Андреа Де Карло - О нас троих

• Название: О нас троих
• Автор: Андреа Де Карло
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Современная проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-072685-1, 978-5-271-34597-5

Андреа Де Карло (родился в 1952 г.) — один из самых ярких представителей современной итальянской литературы, автор около двадцати книг. Его романы отличаются четкостью структуры, кинематографичностью (в молодости Де Карло ассистировал Феллини на съемках «И корабль идет»), непредсказуемостью деталей и сюжетных поворотов.

«О нас троих» — роман о любви (но не любовный роман!), о дружбе (такой, что порой важнее любви), о творчестве и о свободе. Герои ищут себя, меняются их отношения, их роли в жизни, меняются они сами — и вместе с ними меняется время. С каждым новым поворотом сюжета герои возвращаются в свой родной Милан, столь напоминающий нам современную Москву…

---

Теперь уже не было смысла объяснять, где я пропадал; я сказал:

— Прости, занят был. Я мигом.

Когда я наконец приехал, Марко уже сидел с Сеттимио в старом «мерседесе», что, безусловно, не улучшило ему настроения. В Лавено мы отправились угрюмые, потому что я по-прежнему думал о свадьбе Мизии, а Марко ругал себя за то, что представил фильм на конкурс. Мы оба молчали, зато Сеттимио болтал без умолку, рассказывал о разных своих махинациях, строил вздорные прогнозы насчет победителя фестиваля, пускался в рассуждения о мировой политике, напевал какие-то старые песни, отбивал ритм ладонью по рулю, предлагал нам сигареты с травкой, не обращая особого внимания на другие машины. Марко сидел сзади, прислонившись виском к окну; я иногда поглядывал на него, и мне казалось, что я совершил подлость, согласившись быть свидетелем на свадьбе Мизии с другим мужчиной. Я старался об этом не думать, но у меня не выходил из головы ее взгляд, когда зачитывали кодекс: только сейчас я понял, что в ее глазах светилось сомнение, но было уже слишком поздно.

А потом мы снова оказались в городке на озере и, пока нас не перехватили устроители фестиваля, заскочили в бар выпить по негрони,[24] после чего на нетвердых ногах направились к площади и сели ждать церемонии награждения, а на сцене тощий, как скелет, кинокритик говорил бесконечную речь, и Марко предложил:

— Может, еще по одному? — и мы втихаря ускользнули и вернулись в бар, выпили еще по негрони, еще закусили оливками, выкурили еще по косячку из запасов Сеттимио, спрятавшись в подворотне дома возле озера.

Когда мы вернулись на площадь, нас качало, словно на палубе в шторм, и тут два организатора с багровыми лицами ринулись к нам с криком: «Траверси, Траверси, скорей!». Они схватили Марко за руку и потащили к сцене, откуда доносился усиленный микрофоном голос председателя жюри: «Мне сообщили, что удалось найти Марко Траверси, и теперь мы можем вручить ему награду за лучшую дебютную картину, если он будет так любезен и поднимется на сцену по лесенке справа».

Сеттимио толкнул меня в бок: «Что я вам говорил?», но и он был поражен не меньше меня; Марко шел к сцене под шквал аплодисментов, разносившихся в жарком, стоячем июльском воздухе. Мы тоже хлопали, кричали «Браво!», смотрели на вспышки фотоаппаратов, от которых лицо Марко казалось совсем белым, и ему приходилось жмуриться, пока он пожимал руку членам жюри, брал золотой диплом победителя, поворачивался с ним в разные стороны по просьбе фотографов и искал нас взглядом в толпе с совершенно потерянным и одуревшим видом.

Мы с Сеттимио сели, через пару минут к нам присоединился Марко со своим дипломом и дал его нам посмотреть, а тем временем председатель жюри оглашал имена победителей в других номинациях.

— Это что, настоящее золото? — спросил Сеттимио и даже поскреб диплом ногтем.

— Перестань, — сказал Марко, но он тоже смеялся, а вокруг все оборачивались и смотрели на него. Он хлопнул меня по плечу и сказал:

— Как по-твоему, Ливио, мне пора начинать волноваться?

— Возможно, — сказал я, в панике думая о том, что надо как-то улизнуть отсюда и ехать к Мизии на другое озеро.

И в эту самую минуту председатель жюри громогласно объявил, что специальная премия имени Неллы Альбато присуждается Мизии Мистрани за главную роль в фильме Марко Траверси. Сеттимио заорал «Да-а!», его руки сжались в кулаки, но мы с Марко по-прежнему молчали, не глядя друг на друга, а все остальные озирались, гадая, откуда появится Мизия. Я чувствовал на себе невыносимую ответственность, ведь я единственный из сотен зрителей знал, что она празднует свою свадьбу на другом озере, в десятках километров отсюда; мне хотелось залезть под стул, выползти отсюда на четвереньках и броситься в воду, спрятаться в глубине.

Председатель жюри дважды или трижды пригласил Мизию на сцену: его голос, усиленный микрофоном, отражался от фасадов домов; все оглядывались, а кто-то даже смотрел на озеро, словно ждал, что Мизия прибудет на лодке или вплавь.

Но Мизия так ниоткуда и не появилась, организаторы все настойчивее подавали Марко какие-то знаки, и он, наконец, указал на Сеттимио и сказал: «Награду за нее получит продюсер».

Сеттимио замотал было головой, но через секунду уже бодро шел к сцене, поднялся по лесенке получил диплом Мизии, улыбаясь и раскланиваясь, как бывалый профессионал, и поднял его обеими руками, позируя фотографам, которые за неимением лучшего защелкали вспышками вокруг него.

А потом награждение закончилось, и все встали, во влажном воздухе звенели целые стаи комаров, а Марко поглотила толпа желающих пожать ему руку, сказать пару слов, сфотографироваться с ним, дать свою визитку и взять у него номер телефона. Марко говорил: «Очень жаль, но у меня нет телефона. У меня сейчас даже постоянного адреса нет. Лучше вам обратиться к нему», — и снова указывал на Сеттимио, который тотчас с величайшим удовольствием брался за дело, словно всю жизнь этим занимался.

Один из устроителей начал обходить членов жюри и других лауреатов, подошел и к нам и тихо, чтобы не услышали вертевшиеся рядом зрители, сказал:

— Сейчас мы все пойдем в ресторан, он тут неподалеку.

Марко совершенно не хотелось идти, но последние события настолько выбили его из колеи, что он даже не сопротивлялся, только сказал мне:

— Не бросай меня одного. Будь рядом.

Я хотел сразу сказать, что не могу, но не сумел придумать ни одной правдоподобной отговорки, а Сеттимио уже настолько освоился со своей ролью, что брал под ручку организаторов, членов жюри и журналистов и все настойчивее подталкивал их к нам с Марко, не переставая сыпать шаблонными фразами, эпитетами и титулами. Мы гурьбой двигались к ресторану, и с каждым шагом во мне таяла надежда развернуться против течения и помчаться на чем угодно к другому озеру, где Мизия праздновала свадьбу.

В ресторане нас ждали накрытые столы, составленные буквой «П», у каждого места стояла табличка с именем, и перед некоторыми уже сидели гости; Марко окаменел от растерянности, он тоже не понимал, как отсюда сбежать. Нас посадили порознь, далеко друг от друга, мы оказались в окружении местных чиновников, с их грубыми физиономиями, разодетых дамочек, киноманов, одинаково пристально и настороженно разглядывавших и нас, и закуски на блюдах; я глотнул скверного белого вина, чувствуя себя из-за жары и духоты как выжатый лимон.

Я побрел в туалет, в голове было пусто, в душе остались лишь инстинкты дикого зверя, попавшего в западню, я ополоснул холодной водой руки и лицо, а через минуту в дверях появился Марко. Он посмотрел в зеркало на свое бледное, перекошенное лицо и сказал:

— Господи, ну и вечерок; и как нас сюда занесло?

Я почувствовал, как из меня рвутся невысказанные слова, и выпалил:

— Мизия вышла замуж и сейчас празднует свадьбу на озере, километрах в тридцати отсюда!

Марко резко обернулся и уставился на меня с таким ошарашенным видом, что я ни с того ни с сего разразился нервным смехом.

Я изо всех сил пытался сохранять серьезность, но ничего не получалось: облегчение от признания, вид его физиономии, общая нелепость и безысходность ситуации смешались во мне и заставляли трястись, кашлять, фыркать и плакать так, словно я сунул пальцы в розетку.

— Это п-правда, — еле выговорил я. — Она вышла за тридцатичетырехлетнего нейрохирурга. Он такой серьезный, целеустремленный, и вообще весь из себя молодец. Они скоро переедут в Цюрих.

Марко смотрел на меня прищурившись, словно свет неоновой лампы бил ему в глаза:

— Это что за околесицу ты тут несешь?

— Я тебе клянусь, — произнес я и увидел, как меняется его взгляд, почувствовал, что вся моя наэлектризованность испаряется как дым. — Я был ее свидетелем на свадьбе, прежде чем поехать к тебе. Они поженились сегодня утром.

— П-поже-нились? — повторил Марко, медленно поворачивая голову. Дверь открылась, вошли два члена жюри и журналист, одарили его покровительственной и слегка ироничной улыбкой, не сомневаясь, что он весь вечер будет в их распоряжении. Марко их даже не заметил, он по-прежнему в упор смотрел на меня, словно не веря. — И празднует свадьбу? — переспросил он.

— Да, вот прямо сейчас, — ответил я, чувствуя, как нетерпение вновь разливается по жилам. — Я давно хотел тебе сказать, но не знал как.

— И это точно не дурацкая шутка?

— Точно, — сказал я под аккомпанемент сливных бачков и сушилки для рук. — Мне с каждым днем все труднее было тебе сказать, я никак не мог ни найти слова, ни улучить подходящий момент. Мне очень жаль.

Дверь опять открылась, и вошел Сеттимио с еще одним журналистом: казалось, они уже друзья не разлей вода. Сеттимио сказал Марко:

— Потом поговори с ним немножко, после ужина. Он хочет дать о тебе большую статью в «Коррьере».[25] — Он вел себя как заправский продюсер и теперь выглядел вполне убедительно, его мифомания, скрестившись с фантастической реальностью, вмиг, без всяких промежуточных этапов, вознесла его из полного ничтожества к сияющим вершинам профессии.