Север Гансовский - Чужая планета

• Название: Чужая планета
• Автор: Север Гансовский
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1965

После катастрофической посадки космонавт очнулся на чужой планете. Но… так ли она чужда?

---

Он отступил на шаг и повернулся к своему товарищу.

Космонавт услышал странный звук, как бы исходивший из живота «верхнего». Тот выдыхал воздух быстрыми толчками. Получалось что-то вроде смеха.

Второй оглядел изодранный летный комбинезон Алексея, рубашку, лицо и отросшие, соломенного цвета волосы.

И тоже засмеялся. Это был явный смех. Как если б в облике космонавта было что-то юмористическое.

Опять они заговорили о празднике. Первый айтс погасил фонарик и ушел в темноту. Второй последовал за ним.

Путь был свободен. Ему разрешали идти.

Алексей шагнул за ворота. Впереди была темная улица, образованная домами-складами. Над ее дальним концом небо сияло, отражая пляшущие огни города «верхних».

III

Он шел один по улице, но издали, то стихая на миг, то опять возникая, приближались шум, голоса.

Алексей пересек другую улицу, тоже темную, и вдруг из-за угла на следующем перекрестке высыпала причудливая поющая толпа айтсов. Многие в масках, некоторые в каких-то накидках и плащах. Они с криками окружили космонавта, смеясь, хватая его за рубашку, дергая за волосы. И снова он отметил про себя удивительную вещь. Как только гиганты приближались к нему вплотную, они становились меньше ростом, почти такими же, как сам Алексей. Но отдаляясь, сразу увеличивались чуть ли не вдвое. Было то же самое, что с жителями, только наоборот, так как те, приближаясь, вырастали.

Впрочем, об этом некогда было думать.

В толпе были и самцы и самки, или мужчины и женщины. Он даже не понимал, как их считать, потому что, похожие на человека, они все же не были людьми. Странная, нечеловеческая пустота зияла у всех в глазах. И страх. Внешне они как будто бы веселились, а в глазах был ужас.

Его закружили, задергали. Айтс в маске совал ему в лицо продолговатый прозрачный предмет с чем-то красным внутри.

Он оттолкнул его. Не кровь ли?..

Двое — в масках, а второй с нелепой покосившейся короной на голове — подхватили Алексея за руки и повлекли к кричащей толпе.

Черт его знает, что такое! Фестиваль у них или этот, как его… карнавал?

Он бежал вместе с толпой. Пустынная улица сменилась оживленным, ярко освещенным проспектом. Огни перебегали по высоким зданиям: красные, синие, желтые… Прорезая черное небо, плясали и перекрещивались лучи прожекторов. А некоторые аппараты были установлены так, чтоб светить прямо вдоль улицы. (Алексей вспомнил, как смотрел на эти прожекторы из-за стены в пустыне).

Вообще, света было так много, что нигде не оставалось теней и все казалось вылизанным беспощадными лучами, вычищенным и мертвым. Порой, завывая, быстро проезжали какие-то автомобили-монстры без окон, только со щелями. Проехал один, особенно большой, напоминающий бронтозавра, на шести или даже на десяти колесах, — Алексей не успел рассмотреть. Толпы «верхних» бежали с разных сторон, сшибались, перемешивались.

Шум, изобилие света ошеломляли. Уж очень это контрастировало с тишиной Углубления, где спали сейчас, прижавшись один к другому, маленькие жители.

Самка-айтс вдруг бросилась к Алексею, заглянула в глаза, требовательно крикнула:

— Право?

Ее затолкали, оттеснили. Но, и удаляясь, она продолжала кричать:

— Право! Право!

Значит, что-то было с его глазами. Нечто такое, что могло выдать. Алексей сказал себе, что не надо встречаться взглядом с айтсами.

Странно, что на улицах не было никаких надписей. Светящиеся, перебегающие красные и синие полоски и дуги складывались только в различные геометрические фигуры и какие-то абстрактные комбинации.

Иногда здесь попадались и жители. В одном месте Алексей увидел их, совсем маленьких по сравнению с гигантами айтсами, робко жмущихся к стене. Двое из толпы, захватившей космонавта, подскочили к ним, запрыгали вокруг, издевательски гогоча.

Еще одна группа жителей — мужчина, ребенок и женщина — стояла, озираясь, у перекрестка, и Алексей невольно сделался свидетелем мгновенно свершившейся трагедии. Завывая, подкатила повозка — видимо, одна из тех, о которых говорили в подземелье, — скрыла от космонавта маленьких людей и через секунду уехала, оставив на мостовой одного только мужчину, в ужасе схватившегося за голову.

Все это мелькнуло подобно короткому кадру фильма.

Толпа, влекущая Алексея, повернула с проспекта, с криками протопала недлинной улочкой и вдруг рассыпалась, оставив космонавта вдвоем с молодым айтсом, на голове которого была корона. В уме Алексей почему-то назвал его для себя Студентом.

Вокруг сразу стало тихо. Впереди возвышалась ограда. Верхушки каких-то растений слабо чернели за ней на фоне неба.

Студент, тяжело дыша, кивнул в сторону ограды и приятельски обнял космонавта за плечи.

У этого айтса было почти человеческое лицо. Почти, но не человеческое. Безобразила безнадежная, бесконечная пустота в глазах.

Про себя Алексей уже давно считал жителей — Тнавреса, Толфорзу, Суезупа и других — просто людьми. Такими же, как и люди Земли. Но этого он не мог бы причислить к роду человеческому. Хотя, в общем-то, в гиганте было даже что-то симпатичное… Например, та нерассуждающая беспечность, с которой он взял и повел космонавта.

Они приблизились к ограде. Айтс протянул руку, дотронулся до маленькой дырочки в стене. Открылась дверца.

Темный зверь ростом с крупную собаку бросился было на Алексея, но Студент криком отогнал его.

— Идем.

Это был не то парк, не то сад. Сильно освещенный, но как-то понизу. Травы и кустов не было. Одни деревья.

Там и здесь ходили и сидели на земле айтсы.

Студент с космонавтом направились к дому. Навстречу медленно брел особенно крупный пожилой айтс, почему-то показавшийся Алексею чем-то похожим на генерала, виденного им на Земле, в Москве, на трибуне для иностранных военных миссий во время парада 7 Ноября. Но, конечно, и этот айтс был гигантом.

Студент остановился.

— Вот.

Крупный айтс осмотрел Алексея. Тело его затряслось, послышались прерывистые звуки.

Снова смех! Ну что же, лучше так. чем подозрения. У Алексея было такое чувство, будто его покрывает некая пелена, не позволяющая «верхним» попять, кто он такой на самом деле.

Вошли в дом. В большом зале айтсы стояли и сидели на полу. Один лежал на ковре, не то мертвый, не то уснувший. Кое-где была расставлена пища. Бродили маленькие четырехногие животные.

Женщина, тоже с нелепой короной на волосах, взглянула на Алексея, вяло удивилась и вяло улыбнулась. Потом сказала, показывая кивком на лежавшего айтса:

— Он может спать только среди нас. И когда нас много.

И уплыла величаво, как хозяйка дома, принявшая гостя и выполнившая свой долг.

Студент тоже ушел.

Алексей осмотрелся. Зал был низким. Наиболее рослые айтсы едва не упирались макушкой в потолок. Не было никаких украшений.

Он вспомнил, как Толфорза говорила, что «верхние» не имеют искусства.

Рядом с ним спорили. Он прислушался. И опять он понимал язык айтсов.

Айтс с широким жабьим ртом, разделяющим лицо едва ли не от уха до уха, говорил:

— Нет, остранение, и ничего больше! — Он огляделся со злобой. — Как только мы перестанем понимать разницу между айтсом и жителем, мы погибнем. Каждого, кто попытается помешать…

Его раздраженно прервал другой «верхний», с длинной, почти остроконечной кверху и книзу физиономией:

— Если я ударяю жителя по голове, я лишь повреждаю себе руку. А если ударят меня, я буду убит.

Это прозвучало, как возражение.

Айтс-Генерал, вернувшийся из сада, сказал:

— Конечно. У нас же слабые черепа. Во всяком случае, слабее, чем у них.

Ах, вот что! Алексей закусил губу. У них слабые черепа. Может быть, поэтому они и ходят закованные в металл? Может быть, поэтому они и боятся и угнетают жителей?.. На миг Алексею представилось отвратительное зрелище: какое-то рыхлое, студнеобразное существо, которое разливает самое себя в им же изготовленные твердые формы. Но все это было ерундой. Здесь в зале ни на ком не было металла. Да и вообще айтсы были отлично сложены и достаточно крепки. Об этом свидетельствовали весьма увесистые затрещины, которыми они, веселясь, обменивались в толпе на улице. И те, что прохлаждались вокруг него, одетые в легкие бумажные одежды, никак не производили впечатления рыхлых и слабых. Наоборот, по земным критериям он назвал бы их атлетами. Одна девушка, например, прямая как стрела, мелькавшая то в одном, то в другом конце зала, энергией своих движений могла бы, возможно, поспорить с олимпийской чемпионкой на Земле.

Да и, кроме всего прочего, техника, которой владели «верхние», с лихвой возмещала их относительную слабость, если такая и была.

Между тем спор возле него разгорался.

Кипели страсти.

Опять взял слово айтс-Жаба:

— А я говорю, ни шагу от остранения. Довольно играть, — это вопрос жизни и смерти!