Андрей Портнов - Автово

• Название: Автово
• Автор: Андрей Портнов
• Жанр: Современная проза

---

Всю дорогу я намеревался ехать молча, указывая только направление, тем более что у меня в руках был завернут в какую-то тряпочку телевизор, который торжественно вручил мне Наиль и велел следить за ним пуще всего. Так что прижатый этим мини-телевизором и разморенный теплом кабины, я вовсе не собирался точить лясы с водителем, который, конечно же, с самого начала пути забросал меня своими вопросами. Отвечая невпопад, я краем глаза обратил внимание на название одной из улиц, по которой мы проезжали — улице Марата, и позавидовал нашему большому татарину, который имеет в Питере свою собственную улицу.

— Везёт же некоторым, — подумал я, — а вот моим именем хоть бы кладбище какое-нибудь назвали. Пустячок, а приятно!

На горизонте замаячила общага.

— Вон, туда! — показал я рукой направление и настроился на долгую и нудную выгрузку. Честно говоря, меня очень обрадовало, что грузовичок подкатил своим задом к самой двери общежития, что значительно облегчало погрузо-разгрузочные работы.

Выплюхнувшись наружу, я заковылял к кузову и с наслаждением лицезрел три красные с выпученными глазами физиономии.

— Не запарились? — съехидничал я и несомненно получил бы в пятак, если бы Султан с татарами не были бы так обморожены. Сидеть сорок минут в открытом всем ветрам кузове занятие не для слабонервных.

Тем временем, мужик-водитель сам начал разгружать машину. За такое дело я, сбегав быстренько к себе в 214-ую, решил наградить его несколькими воблёшками, которые в Астрахани вместе с туалетной бумагой понапихала мне мама. Воблы было много, так что несколько рыбьих трупов средних размеров мне было не жалко. Увидев трупы, шофер заулыбался и с удвоенной силой принялся за разгрузку.

Наконец, все вещи лежали на земле, грузовик уехал прочь, а мы продолжали заниматься физическими упражнениями. Решено было не мёрзнуть на улице, а занести все вещи в вестибюль. Что мы и стали делать. Только мы это начали, как из-за угла появился Игорь со всей оравой. Теперь уже перетаскивали все. Ото всех дым валил столбом, но никто не жаловался на эту возможность хоть чуточку согреться.

И вот, дверь общежития захлопнулась, все мы стояли уже внутри, и наступил торжественный момент раздачи ключей от комнат.

Тут ко мне подбежали Владик с Рудиком, и в их глазах я прочитал вопрос, который они мне никак не могли задать: «Ну, как?»

— Ребята, вы уж меня извините, но другого выхода не было — я взял нам маленькую комнатку на двоих. Зато Коммунист нам теперь не страшен. Я перенёс туда ещё одну кровать, но ничего — жить можно.

Они пока молчали, но видно было, что они испытали сильное облегчение оттого, что от гниды удалось-таки, наконец, избавиться.

Игорь взял на себя роль руководителя (староста, всё-таки) и, оставив нескольких человек следить за вещами, повел народ за собой. Он-то и показывал всем предназначенные им комнаты. Я же повел Владю и Рудика в 214-ую. Рука дрожала точно так же, когда я намеревался показать эту комнату своему дядечке.

— Только сразу не пугайтесь и не убегайте, — предупредил я их и толкнул рукой уже открытую дверь. — Ну, вот, это и есть наша комната, — сказал я и зажмурился в ожидании удара.

К моему удивлению, никакого удара не последовало. Никто не собирался меня бить и закатывать истерики.

— А что, — сказал Владичка, — нормальная комната, вполне можно жить.

Рудик молчал.

К сожалению, не могу передать первые чувства посещения комнат всех остальных, так как я не был тому свидетелем, но я представлял, что они очень походили на мои.

Спрашивать же об этом было просто некогда. Выглянув наружу, я увидел, как наши побежали по коридору обратно к выходу большой и дружной толпой.

— Бедняги, — подумал я, — они, наверное, не смогли перенести такого удара и решили убежать куда подальше, лишь бы прочь отсюда.

— Дурак, это они просто за оставшимися вещами вниз поскакали, — послышались слова Владика, и я понял, что размышлял вслух.

У Рудика вещей было немного, и он уже начал обживаться, так сказать. И с Владиком, когда тот перенёс свои последние сумки, они принялись доставать оставшиеся после поезда продукты и класть их на стол.

Чтобы не мешать им, я вышел в коридор, где с интересом стал наблюдать за беготней татар, которые ещё никак не могли перетащить свои баулы. Вместе со мной за их действиями наблюдали и какие-то черножопые, которые не замедлили высунуть свои рожи сразу же, как мы впервые затопали по коридору.

— Местные жители, наверное, — подумал я, — ну-ну! Соседи! Дал Бог счастья.

Раздумывая об этом счастье, я случайно повернул голову и увидел Карла Маркса.

Гармашёв лихорадочно бежал по коридору и, пробегая мимо меня, бросил мне, что всем желательно бы собраться сейчас в какой-нибудь комнате.

— Вот в нашей, например, — подумал я и сразу же представил себе эту картину.

Вот я сижу зажатый в углу весёлой ватагой, вот из-под груды чемоданов угадываются очертания Рудика, который не может произнести ни слова, а только мычит, потому что на него случайно сел Наиль, кровати прогибаются под тяжестью тел до самого пола, кто-то пытается выбраться из шкафа, но ему не удаётся, так как на дверцу налегла масса народа, где-то в середке видны торчащие ноги Кати, ей помогает Лариса, но в итоге сама, оказывается, в перевернутом положении, а на столе стоит Гармашёв и толкает речь прямо оттуда, как с броневичка, так как другого свободного места он просто не нашёл…

С ужасом отогнав от себя эту заманчивую картину, я вернулся в 214-ую, откуда вскоре всех нас позвали в 211-ую. Мужественные Наиль, Марат, Султан и Пахом решили взять на себя эту жертву и пригласили всех к себе.

Не помню, почему я замешкался, но когда я пришёл туда, все места — возможные и невозможные — были уже заняты, так что я с трудом примостился на спинке кровати.

— Ну, ребята, — начал Гармашёв, когда все собрались, — поздравляю вас всех с благополучным прибытием в Санкт-Петербург. Я понимаю, что все вы сейчас очень устали, но надо решить некоторые вопросы. Завтра, в понедельник вам уже надо будет появиться на занятиях.

Тут послышались возгласы негодования и возмущения. Только потому, что все, действительно, устали, в Гармашёва ничего не полетело.

— Да-да, прямо завтра, — невозмутимо продолжал он, — сегодня вы пока обживайтесь, ну, а завтра Игорь покажет вам дорогу, а после института вам надо будет подойти к комендантше Наталье Андреевне с фотографиями 3х4 и оформиться. Не забудьте свои паспорта…

Он ещё чего-то долго гнул, но я уже его не слушал. В углу комнаты валялось то, что привлекло моё внимание и заставило начисто забыть о Гармашёве, обо всех и что полностью захватило меня.

В углу валялся ВЕНИК!!! Самый обычный веник, уже многое повидавший на своём веку, но для меня он сейчас представлял предмет первой необходимости. Вот оно то, чем я смогу убрать нашу комнату, в которой грязи было столько, что на полу ясно виднелись следы каждого, кто сюда заходил.

— Надо его выцепить первым, пока никто не обратил на него внимания, — думал я про себя.

— Веник, веник, веник, веник, — повторял я как в бреду и ни на минуту не спускал с него глаз.

Тут кто-то пошевелился на кровати, на спинке которой я сидел, и чуть не свалил меня. Это вывело меня из транса. Я обратил внимание, что Гармашёв заканчивает своё выступление, и народ собирается расходиться. Воспользовавшись всеобщей суматохой, я медленно, стараясь не привлекать к себе внимания, подошёл к углу, мертвой хваткой захватил драгоценный веник, прижал его к животу и, нисколько не заботясь о том, что у всех в комнатах чистота аналогична нашей, без всяких угрызений совести вышел из 211-ой, стараясь держаться ко всем жопой.

Пробежав по коридору, я юркнул в 214-ую и только там смог вздохнуть свободно.

— А я веник украл! — радостно заявил я Владику и Рудику, которые только что вошли.

Те, судя по их вялым лицам, явно не оценили находку. Я же, поделившись с ними своим опытом начинающего клептомана, с каким-то диким рвением начал подметать пол.

Решено было вскипятить чай с помощью кипятильника и доесть запасы еды с поезда. Кроме того, ещё днём мы с дядькой нашли поблизости магазин, и он купил мне хлеба и масла.

— А это чего? Совсем не отдирается.

Мы все трое собрались кучей и дружно уставились в одну точку на полу, где виднелись какие-то пупырышки.

— Я их скоблю-скоблю, а они не отдираются, — жаловался я, — что это такое по-вашему?

— По-моему это — кошачье говно, — со знанием дела сказал Владик.

— Ага, это чего же кошке надо было съесть, чтобы говно так насмерть застыло? — возразил я.

— А может оно здесь очень давно, — предположил Рудик.

— «Говно — давно», прямо стихи получаются!

После небольшого спора я, всё-таки, согласился с тем, что это был стул кошки, которая, наверное, сразу же умерла после того, как выдавила из себя это произведение искусства. Хотя нет, не сразу. Она ведь выползла из комнаты и подохла где-нибудь на лестнице, так как никакого трупа в комнате не оказалось.