Федор Полканов - Рабочая гипотеза.

• Название: Рабочая гипотеза.
• Автор: Федор Полканов
• Издательство: Издательство ЦК ВЛКСМ "Молодая гвардия"
• Жанр: Современная проза
• Год: 1965

Федор Михайлович Полканов известен читателю пока только по детским книгам: «Подводный мир в комнате», «За стеклянным берегом» и другим. «Рабочая гипотеза» – его первая «взрослая» книга.

Родился Федор Михайлович в 1919 году, окончил биологический факультет и аспирантуру Московского Государственного университета, был учителем, комсомольским работником, воевал, работал редактором в издательстве Академии наук.

Роман «Рабочая гипотеза» посвящен людям науки. Его герои – молодые ученые-радиобиологи и их убеленные сединами руководители – вступили в борьбу со страшным врагом человечества – лучевой болезнью. Неудачи, поражения, первые победы и горячая вера в полную победу – их трудная дорога.

Автор хорошо знает мир, о котором он рассказывает, знает жизнь людей – прототипов своих героев. Как удалось ему воплотить все это в художественном произведении – судить читателю.

---

– Лупить, полагаю, никогда не поздно. Вот я и займусь!

– Ой ли? Ты у меня золото. Я напложу тебе целую банду рыжих мальчишек и девчонок. Все они прямо с пеленок будут штучковать. То-то тебе будет весело! Вот только не знаю, как быть с фамилией. Менять или не менять? Котова звучит гордо. Котовых не меньше миллиона, среди них есть музыканты, и ученые, летчики и конькобежцы, журналисты, шахматисты и прочие «исты». И это все, не считая Кацманов и Котрикадзе! Так как же быть? Котова-Громова, через черточку, маленечко смешновато, просто Громова – с Валей спутают. Но фамилия еще что! Хуже отчество. Отчество будущих деток. Леонидовичи – это ужасно… Бедные детки, бедные детки! Нет, пожалуй, не буду выходить за тебя замуж. Не уговаривай, ни за что!

…Свадьба у Котовых, потом на Таганке – для институтских. На этом свадебная эпопея не кончилась: предстояло еще познакомить Елизавету с новыми ее родственниками – Громовыми.

И вот в воскресенье.

– Смотрины! Подумать только, смотрины устроил, пещерный житель, синантроп с кандидатским дипломом!

Громова-вторая ходит вокруг стола, измышляет, какие бы усовершенствования еще осуществить. Сегодня она превзошла себя: что там свадьба, одна, другая! Чушь, ерунда! Подумаешь – Котовы, подумаешь – институтские! Тут придут Громовы – таинственные и непонятные: кроме водки и сухого вина, им нужна еще бутылка сладенького винишка. Невероятно!

– Леня, а что будет, если они меня отвергнут? Разведешься? Как в таких случаях поступают согласно вашим пещерным законам?

В приготовление каждого кушанья внесено методическое новшество. Нельзя сказать, чтоб все было уж очень удачно, но оригинально все.

– Кончишь ты воровать грибную икру? По рукам бить буду!

Родственники приглашены к пяти, но уже много шестого, а никого нет. И Леонид ворует грибную икру.

Но вот и звонок, за ним другой, третий: родственник – существо стадное, он валом пошел…

Знакомятся, кое-кто даже руку целует, все вежливенькие, чистенькие, в глаженых брюках – вот они какие, Громовы. Не то что Степка Михайлов: приперся на свадьбу в костюме, от которого мышами несет. Правда, институтским мышиный запах привычен, для них он нектар и амброзия, но все же Елизавета была шокирована. Громовы же… О, тут все на высоком уровне!

Расселись, чокнулись – за новобрачных! – и Лизонька совсем успокоилась: аппетиты подходящие, почти котовские, смотреть любо-дорого!

После второго тоста заговорили все сразу, причем выяснилось, что у каждого свой конек. Дядя Гриша пропагандировал теорию, согласно которой все иены надо пересмотреть и все зарплаты тоже: одним снизить, другим повысить, одно сделать дороже, другое дешевле. И тогда – и только тогда! – все будет совсем идеально. Леонид знает: дядя Гриша всю жизнь носится с этой теорией. Он даже трактат по этому поводу пишет – в наши дни пенсионеры, в домино не играющие, сплошь пишут трактаты. А Гришка – сын дяди Гриши, ему под сорок – что-то подозрительно быстро пьянеет. «Заскочил, дьявол, по дороге на профилактику, душа не выдержала», – думает Леонид. Гришка, разумеется, ведет речь о сдельщине: палка о двух концах она, даже в передовом цехе передового предприятия.

– А ты что смотришь? Начальник цеха, тебе в руки карты даны. – Леонид наседает на Гришку. Нужно его раззадорить: погрязнет в разговорах – забудет про водку.

– Я? Ха! Я! Мелкая сошка! Что я могу сделать? Воюю, конечно, но налаживается медленно. И причин много. За качеством, например, должны следить контролеры, а как, ты думаешь, они следят, если вместе со всем цехом получают прогрессивку? Чем дотошнее контролер, тем меньше он зарабатывает. Да и потом: от штурмовщины избавились, теперь показуха. Говорим, говорим и еще пять лет говорить будем!

И только Наденьку, жену Григория Громова-младшего, интересуют вопросы иного плана:

– Скажите, Лизонька (можно я буду вас так называть?), где вы купили эту очаровательную кофточку?

Поели, попили, наговорились всласть и начали расходиться. В коридоре Елизавета деликатно отошла в сторонку: любопытно ведь, может, кто из пещерных жителей шепнет мужу свое мнение о ней. Гости воспользовались ее деликатностью и мнение шепнули.

– Ну как? – спросила она потом.

– Одобрили. Условно, конечно, с испытательным сроком…

– Что говорили?

– Дядя Гриша – гурман и придумал пословицу: «Хорошая еда для семьи не беда». А Гришка, чего с него взять, пьяный ведь, ляпнул: «На уровне. И цвет волос патриотический. Отныне, Леня, ты и днем и ночью под красным флагом».

Леонид всего не сказал. По пьяной лавочке Гришка спросил: «Валентина умерла от облучения. Не страшно тебе второй раз жениться на девушке той же специальности?» По сердцу резанули эти слова, и Елизавета что-то почуяла. Прильнула к нему, зашептала:

– Милый, их двое…

– Кого?

– Будущих наших мальчишек. Я чувствую: двое.

– Ого!.. Да ведь им всего-то неделя!

– Ну и что же! Дети талантливые… Ванька и Яшка. В честь Лихова и Шаровского. И знаешь, мне показалось, что Яшка брыкнул Ваньку ногой…

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Дела между тем идут полным ходом, и вот важный рубеж: у них появляется первая лаборантка. Это Зина Жукова. И Елизавета говорит мужу:

– Могло ли иначе быть? Эта конструкция из шаров, этот колобок в кубе слишком часто подкатывался к твоей пасти. Можно ли было сомневаться в том, что в конечном итоге ты проглотишь ее?

Нет, не черная ревность Лизу гложет. Жукова не Красницкая – ох, уж эта Красницкая, дамочка из соседней лаборатории, вышедшая по отношению к Елизавете на тропу войны! Зина не Красницкая, здесь причины тяготения к тематике Громовых совершенно иные. Лиза знает их, но знать это одно, а сказать мужу – другое. Зачем говорить? Будет воспитывать: вечно, мол, не те методы, вечно хитрости, пора, мол, уже остепениться и все прочее, что в таких случаях он проповедует. И добро бы за дело, так нет же ведь!

Жукову она приметила, когда та, заочница-дипломница, стала ходить на занятия четвертого курса – не такое уж частое, прямо скажем, радение. Оказалось, что руки у Жуковой хорошие, голова быстро схватывает, вот только навыков никаких: Зина оставляла на время университет, у нее сын родился – поэтому она и делает диплом в неурочное время. Лиза поговорила с ней несколько раз – и диплом Жуковой засверкал новыми красками, но при этом как-то само собой получилось, что вызрело у Жуковой убеждение: нет теоретика сильней Громова, нет пути вернее подсказанного его гипотезой. А позже защитила Жукова диплом, Лиза сказала о ней Ивану Ивановичу, тот, даром что помирился с Лиховым, тайно нажал на какие-то кнопки, и Жукову при распределении направили к нему.

– Вы, знаете, кто? – говорил потом Лихов, первый из не поверивших в Лизину невиновность. – Вы этот… Наш человек в Гаване… Когда вы поймете, что работаете теперь и здесь и там?

Ну вот! Из лучших чувств посодействовала трудоустройству одинокой матери – и обвиняют в происках!

– Яков Викторович, не кривите душой! Жукову вы не приметили. Только когда Шаровский взял ее, подумали, что у вас из-под носа увели способного человека.

– А она способная?

– Вот видите!.. Не печальтесь: способная, но нужно еще учить и учить! А доучиваться в академии легче, чем тут, – здесь основное внимание обращено на студентов.

Жукова уже работала в академии, когда Лиза неожиданно поняла: это же лаборант, специально подготовленный для нее и для Леонида. Но предпринять что-либо не успела – Жукова сама изловила Громова в коридоре.

– Хочу работать под вашим руководством.

Леонид пожал плечами.

– У нас непрерывный аврал, и лишний человек нам нужен. Однако решить тут может только Шаровский. Поговорю,с ним.

Но прежде он поговорил с Лизою, и разговор этот подействовал на нее, как звук трубы на боевого коня.

– Опять скажешь, что я топчу твои лучшие чувства, но смолчать не могу. Ты помнишь, как Том Сойер воровал ложку у тети Полли? То положит, то опять украдет. Это самый гуманный из способов воровства: пострадавший постепенно привыкает к тому, что он пострадал. Способ действен и при уводе лаборантки. Проси прикомандировать к нам Жукову временно, ты понимаешь, временно, а потом будет как с Кочетовым, биохимиком: трудится с нами человек, и никакими силами от нашей тематики его уже не оторвешь. Пойми, это не «штучка»!

Леонид не стал спорить, «штучка» это или нет. Без помощников они задыхались, и важно было получить лаборантку хотя бы на время. Получить же на постоянно, думалось, не удастся: Шаровский и сам задыхался.

И вот разговор на «Олимпе»:

– Жукову? Временно? Та-ак… Через неделю она настолько будет завалена вашей работой, что обратно ее мне уже не получить. Но, впрочем, берите Жукову, у нее настолько выраженное тяготение к вашей тематике, что на другой работе толку от нее не будет. Елизавета Михайловна тут постаралась! Однако не подумайте, что я на нее в обиде. Готовить студентов, уже в университете нацеливая на определенную проблему, – в этом, право, есть немалый резон! А остальное все – от характера.