Джакомо Ванненес - Лучшее прощение — месть

• Название: Лучшее прощение — месть
• Автор: Джакомо Ванненес
• Издательство: Ретекс LTD
• Жанр: Детектив
• Год: 1993
• ISBN: 5-87486-013-4

Этот остросюжетный детектив рассказывает о преступлениях международной мафии — ее самого «интеллектуального» крыла, занимающегося похищением, сбытом и фальсификацией художественных ценностей, а затем пускающие «отмытые» деньги на оружие, наркотики, подкуп политиков, террористические акты.

Противостояние организованной, щедро финансируемой преступности и следователей-одиночек, рядовых сотрудников Интерпола создает напряженное силовое поле этого захватывающего романа. В книге есть все, чем привлекателен детективный жанр: хитроумные преступления, таинственные убийства, тонкие расследования, неожиданные разоблачения.

---

— Но, синьора, — перебил комиссар, — вы действительно думаете, что причиной глубокой ненависти между двумя людьми может стать разница во мнениях по поводу того, где открыть филиал? Мне кажется, что подобное предположение лишено серьезных оснований.

— Вовсе нет, — раздраженно сказала синьора Боттеро. — Практически, речь шла о злоупотреблении доверием. Подумайте сами: молодой человек почти двадцать лет работает на дядю, которого любит и уважает больше, чем родного отца. Себе он оставляет лишь небольшой процент от огромных заработанных денег, идущих в доход семьи. Он часто рискует, пересаживается с самолета на самолет, перелетает из страны в страну, пересаживается на машину… И все это во имя обогащения всего семейства, в то время как мой старый дорогой кузен сидит себе преспокойно в Турине, и даже мысль о возможности сесть на самолет приводит его в ужас. Он боится жены, этой гарпии, боится ее родителей: она всех пристроила к нему на работу. На людях это был лев, а дома — побитая собака. Племянник понимал все это, но из любви к дядюшке продолжал на него работать. Но когда он попросил что-то для себя, с ним поступили, как с собакой, осмелившейся укусить хозяина.

Но по-настоящему серьезные события произошли во время подготовки к открытию римского магазина. За несколько лет до этого Франческо, который и в вопросах коллекционирования, в отличие от дяди, смотрел далеко вперед, купил эту знаменитую картину Рембрандта и хотел оставить ее у себя. Для покупки ему пришлось занять деньги в одном из банков, но Самуэль дал гарантии под заем, так что не должно было возникнуть никаких проблем.

Когда Франческо завел разговор об открытии магазина в Париже, мой братец, опасаясь, что тот получит необходимые деньги после продажи Рембрандта, уверил Франческо в том, что ему крайне необходимы деньги. Он отозвал кредит и вынудил племянника покрыть проценты по кредиту, передав картину банку. Оставшаяся сумма должна покрыть расходы по магазину в Риме.

За кулисами всего этого дела он, без ведома Франческо, перекупил картину. Я думаю, что со временем Франческо узнал и об этом «подвиге» моего братца, потому что сплетни антикваров содержат такую информацию, какая не снилась даже «Il Sole. 24 ore»[14] по биржевым вопросам, и его ненависть должна была вспыхнуть еще сильнее… А вы, комиссар, хотите уверить меня, что всего этого мало для ненависти. Да я бы просто убила этого Самуэля.

— Синьора! — воскликнул Армандо. — Я и не предполагал в вас столько энергии и страсти!

— Все — увы — в прошлом. Со смертью Франческо я лишилась смысла жизни и безропотно ожидаю смерти. Старость сама по себе, — тяжелый крест, который нелегко нести даже в течение медленно тянущегося дня, а одиночество — это уже двойная старость, так что я влачу свои дни под гнетом трех крестов и ожидаю, что смерть, наконец, сжалится надо мной и освободит меня от этой тяжести.

— Синьора, прошу вас, не печальтесь, взгляните на мир иначе. Посмотрите на солнце: почти весна, а на полях под Римом уже пробиваются первые ростки.

— Солнцем для меня был он… С тех пор, как его не стало, солнце для меня не светит, и не греет оно меня. Видите ли, Франческо для меня был сыном, которого у меня не было и, мне кажется, что и я была для него матерью, которую он хотел бы иметь. Когда у него возникали какие-то вопросы, он всегда приходил посоветоваться ко мне. А если я спрашивала: «А ты советовался с матерью?» — он говорил: «Оставь. Ты же знаешь, какая она: начнет суетиться и отошлет к Самуэлю». А что до моей сестры, то я ни разу в жизни не встречала матери, которая с таким упорством и постоянством делала бы все возможное и невозможное, чтобы сын не смог выбиться в люди. Хоть бы раз она его подбодрила, хоть бы раз помогла морально или деньгами. Ничего, кроме самых несообразных и абсурдных просьб всегда и во всем подчиняться моему старому кузену и следовать его советам. А с другой стороны, чего можно было ожидать от не слишком умной, эгоистичной и слабохарактерной женщины? Прошу вас, — продолжала она, взяв комиссара за руки, — обещайте мне, что сделаете все возможное, и найдете его убийц.

— Но, синьора, — почувствовал необходимость возразить комиссар, — по нашим сведениям, он сам лишил себя жизни.

— Неправда, неправда! Или все вы глупы, или — соучастники. Это подстроено, потому что он слишком много знал, собрал слишком много улик. Они не могли оставить его в живых, иначе от них бы ничего не осталось! — взорвалась она.

— Какие улики, синьора? Кто от этого мог пострадать, кого он мог уничтожить? Ведь мы ничего такого не знаем, — сказал комиссар. Он нервничал. Его сильно взволновали последние слова синьоры Боттеро.

— Как? Полиции ничего не известно? Вот это да! Хотя лично меня это не удивляет.

— А кто, по-вашему, мог инсценировать самоубийство?

— Да те же доверенные лица знаменитого ломбардского аукциона ТЗМС с филиалами в крупнейших итальянских городах: в Венеции, Милане, во Флоренции и в Риме.

— Прошу вас, синьора Боттеро, расскажите мне все, что вам известно, если хотите, чтобы я нашел убийц вашего племянника.

— Хорошо, — сказала старая женщина тоном, в котором, казалось, слились воедино грусть, ярость и усталость от жизни. — Поскольку вы были другом моего брата, которого, надеюсь, зажарили до того, как он попал в ад (это для ясности), то вам должно быть известно, что крупные аукционы антиквариата не только гарантируют подлинность товара, но и организовывают сбыт даже при той безжалостной и нелояльной конкуренции, которая существует между антикварами. Но в этом еще нет ничего особо скандального, поскольку сами антиквары пользуются услугами аукционов. Тем хуже для них, раз они ведут себя как змеи, кусающие себя за хвост. Но в то время как другие фирмы старались, по возможности, избегать продажи фальшивок, подделок и не очень старых произведений, ТЗМС до сих пор известна в Италии замечательным отсутствием предрассудков на сей счет. По закону они, в принципе, обязаны покупать произведения искусства непосредственно у владельца и сбывать их через аукционы. Но владелец ТЗМС Марио Тарика, предки которого жили на Востоке, занялся скупкой товара через подставных лиц и стал конкурировать не только с антикварами, но и с фирмами по продаже. Не удовлетворяясь этим, он почти еженедельно посылал свое доверенное лицо, Игнацио Горби, в Париж и Лондон для закупки непосредственно у антикваров или на фирмах товара для продажи в собственных салонах и на аукционах.

За несколько лет Тарика превратил Италию в свалку художественных отходов Европы. Франческо заметил, что многие произведения XIX века, приобретенные в Париже, воспроизводились в цветных каталогах ТЗМС уже в качестве работ XVIII века, что соответствующим образом отражалось и на стартовой цене при продаже на аукционе. Весь товар ввозился в Италию тайно. Следов не оставалось. ТЗМС, пользовавшаяся значительной политической и финансовой поддержкой, превратилась в колосса торговли художественными произведениями в Италии, но одновременно стала и проводником мошенничества, злоупотреблений, крупнейшей держательницей опротестованных векселей: на ее счету было больше всего затянувшихся процессов, кончавшихся в ущерб незадачливых клиентов, которые по тем или иным причинам имели с ней дело. Эта фирма оттягивала сроки оплаты за закупки, а точнее, «забывала» оплатить товар и вспоминала об этом, когда ей было удобно, «теряла» картины и ценные художественные произведения, чтобы потом «обнаружить» или «так и не найти», в зависимости от хода очередного судебного процесса. Несовершенство законодательства в области урегулирования прав и обязанностей этих фирм в Италии всемерно способствовало экономическому развитию и процветанию ТЗМС, которая, кроме всего прочего, пользовалась покровительством печати и телевидения и не могла пожаловаться на отсутствие благожелательных статей в печати и интервью по телевидению. В общем, рекламной шумихи было более чем достаточно. Злые языки приписывали это тому, что Тарика не был чужд коррупции в политических сферах, а сама фирма превратилась в рассадник коррупции.

— Синьора, что-то я не совсем понимаю. Не могли бы вы привести какой-нибудь пример?

— Счета в швейцарских банках, квартиры, записанные на имя жены, свекрови или приятельницы, коллекции «фамильных» ценностей, — все это в свете последних скандальных процессов оказалось банальнейшим дилетантством. Зато коррумпирование или финансирование политических партий с помощью механизма аукционной распродажи показало себя новым методом вне всяких подозрений. В день аукциона какое-то произведение, пусть даже невысокохудожественное, за крупную сумму приобретается неким обществом, заинтересованным в политической поддержке, чтобы получить какой-нибудь подряд или добиться постановления, выгодного для его предпринимательской деятельности. Эта крупная сумма, естественно, попадет в карман сенатора X, министра У или члена парламента.