Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 12

• Название: Миры Роджера Желязны. Том 12
• Автор: Роджер Желязны
• Издательство: Полярис
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1996
• ISBN: 5-88132-143-Х

В двенадцатый том собрания сочинений включен один из последних романов Роджера Желязны, написанный им в соавторстве. «Вспышка» — прекрасный образец «твердой» НФ, повествующий о катастрофе, вызванной резким повышением солнечной активности.

Содержание:

Вспышка, роман, перевод с английского В. Козина

---

Джимми Долорес провел на пляже долгие часы, уставившись в небо. Солнце ушло далеко на запад, кожа на плечах покраснела, а глаза наполнились слезами. До конца своих дней он будет помнить ту пятницу, 21 марта 2081 года, когда днем с неба падали звезды.

Часть 4 Через семь часов…

Вздыхает на лугах скотина,

деревья листву тянут ввысь,

крыльями машут в полях

птицы, Дню воспевая хвалу,

овцы танцуют,

крылатая всякая тварь

в свете твоем плывет.

Плывут вверх и вниз по рекам суда,

странник с рассветом пускается в путь,

плещет полная рыбой вода,

в твоих лучах море сияет как изумруд.

Из «Гимна Солнцу» фараона Эхнатона

Глава 18 Разные цели

Двигаясь…

   Утончаясь…

      Охлаждаясь…

         Собираясь…

Проходя сквозь солнечную корону, плазмот приобретает определенное сгущение материи. В то время как находящаяся вокруг него перегретая плазма распадается на частицы горячего, расплывающегося вакуума, его собственная структура осаждается. Намагниченные газы, выброшенные из фотосферы и притянутые в дугу протуберанца, теперь собираются в вытянутые цепочки, удерживаемые стройными порядками силовых линий и электрических зарядов плазмота.

Процесс сгущения не случаен и вызывается к жизни необходимостью защитить сознание и внутреннюю конфигурацию от неожиданных и неприемлемых изменений давления и температуры. Возникшая цепь магнитных колец уязвима и способна в конце концов распасться в условиях полного вакуума и при температуре, близкой к абсолютному нулю. Собираемая плазма вновь распадется на атомы и молекулы водорода и гелия. Потеря валентных ионов приведет к распаду структуры, и газы небольшими порциями улетучатся в пространство, неся тем самым гибель плазмоту.

Но даже пребывание в таком подвешенном состоянии не может лишить сознания плазмота, а лишь ослабит его. По-прежнему плазмот обладает знанием, а за счет уменьшения слабых магнитных полей, соединяющих цепи, он приобретает достаточную способность для вращательного движения.

Поток

   Усиление

      Поток

         Усиление

На борту «Гипериона», 22 марта, 1.45 единого времени.

Объем газового потока в двигателе, работающем на улавливаемых в пространстве атомах водорода, зависит от двух факторов: от скорости прохождения облака частиц, составляющих его топливо, и пропорции ионизированных и нейтральных частиц в этом потоке. Чем больше заряженных частиц попадает в трубопровод и несущую часть магнитной камеры, тем быстрее двигатель будет «накачивать» массу реакции.

В теории доктор Ганнибал Фриде все это прекрасно понимал, однако он волновался, что «Гиперион» набирает ускорение слишком медленно. Сейчас это волновало ученого больше всего.

Доктор уже сумел разобраться, что орбитальная скорость станции порядка сорока восьми километров в секунду мало влияет на работу двигателя. Траектория орбитального полета строилась под прямыми углами к основному потоку солнечного ветра. На таком малом удалении медленное двадцативосьмидневное вращение Солнца практически не создает расширяющейся спирали, которая на других планетах вызывает испускание импульсных фронтальных волн.

Поэтому для того, чтобы лечь на избранный курс, который, как надеялся Фриде, выведет станцию в пределы системы Земля — Луна, ему необходимо было совершить маневр, для которого «Гиперион» специально и проектировался. Вместо того чтобы медленно плыть прочь от звезды при небольшом количестве испускаемых частиц, но тем не менее достаточных для ускорения с орбиты, Фриде собирался пикировать на Солнце. Двигатель будет работать в потоке частиц, увеличивающих относительную скорость станции на среднюю скорость ветра порядка четырехсот километров в секунду. Увеличивая тягу, ученый надеялся достичь кометной орбиты, позволяющей «Гипериону» облететь дальнюю сторону Солнца и описать широкую петлю.

Слабыми местами плана являлись вопрос о термостойкости корпуса и возможность перегрева двигательной установки. Кораблю предстояли очень высокие нагрузки. Преимущество заключалось в том, что «Гиперион» за счет резкого увеличения скорости во время дрейфа вдоль дальней границы солнечного нимба мог все-таки оказаться быстрее, чем основная часть облака из разрушающих частиц, испущенных взрывом. Оставалась еще и некая вероятность, что облако удастся облететь.

Фриде запустил двигатель почти семь часов назад. Внутренним электромагнитам требовалось полных четыре часа на создание камеры сжатия, балансировки и начала создания потока частиц. Последние три часа «Гиперион» (масса корабля пятьдесят тысяч тонн) плыл навстречу солнечному ветру, набирая ускорение с использованием испускаемых атомных ядер со средней массой 1,67x10-30 грамма. Гонка обещала быть долгой, однако победа в ней, то есть безопасное прибытие к точке ниже этих огромных солнечных пятен и побег от заряженного облака, не являлась главной целью затеянного ученым предприятия.

Изучая показания дисплея в разделе, посвященном двигателю, Фриде мог видеть, что камера слияния по-прежнему неподвижна. Однако внимание доктора привлекла информация, посвященная магнитометру, поскольку она показывала, какие силы уже созданы и готовы к действию.

Фриде был бы уже безумно рад, если бы его корабль получил определенное ускорение до того, как поток заряженных частиц в конце концов воспламенит систему управления, работающую с наведенным ускорением. В этом случае «Гиперион», Джели и застывший труп доктора Ганнибала Фриде, жертвы ионизирующей радиации, испущенной при взрыве, будут на верном пути, направляясь к точке рандеву с Землей.

К несчастью, на лучшее рассчитывать пока не приходилось. Компьютеры и приборы сообщили Фриде, что в течение трех часов скорость космолета возросла всего лишь до пятидесяти двух километров в секунду. Таким образом, ускорение составляло лишь девять процентов от начальной скорости, хотя с этого момента дела должны измениться к лучшему.

— Что там слышно, Хан? — нетерпеливо спросила в микрофон Джели. Ее голос был слегка озабоченным, и чувствовалось смущение, как будто она боялась оторвать ученого от дела. — Мне наконец-то удалось закрепить как следует все бьющиеся и все незаменимые вещи, — сказала она, — а когда мы начнем ускоряться?

— А мы уже давно начали, — ответил Фриде. — Корабль три часа набирает скорость.

— А я ничего не чувствую… ну, может быть, самую легкую тягу.

Ей наверняка пришлось нелегко, подумал Фриде. Ускорение и все связанные с этим неприятные вещи в первую очередь должны были отразиться на центральной оси, как раз там, где Анджелика наводила порядок. Хотя, возможно, Джели просто хочет скрыть от него, что имеются кое-какие повреждения, неизбежно вызванные маневрами. Ученый был тронут.

— Мы очень неплохо идем, дорогая, — заверил Джели Фриде.

— А сильно… я имею в виду, двигатель работает так, как ты и предполагал? — спросила она.

— О да! Положение вполне удовлетворительное, бояться нечего.

Фриде по-прежнему смотрел на часы. «Гиперион» уже прошел границу того временного промежутка, после которого, по расчетам доктора, облако из частиц должно было их настигнуть. От шести до двенадцати часов, прикинул Фриде, в зависимости от количества энергии, испущенной взрывом. Хотя, судя по размерам импульса, могло оказаться и меньше, и корабль уже наверняка вошел в зону бушующего магнитного шторма, если верить магнитометрам. Теперь могло произойти все, что угодно.

Раздробление

   Воссоздание

      Сжатие

         Синтез

Среда вокруг капсулы плазмота вновь изменилась. Она густела и нагревалась. Снизу опять стало ощутимым давление магнитного потока, которое плазмот не испытывал с того времени, когда в результате взрыва протуберанца его выкинуло из фотосферы. Давление у стенок капсулы росло, пока не стало абсолютно невыносимым.

Если низкая температура и близкая к вакууму среда заставили плазмота сжаться, то с увеличением температуры и ростом давления процесс пошел в обратную сторону. Плазмот стал раскрываться подобно опущенному в воду японскому бумажному цветку. С точной последовательностью связанные мембраны и «конвертики» заряженных частиц быстро превратились в отлаженный как часы механизм.

Среда вокруг плазмота была весьма необычной — сжатый между огромными магнитными полями направленный поток, напоминавший трубообразный протуберанец, соединявший два холодных бассейна на поверхности Солнца. Потянувшись вверх, плазмот инстинктивно влез в новую конфигурацию силовых линий, смешавшись с ними, дабы избежать падающего каскада горячих газов, наполненного заряженными и нейтральными частицами.