Алексей Пишенин - Сага о Хельги

• Название: Сага о Хельги
• Автор: Алексей Пишенин
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2013

---

Харальд Тордсон покачал головой:

— Сдается мне, без женщин тут не обойтись. Пусть приведут дочерей Одда Одноногого, так как думаю я, это из-за них мы уже который день не можем прожить спокойно, — велел он.

Тут из толпы вышли Ингрид и Сигрун. Их отец стоял за их спиной. И Ингрид рассказала, что и правда дала платок Туранду для Торгиля. При этих ее словах Хельги опять стал белым как полотно.

— Но этот платок был нужен только как залог того, что Торгиль уедет к себе. Ни о каком поединке мы и не говорили вовсе, — продолжила она.

— Теперь, я думаю, все могут увидеть, что произошло на самом деле, — уверенно произнес Туранд, и все посмотрели на Хельги.

— Но, как говорят в наших краях, — продолжила Ингрид, — волка узнаешь по волчьим ушам. Не верю я словам Туранда Змеиного Языка. Не мог Хельги убить Торгиля во сне. Пусть сам расскажет он, как проходил поединок. И если позволишь ты, Харальд Тордсон, то пусть все люди отойдут на десять шагов, чтобы не затоптать те следы, что еще остаются.

Все с удивлением посмотрели на Ингрид. И многие тогда сказали своим соседям в толпе, что Одду повезло с дочерями так, как не везет и иному конунгу. И редко где встретишь такое сочетание красы и мудрости. И, видать, их настоящим отцом был сам Один, во время своих прогулок по Мидгарду посещавший Асу, жену Одда, когда тот отлучался из дома.

Тогда Харальд приказал всем отойти на десять шагов, и вперед вышел Гуннар Следопыт, охотник, известный на всю округу. Двое слуг светили ему факелами. И Харальд приказал Хельги рассказывать, как было дело.

— Торгиль огородил поле для поединка горящими головешками. Ивовые прутья, как заведено у нас, мы бы могли не увидеть в такой тьме, — начал Хельги. — Головешки лежали там, там и вон там.

Гуннар обошел те места, которые ему указал Хельги.

— Там действительно лежали головешки, но не могу я сказать, была ли между ними схватка, ведь трава могла быть примята, когда мы все здесь стояли, — подтвердил Гуннар.

— Мы бились, и он наступал, а я отходил. Потом наступил на вон ту головешку на южной стороне поля и упал, — продолжил Хельги. — И Торгиль налетел на меня, споткнулся и сам напоролся на мой меч.

— Трава примята больше, чем в других местах. — Гуннар начал рассказывать о том, что видел. — Если ты упал, а он на тебя, как он держал меч? — спросил он у Хельги.

— Его клинок был занесен над его головой. Потому, падая, он не успел отбить мой меч.

— Значит, лезвие его меча должно было где-то удариться о землю, — сказал Гуннар, встал на место, куда показывал Хельги, и поднял руки, как бы замахиваясь. — Удар должен был прийтись вон туда, — и он показал на место в полутора шагах от примятой травы.

— И вот вижу я небольшой разрез в дерне и еще небольшую выбоину там, где должна была удариться о землю рукоять. — Гуннар говорил так, чтобы слышали все. Бонды не спускали с него глаз.

— И здесь вижу я капли крови, что, видно, пошла у него ртом. Когда ты скинул его с себя, ты сдвинул его влево? — снова спросил Гуннар Хельги.

И сам же ответил:

— Да, ты скинул влево, но здесь следы крови затерты, хотя и не до конца. Кажется, что Торгиля кто-то волок к костру? Это делал ты? — Хельги, отрицая, помахал головой.

— Тогда посмотрим на Торгиля. — Гуннар подошел к телу Торгиля, перевернул его на бок и, присев на корточки, начал говорить. — Лезвие прошло его насквозь, я вижу рану на спине. На земле под ним много крови, но нигде не вижу я следа от лезвия меча, которое должно было бы глубоко войти в землю.

Гуннар Следопыт встал и подошел к Харальду Тордсону:

— Следы говорят, что Торгиль был убит у южного края поля для поединка, потом его перетащили к костру. Когда его убили, у него в руках был меч.

Харальд посмотрел на Хельги, затем на Туранда, затем на всех собравшихся людей.

— Пусть тот, кто верит словам Туранда, что стоит здесь, поднимет руку, — сказал Харальд.

Ни одна рука не поднялась.

— Пусть тот, кто верит словам Хельги сына Торбранда, который также стоит здесь, поднимет руку.

Все свободные мужчины на поляне, кроме Туранда и Хельги, подняли вверх правую руку.

— Ночь — не время для суда. Суд будет утром. Я обвиняю Хельги сына Торбранда в нарушении мира и поединке без свидетелей, — громким голосом прокричал Харальд. — Я объявляю Туранда, чьего отца я не знаю, в клевете. И если завтра перед судом он не расскажет нам всю правду, то он же будет обвинен и в лжесвидетельстве. Потому отведите Туранда в усадьбу и заприте его в дровяном сарае! — приказал он слугам.

— Хельги сын Торбранда сохранит свобод. Однако должен он поклясться не отходить от усадьбы более чем на двести шагов до суда, который состоится завтра в полдень.

И все поддержали дружными криками то, как рассудил Харальд Тордсон. И говорили, что великая удача им иметь законоговорителя, который не перебирает по полдня старые законы, выискивая тот, что подойдет, а сам творит суд по справедливости.

— Наш тинг начался с суда над Хельги и закончится судом над ним же. Не припомню еще такого в нашей округе, — сказал затем Харальд Тордсон. — Лучше бы ты еще один год оставался дома, Хельги сын Торбранда. И все мы могли бы спокойно пить пиво и спать по ночам.

И Торбранд с Бьёрном увели за собой Хельги, все время оглядывающегося на Ингрид, которую уже уводил с собой отец. Однако Хельги успел заметить ее взгляд и понял, что завтра суждено им снова увидеться.

И когда они уже были у самой усадьбы, Хельги увидел, что на него смотрит Туранд, стоящий в окружении слуг Харальда. Тот подмигнул ему и крикнул:

— Она перехитрила даже меня! Здорово у нее получается выбирать себе женихов. Ты очень удачлив, но платок-то она дала Торгилю.

— Ты все расскажешь в полдень на тинге, — крикнул в ответ Бьёрн, а Торбранд толкнул Хельги, чтобы тот не останавливался.

Утром поднялась суматоха, когда слуги Харальда Тордсона увидели, что ночью Туранд через прохудившуюся крышу выбрался из дровяного сарая, где его держали, и сбежал. Кто-то видел лодку, что на рассвете проплывала мимо. Потому в полдень на тинге Туранда объявили вне закона, а за Хельги не нашли вины, ведь двенадцать свободных мужчин поручились, что верят его словам о том, что на поединок он был вызван обманом. И уронил бы свою честь, когда бы от него отказался.

После тинга к Торбранду подошел Гудбранд Белый, человек ярла Хакона:

— Я вижу, люди в вашей округе немало делают, чтобы хранить мир. Это хорошо, когда все мы богатеем и обнажаем мечи только за морем. И ярлу от этого только прибыток.

— Лучше нет, чем жить с соседями в мире и решать все дела по справедливости. А те, кому по душе звон мечей, всегда могут отправиться в землю англов или фризов, — ответил ему Торбранд.

— Однако есть люди, которым не по душе такой порядок, те, кто хочет, чтобы снова на нашей земле лилась кровь и горели усадьбы. И сдается мне, что один из таких людей был здесь совсем недавно.

— Мое дело растить хлеб и ловить рыбу, а в дела ярлов и конунгов мне вникать не с руки, — ответил Торбранд. — Однако ведомо мне, о ком говоришь ты.

— Боюсь, Торбранд сын Торира, с этих дней поселилась в ваших краях кровная вражда с человеком Олафа Трюггвасона. И Туранд сбежал до суда, так что неведомо мне, какой конец будет у этого рассказа, когда дойдет он до Торвинда Кабана из Хиллестада.

— Правда то, что говоришь ты, и печалит это меня. Но какой же совет в таком деле может дать человек ярла Хакона?

— Ярл Хакон знает, кто на его стороне, и не бросает таких в беде. Как ты думаешь, будет ли грозить твоей усадьбе беда этой зимой, если твой сын Хельги отправится со мной в Хладир, где о его судьбе позаботится ярл Эйрик сын Хакона?

— Скажу я, что это будет великий почет и для Хельги, и для всей нашей семьи, если один из моих сыновей поступит в дружину Эйрика Хаконарсона. Но почему ты выбрал Хельги, а не Бьёрна? Уж если кто из них двоих и может стать славным воином, так это не Хельги.

— Может, Хельги и не станет великим воином, — ответил Гудбранд, — но в удаче ему не откажешь. А удача — это то, что в скором времени может понадобиться ярлу Хакону и его сыну Эйрику. Не так много осталось у ярла сыновей, чтобы снова обрушить град на своих врагов, как при Хьёрунгаваге[16]. Здесь и небольшая удача пригодится.

— Я слышал, не последним ты был при Хьёрунгаваге? — спросил Торбранд.

— Да, я был на кораблях Эйрика, сына Хакона. И я видел, как Бу Толстый сначала бился, как берсерк, а потом нырнул в море вместе со своим золотом. Эйрик покрыл себя в том бою славой. И с тех пор — я с ним и с его отцом.

— Слышал я, что Хакон ярл с годами становится все меньше охочим до битв и все больше — до женщин? — задал еще один вопрос Торбранд.

Гудбранд поморщился:

— Не мне судить ярла, но я тоже слышал что-то подобное. Однако в дружине Эйрика обычаи строгие, как у йомсвикингов. Не беспокойся, твой сын будет упражняться с мечом, а не с тем, что висит у него между ног.