Александр Воронцов-Дашков - Екатерина Дашкова: Жизнь во власти и в опале

• Название: Екатерина Дашкова: Жизнь во власти и в опале
• Автор: Александр Воронцов-Дашков
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-235-03295-8

Жизнь Екатерины Романовны Дашковой (1743–1810) богата событиями даже по меркам бурного XVIII столетия. Родившись в семье одного из самых влиятельных сановников империи, графа Воронцова, она получила блестящее образование и внесла немалый вклад в дело просвещения России. Екатерина II, бывшая в молодости подругой Дашковой, поручила ей руководить сразу двумя высшими научными учреждениями — Императорской Академией наук и Российской академией. Непростой характер «Екатерины Малой» заставил ее пережить опалу, ссылку, клевету врагов и непонимание родных. В одинокой старости, пытаясь оправдаться перед потомками, донести до них свои идеи, она создала «Записки» — замечательный памятник русской словесности. К 200-летию со дня кончины Екатерины Дашковой приурочен выход в серии «ЖЗЛ» ее фундаментальной биографии, написанной прямым потомком — американским историком Александром Воронцовым-Дашковым.

---

В письме, датированном 5 августа 1780 года, профессор Хью Блэр уверил любящую мать, основываясь на успехах сына в Эдинбургском университете, что Павел оправдает в будущем все ее ожидания[339]. Дашкова, со своей стороны, подарила университету избранные труды Ломоносова и ценную коллекцию российских памятных медалей, выбитых в честь рождений императоров от Петра I до внука Екатерины, будущего Александра I[340]. В конце пребывания в Эдинбурге при подготовке к отъезду Дашкова написала инструкцию сыну о том, что делать в образовательном путешествии[341]. Ее тон и стиль напоминает письмо лорда Честерфилда сыну (1746), в котором он писал: «Знание людей приобретается только среди людей, а не в тиши кабинета»[342]. Дашкова также рассматривала путешествие как важный элемент образования и организовывала его в соответствии с рядом принципов из упоминавшейся программы образования сына. Эти принципы она описала в длинном письме, в котором просила Павла не путешествовать только ради удовольствия. Скорее, он должен образовывать себя, чтобы стать ответственным и полезным гражданином, стать нужным отечеству. Его путешествие даст возможность многое узнать о других народах и других странах. В самом деле, ничто так не просвещает, как разнообразие стран и народов, поэтому никогда не следует упускать возможность получить новые знания. Павел должен постоянно наблюдать и быть внимательным к следующим предметам: «Свойство и форма правления, законы, нравы, влияние, народонаселение, торговля; географические и климатические условия, иностранная и внутренняя политика, произведения, религия, обычаи, источники богатства, действительные и мнимые средства общественного кредита, подати, пошлины и различные условия различных сословий»[343].

Путешествие тогда даст ему возможность приобрести реалистические взгляды и понять, какие сферы требуют изменений на родине. Постоянное сравнение со своей собственной страной должно вести к принятию всего, что может быть полезно как для индивидуума, так и для общества, и одновременно к отказу от всего негативного. Поэтому она настаивает на постоянной внимательности и наблюдательности в течение всех двух лет путешествия. Она завершает свою инструкцию призывом к сыну быть восприимчивым, почтительным и толерантным при встрече с различными обычаями и религиями в других странах: «Относительно религиозных мнений, где бы ты ни соприкасался с ними, должен уважать их. Серьезное или шутливое опровержение их, каковы бы они ни были, оставляет по себе горькое и оскорбительное впечатление на человека и никогда не забывается»[344].

Достигнув своих целей и успешно выполнив обязанности наставницы сына, она была теперь готова покинуть любимый Эдинбург. В июне она отправилась в Ирландию, главным образом по предложению Кэтрин Гамильтон, и пересекла на пакетботе Северный пролив от Портпатрика до Донагади. Там она встретила Элизабет Морган, с которой проехала к Колрейну и осмотрела базальтовые колонны Дороги гигантов в графстве Антрим. Дашкова сравнивала свое пребывание в Ирландии со счастливым сном; она жила в Дублине «в умном и благовоспитанном обществе, одушевленном свободой манеры, свойственной ирландскому характеру» (113/-)[345]. Она наслаждалась компанией двух своих подруг — Элизабет Морган и Кэтрин Гамильтон — и проводила много времени с Арабеллой Денни, покровительницей искусств, филантропкой и основательницей приюта Магдалины для падших женщин и больницы для детей-подкидышей в Дублине. Арабелла Денни была первой женщиной, ставшей членом Королевской ирландской академии — организации, которая также сделает Дашкову своим почетным членом. Между Дашковой и более старшей леди Арабеллой, которой тогда было уже за семьдесят, установилась тесная дружба, поскольку Дашкова ценила ее ум, энергию и занятия благотворительностью. Дашкова часто ездила пить чай в ее особняк Пифилд-Клифф и провела там Рождество 1779 года. Снаружи перед дверью в холл она посадила несколько падубов[346], два из которых дожили до наших дней и видны за садовой оградой[347]. К сожалению, замечания Дашковой о состоянии Ирландии 1779–1780 годов, которые Арабелла Денни упомянула в письме к ней, были утеряны[348].

Однажды леди Арабелла уговорила свою русскую подругу сочинить музыку для четырех голосов и органа на слова ее любимого гимна. Сочинение было исполнено на благотворительном концерте в пользу госпиталя Магдалины и хорошо принято публикой. Дашкова держалась скромно, но была довольна приемом. После нескольких репетиций гимн был исполнен в церкви «в присутствии большого собрания верующих, которым любопытно было послушать, что сочинил русский медведь. Сбор пожертвований был весьма значительным. Этим вечером я видела леди Арабеллу в самом веселом расположении духа. Она назвала мне сумму, полученную благодаря моей музыке (на что она и рассчитывала), и в заключение дала мне нежное материнское благословение» (114/116–117).

Дашкова была автором ряда музыкальных композиций — арий, песен, духовных гимнов и аранжировок народных мелодий. Годом ранее она послала одно из своих сочинений актеру Дэвиду Гаррику[349] в надежде, что он сможет найти ему место на английской сцене. Его ответ был учтивым, ободряющим, но уклончивым: «Вчера лучший музыкант и превосходный композитор мастерски исполнили ваше произведение. Небольшое собрание было в восторге; каждый чувствовал гармонию, прелесть и патетическую простоту ваших арий»[350].

Будучи в Дублине, Дашкова посетила старую ирландскую палату общин и была поражена блестящим ораторским искусством Генри Граттана[351], который без устали боролся за независимость Ирландии и выступал категорически против союза с Англией. Она также проводила время, устраивая вечера, посещая концерты, читая вместе с друзьями книги или осматривая местные достопримечательности — замок Килкенни, прекрасное озеро Киларни, гавань Корка и замечательные пейзажи вокруг Лимерика. В Корке она посетила семью Вильмотов и их родственников. Дашкова продолжала организовывать увеселения для своих детей, никогда не забывая о постоянно продолжавшемся образовании сына. Его подготовка к блестящей карьере всегда оставалась для нее первейшей необходимостью. Она нашла ему учителя танцев из Парижа. Павел станет прекрасным и увлеченным танцором и будет стараться использовать всякую возможность, чтобы удовлетворить свою страсть к танцу, даже гораздо позже, когда станет много старше и тяжелее. Дашкова наняла учителя итальянского, а также профессора Гринфилда, чтобы тот повторил с Павлом пройденные в университете науки и почитал с ним греческих и латинских классиков. Не предполагая, что предвещает дурное, Арабелла Денни писала Дашковой: «Мы искренно желаем, чтобы ваше сиятельство, как мать, наслаждалась полным счастьем и надеждой ввиду тех двух нравственных растений, которые вы так горячо любите и которые, конечно, принесут и прекрасный цвет и благие плоды»[352]. Об Анастасии, однако, Дашкова вспоминала в последнюю очередь, а в «Записках» вообще едва упомянула.

После почти годичного пребывания в Ирландии Дашкова с грустью и неохотно покинула ее в мае 1780 года и высадилась в Холихеде, откуда поехала в Лондон. По пути через западную часть Центральной Британии она посетила фабрику Сохо в Хэндсворте, где работа копировального станка возбудила ее интерес и упрочила уважение к современной науке и технологии. Однако она успела заметить, и что «в Уэльсе виды самые романтические» (114/117), и что они резко контрастируют с шумом, грязью, социальным вихрем и политическим волнением Лондона, в который она вскоре вернулась. Около этого времени она получила аудиенцию у короля Георга III и королевской семьи. Георг III, любитель поговорить, несмотря на заикание, был предан жене и пятнадцати детям, тогда как королева Шарлотта была совершенно аполитична, держалась в стороне от общественных дел и вела замкнутую жизнь дома. Дашкова с гордостью рассказала им о получении сыном образования в Эдинбурге, и королева похвалила ее за то, что она такая любящая мать. Перед отъездом из страны Дашкова еще раз встретилась с королевской семьей и убедилась, что дети в ней — «это настоящие ангелочки» (115/117).

Во время пребывания в Лондоне Дашкова познакомилась с Джошуа Рейнольдсом[353] и Джеймсом Гэндоном, архитектором Дублина, а в 1780 году Павел работал и учился у английского гравера и акварелиста Пола Сэндби[354]. Она потратила оставшееся время на посещение достопримечательностей, поездки в Бат и Бристоль и визит в усадьбу Уолпола Строберри Хиллз. В Бэкингемшире она встретилась с известным парламентарием Эдмундом Берком[355]. Дашкова в «Записках» не написала, что она была в Лондоне во время антикатолических волнений в первую неделю июня, известных как «бунт Гордона»[356], когда возмущенная толпа грозила заполонить весь город. Она попала под подозрение из-за участия в этих событиях и ареста 2 июня 1780 года ее брата по отцу Ивана Ронцова. Сам Уолпол — важнейшая публичная фигура — подозревал Дашкову в соучастии и прозвал ее «Фалестрис, королева амазонок»[357].