явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Я специально завел будильник, чтобы прийти сюда. Я хотел, ну, вы понимаете, в общем, вроде как подняться наверх.

Его объяснение выглядело настолько бессмысленным и путаным, что Бювуар решил, что запросто можно немного поспать стоя.

— Продолжайте, — подбодрил Бена Гамаш.

— В общем, я хотел еще немного поработать. Со стенами. Вчера вы сказали, что очень важно увидеть все, и увидеть в подробностях. Ну, и потом еще Клара, естественно.

— Продолжайте, — повторил Гамаш. Краешком глаза он заметил, как Бювуар покачнулся.

— Ты пыталась не показать этого, но я-то видел, что ты мною недовольна, — обратился Бен к Кларе. — Я не слишком-то расторопный работник. Да и человек я неторопливый, наверное. Короче, я хотел сделать тебе сюрприз, поработав здесь ночью. В общем, это, наверное, была не самая умная мысль.

— Я думаю, это прекрасная мысль, — заявила Клара, подходя к Бену и дружески обнимая его. — Но ты только устанешь, а завтра опять будешь еле двигаться, вот и все.

— Об этом я не подумал, — признался Бен. — Вы ничего не имеете против, если я повожусь здесь пару часиков?

— Я не возражаю, — согласился Гамаш. — Но в следующий раз, пожалуйста, предупредите нас заранее.

— Может быть, мне тоже остаться и помочь тебе? — вызвалась Клара.

Бен заколебался и в нерешительности взглянул на нее, словно собираясь что-то сказать, но ограничился лишь тем, что отрицательно покачал головой. Уходя, Гамаш оглянулся на Бена, одиноко стоявшего посреди комнаты. Он выглядел потерявшимся и потерянным мальчуганом.

Глава тринадцатая

Наступил четверг, и вечером галерея искусств «Артс Уильямсбург» стала свидетельницей невиданного наплыва посетителей, желавших посмотреть на vernissage. По прогнозам синоптиков, ураган Кайла должен был зацепить городок своим краем нынешней ночью, так что его ожидание добавило событию некоторой пикантности и остроты, как будто посещение вернисажа означало, что вы решили взять судьбу в собственные руки, а это, несомненно, свидетельствовало о мужестве и силе духа. Что, собственно говоря, было не так уж далеко от истины применительно к большинству показов, устраиваемых в галерее «Артс Уильямсбург».

На предыдущих открытиях присутствовали, как правило, только художники в сопровождении немногочисленных друзей, подкрепляясь вином из картонных упаковок и сыром, полученным от козы кого-то из членов совета директоров. Сегодня вечером шумная толпа зрителей окружила работу Джейн, которая, накрытая покрывалом, стояла на мольберте в центре комнаты. Вокруг нее на белых стенах были развешаны картины остальных художников, под которыми выстроились и сами творцы-созидатели. Они имели несчастье быть выбранными для участия в экспозиции, во время которой их работам будет однозначно оказано намного меньше внимания, чем картине погибшей женщины. Кое-кто из них втайне признавался себе, что их несчастье ни шло ни в какое сравнение с тем, что постигло бедную женщину, которая уже была мертва, но даже в несчастье она сумела превзойти их. Жизнь художника и в самом деле занятие неблагодарное.

Гамаш ждал, пока с «Ярмарки» снимут покрывало. Совет директоров галереи «Артс Уильямсбург» решил устроить из вернисажа настоящее светское «событие», посему была приглашена пресса, что означало, что корреспондент газеты «Уильямсбург каунти ньюс» и председатель жюри с нетерпением ожидали le moment juste[63]. Гамаш с завистью посмотрел на Жана Ги, восседавшего на одном из удобных стульев и отказывавшегося уступить свое место пожилому мужчине. Он чувствовал себя утомленным. Так действовало на него плохое искусство. В сущности, он должен был признать, что такое влияние на него оказывало любое искусство. Плохое вино, зловонный сыр и дурно пахнущее искусство лишали его воли к жизни. Он огляделся по сторонам и пришел к печальному, но неизбежному заключению, что это здание не рухнет под ударами урагана, когда сегодняшней ночью на город обрушится Кайла.

— Как всем вам наверняка известно, трагическая смерть вырвала из наших рядов прекрасную женщину и, как оказалось, одаренную художницу, — начала свою вступительную речь Элис Джейкоб, председатель жюри.

Клара втиснулась между Беном и Питером. А Элис все разглагольствовала о достоинствах и добродетелях Джейн. По ее словам выходило, что та была чуть ли не святой. Наконец, когда у Клары уже лопнуло терпение и она была готова взорваться, Элис произнесла:

— Итак, без дальнейших церемоний, — Клара, которая знала и любила Джейн, сочла, что шума и суеты и так было предостаточно, — предлагаю вашему вниманию картину Джейн Нил под названием «Ярмарка».

Покрывало сняли, и взорам собравшихся предстала наконец «Ярмарка». Раздались охи и ахи, а потом воцарилась красноречивая тишина. У зрителей, разинувших от удивления рты, на лицах отражались изумление, отвращение и недоумение.

Гамаш не смотрел на мольберт, он не сводил глаз с толпы собравшихся, следя за их реакцией. Но единственной реакцией, которая привлекла его внимание и которая могла считаться странной, было проявление чувств со стороны Питера. Его нетерпеливая улыбка увяла как только с «Ярмарки» сняли покрывало, и после недолгого созерцания он склонил голову набок и нахмурился. Гамаш, который наблюдал за этими людьми в течение вот уже двух недель, знал, что для Питера Морроу это было равносильно душераздирающему воплю.