Дебора Харкнесс - Манускрипт всевластия

• Название: Манускрипт всевластия
• Автор: Дебора Харкнесс
• Издательство: Астрель
• Жанр: Мистика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-271-44599-6

Кто такая Диана Бишоп? Известный историк из Оксфорда, специалист по старинным рукописям и — плоть от плоти удивительной семьи, где женщинам из поколения в поколение передавались необычные способности.

После смерти родителей Диана решила отказаться от своего сверхъестественного дара и вспомнила о нем лишь тогда, когда в руках у нее случайно оказался таинственный манускрипт, посвященный оккультным и герметическим наукам.

С этого дня жизнь Дианы превращается в кошмар. Ее преследуют. Ею пытаются манипулировать. Ей лгут, угрожают, но… похоже, убивать ее все же не собираются. Очевидно, кто-то решил запугать женщину, способную обеспечить искателям утраченного знания доступ к манускрипту…

Вот только зачем? И какова истинная ценность манускрипта?

---

— Восхитительно, — произнесла я, смакуя собственноручно приготовленный чай.

— Возьми его с собой в Оксфорд, пей по чашке в день — и будешь здорова. — Марта стала укладывать мешочки в жестяную коробку. — А когда весь запас выйдет, приготовишь себе новый чай.

— Не обязательно отдавать мне все, Марта.

— По чашечке в день. За Марту. Договорились?

— Договорились. — Это было самое меньшее, что я могла сделать для своей единственной союзницы в этом доме, которая к тому же готовила мне еду.

Я поднялась в кабинет, включила свой ноутбук, перенесла его вместе с рукописью на письменный стол Мэтью. Руки после верховой езды ломило, и я надеялась, что там мне будет удобнее, чем за своим столом у окна. Кожаный стул, рассчитанный на вампирский рост, был мне слишком высок, ноги не доставали до пола, но работа за столом Мэтью как-то приближала меня к нему.

Пока компьютер загружался, я заметила на верхней полке темный предмет. При беглом взгляде он сливался с книжными корешками и деревом — я разглядела его только теперь, заняв место хозяина.

Не книга — деревянный брусочек. Восьмигранный, с вырезанными на каждой стенке окошечками. Черный, весь в трещинах, покоробившийся от возраста.

Детская игрушка, с болью в сердце поняла я.

Мэтью сделал ее для Люка, когда еще не был вампиром и строил церковь в деревне. Теперь она лежит там, где ее никто не заметит, а он сам видит каждый раз, усаживаясь за стол.

Когда он был рядом, мне легко верилось, что в мире нас только двое. Ни угрозы Доменико, ни охота Изабо не поколебали моего убеждения, что наши отношения не касаются никого, кроме его и меня.

Но эта деревянная башенка, любовно сделанная в незапамятно древние времена, разом покончила с моими иллюзиями. Мы должны думать о детях, живых и мертвых. О семьях, в том числе и моей, где генеалогия запутана, а предрассудки укоренялись веками. Сара и Эм до сих пор не ведают, что я полюбила вампира — пора им сказать.

Изабо в гостиной ставила цветы в высокую вазу на бесценном бюро эпохи Людовика XIV. Можно было не сомневаться, что весь здешний антиквариат обладает самой убедительной родословной.

— Изабо, — нерешительно начала я, — есть здесь телефон, по которому я могу позвонить?

— Он сам позвонит, когда захочет поговорить, — сказала она, пристраивая стебель с листьями среди белых и золотистых роз.

— Я не Мэтью собираюсь звонить. Своей тете.

— Ведьме, которая звонила вчера? Как ее там…

— Сара, — нахмурилась я.

— И живет она с женщиной — другой ведьмой, верно?

— Да, с Эмили. Ты видишь в этом проблему?

— Нет. — Изабо бросила на меня взгляд поверх вазы. — Они обе ведьмы, это главное.

— И любят друг друга.

— Хорошее имя — Сара, — задумчиво произнесла Изабо. — Ты ведь знаешь эту легенду?

Я помотала головой. Быстрота, с которой она меняла темы, ошарашивала почти так же, как смена настроений у ее сына.

— Сара означает «госпожа», но когда библейская Сара забеременела, Бог дал ей имя Сарра — «госпожа множеств, владычица».

— Тетушке и одного «р» вполне хватит. — Может, Изабо наконец скажет мне, где телефон?

— Эмилия тоже хорошее имя. Сильное, римское. — Она подрезала стебель розы своим острым ногтем.

— А что оно означает? — Хорошо, что у меня так мало родственников.

— «Трудолюбивая». А Ребекка, как звали твою мать, значит «узы», «оковы». — Изабо разглядывала свою композицию со всех сторон. — Странное имя для ведьмы.

— А твое как перевести? — Мое терпение истощалось.

— Меня не всегда так звали. Изабо, «обещанная Богом» — это выбор Филиппа. — Она помедлила и сказала: — Мое полное имя — Женевьева Мелисанда Элен Изабо Од де Клермон.

— Красиво. — За каждым из этих имен скрывалась своя история.

— Имена нужно давать со смыслом, — слегка улыбнулась она.

— У Мэтью тоже много имен? — Я взяла из корзины белую розу и подала ей.

Поблагодарив, Изабо ответила:

— Да, конечно. Мы давали по нескольку имен всем своим детям. То, под которым он к нам пришел, сохранилось за ним — христианство тогда было новой религией, и Филипп счел для нашего сына полезным называться в честь евангелиста Матфея.

— Какие же он получил от вас?

— Полностью он именуется Матье Габриель Филипп Бертран Себастьян де Клермон. В свое время он был превосходным Себастьяном и приемлемым Габриелем. Имя «Бертран» он терпеть не может, на Филиппа не откликается вовсе.

— Почему?

— Это любимое имя его отца. — Руки Изабо застыли над вазой. — Филиппа, как тебе известно, давно нет в живых — его убили нацисты за участие в Сопротивлении.

В моем видении она говорила Мэтью, что его отца взяли чародеи.

— Нацисты? Не чародеи? — спросила я, опасаясь худшего.

— Тебе Мэтью сказал? — ужаснулась она.

— Нет. Вы с ним явились мне во вчерашнем видении. Ты плакала.

— Его убили чародеи вместе с нацистами, — помолчав, сказала она. — Боль еще свежа, но с годами она поутихнет. После его смерти я охотилась только в Германии и Аргентине — это помогало мне сохранять рассудок.

— Мне очень жаль, Изабо. — Мои слова, хоть и недостаточно сильные, шли от чистого сердца.

Услышав это, она ответила мне дрожащей улыбкой.

— Ты ни в чем не виновата. Тебя там не было.

— Какие имена ты бы мне добавила? — Я подала Изабо новый цветок.

— Мэтью прав — тебе вполне хватает одной Дианы. — Она произнесла мое имя на французский лад, как всегда. — Вся твоя суть заключена в ней. Телефон там. — Белый палец указывал на библиотеку.

Я включила лампу и набрала код штата Нью-Йорк, надеясь застать обеих тетушек дома.

— Диана, — с облегчением откликнулась Сара. — Эм сразу сказала, что это ты.

— Извини, что не перезвонила вчера — тут много всего случилось, — начала я, вертя в пальцах взятый со стола карандаш.

— Хочешь поговорить об этом?

Я чуть трубку не выронила. Чтобы Сара — да спрашивала моего согласия!

— Эм на месте? Не хотелось бы все повторять во второй раз.

— Привет, Диана, — тут же ответил теплый, вселяющий утешение голос Эм. — Ты где?

— В гостях у матери Мэтью, недалеко от Лиона.

— У его матери? — Эм очень интересуется родословными — как своей, длинной и крайне запутанной, так и чужими.

— Изабо де Клермон. — Я постаралась произнести это, как сама Изабо, растягивая гласные и глотая согласные. — Эм, она — что-то особенное, прямиком из волшебной сказки. Иногда мне кажется, что это из-за нее люди так боятся вампиров.

Пауза.

— Мелисанда де Клермон, ты хотела сказать? Когда ты говорила о Мэтью, я даже и не подумала, что он из тех де Клермонов. Ты уверена, что ее зовут Изабо?

— Вообще-то она Женевьева, — нахмурилась я. — Мелисанда, кажется, тоже присутствует в ее именах, но предпочитает она Изабо.

— Будь осторожна, Диана. У Мелисанды де Клермон очень дурная слава. Она ненавидит чародеев — после Второй мировой загрызла чуть ли не всех в Берлине.

— У нее есть веская причина их ненавидеть. Удивляюсь, как она еще пустила меня к себе. — Если бы все было наоборот и в смерти моих родителей были виновны вампиры, я бы такого всепрощения не проявила.

— А что там насчет воды? — вмешалась Сара. — Эм видела какую-то бурю.

— После отъезда Мэтью я вызвала дождь. — Брр! Ничего себе дождик.

— Колдовская вода, — сразу смекнула тетушка. — С чего все началось?

— Не знаю, Сара. Мэтью уехал, внутри стало пусто… и слезы, которые я сдерживала с самого появления Доменико, вдруг хлынули разом.

— Какого Доменико? — встряла Эм, у которой список легендарных иных всегда наготове.

— Микеле, из Венеции. Если будет приставать ко мне снова, я ему голову оторву, хоть он и вампир!

— Он опасен! — вскричала Эм. — Всегда играл не по правилам.

— Мне это уже говорили. Стерегут меня здесь круглые сутки, так что не беспокойтесь.

— Будем беспокоиться, пока ты не перестанешь знаться с вампирами, — заявила Сара.

— Тогда вас ждут долгие переживания. Я люблю Мэтью, Сара.

— Это невозможно, Диана. Вампиры и ведьмы…

— Доменико ознакомил меня с конвенцией. Я не прошу других ее нарушать и сознаю, что вы, возможно, не захотите иметь со мной ничего общего — только выбора у меня нет.

— Конгрегация сделает все, чтобы прекратить вашу связь. Это ее обязанность, — поспешно вставила Эм.

— Об этом мне тоже говорили, но раньше им придется меня убить. — Я обдумывала это с прошлого вечера, но сейчас впервые сказала вслух. — От Мэтью избавиться трудно, а вот со мной почти никаких хлопот.

— Но нельзя же так! — сдерживая слезы, крикнула Эм.

— Куда мать, туда и дочка, — сказала Сара.

— О чем ты? — При упоминании о матери мой голос дрогнул, а с ним и решимость.

— Ребекка бросилась в объятия Стивена, хотя ей говорили, что двум чародеям такого масштаба не стоит жить вместе. И от поездки в Нигерию ее тоже отговаривали, но она не послушалась.