Борис Григорьев - Повседневная жизнь российских жандармов

• Название: Повседневная жизнь российских жандармов
• Автор: Борис Григорьев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-235-02993-4

В сознании русских людей слово «жандарм» вызывает примерно такие же отрицательные ассоциации, как слова «палач», «каратель», «изверг»… Однако факты, приведенные авторами книги, почерпнутые из архивных источников и мемуаров, свидетельствуют о том, что в жандармско-полицейском корпусе, начиная со времен Александра I и кончая последним царем Николаем II, служило достаточно много честных, умных, идейно убежденных и верных России офицеров, которые были способны противостоять опасному внутреннему врагу, каким им представлялись, к примеру, «Народная воля» и боевые организации эсеров и эсдеков.

Данное повествование о царских жандармах, выполнявших функции политического сыска и охраны высочайших особ государства, обильно сдобрено живыми и примечательными деталями их повседневной службы, быта, нравов, взаимоотношений с вышестоящим начальством и августейшими персонами.

---

И еще: возникшие при советском режиме спецслужбы, вопреки утверждениям их создателей, появились отнюдь не на пустом месте. Им не пришлось «изобретать велосипед». Они использовали весь накопленный Департаментом полиции опыт агентурно-оперативной работы, стыдливо умалчивая об этом.

Наше повествование о царских жандармах мы постарались наполнить живыми и примечательными деталями из их повседневной жизни, быта, нравов, взаимоотношений с вышестоящим начальством и августейшими персонами. Всё это давно и безвозвратно ушло в прошлое, а прошлое — всегда загадочно и интересно. Жандармы и полицейские были такими же людьми, как все, как мы. Они честно выполняли свой долг перед своим государем и своим Отечеством, так же как мы выполняем свой долг — перед своим. Они — часть нашей истории и потому достойны нашего уважения и внимания.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ПОЛИТИЧЕСКИЙ СЫСК

Глава 1 Начало

От опричников до гвардии

Сомнительная честь творца первой профессиональной охранной структуры на Руси XVI века принадлежит Ивану Васильевичу IV — царю и великому князю, прозванному Грозным, который зимой 1565 года объявил о введении опричнины. До него политическим сыском князья занимались от случая к случаю. Именно Иван Грозный поставил это дело на солидную и постоянную основу и поручил его людям профессиональным.

Как пишет историк Р. Г. Скрынников, текст указа об опричнине не сохранился, однако его содержание подробно передано летописцами. Царский указ предусматривал образование в государстве особого социального слоя, выделенного из других (опричь означало «кроме», «помимо») по признакам единой территории, особого финансового обеспечения и вооружения и находившегося в личном распоряжении монарха. Согласно указу об опричнине, царь принял к себе на службу тысячу дворян «…и поместья им подавал в тех городах с одново, которые городы поймал в опришнину».

Структурно опричное войско делилось на опричный двор, состоявший из князей и дворовых детей боярских, и собственно опричный корпус, который составляли городовые или уездные дети боярские.

Автор изданной в 1582 году за границей на немецком языке книги «Тирания» Г. Хофф отмечает, что кандидаты в опричнину проходили тщательный, нетрадиционный для средневековой России отбор, в ходе которого специальная опричная комиссия изучала, говоря современным языком, их анкетные данные: происхождение их рода и рода их жен, а также интересовалась, с кем конкретно из князей и бояр они находились в приязненных отношениях. В опричнину после такого отбора зачислялись лишь те кандидаты, в отношении которых не возникало никаких сомнений о их личной преданности царю.

По замыслу Грозного опричная тысяча была создана в первую очередь как его личная преторианская гвардия, которая совмещала в себе функции охраны и политического сыска и служба в которой была весьма почетна и выгодна для худородного дворянства, получившего значительные царские милости и привилегии. Опричное войско создавалось для жестокой и бескомпромиссной борьбы с непокорной знатью, и поэтому при наборе опричников предпочтение волей-неволей отдавалось худородному провинциальному дворянству. По этому поводу сам царь Иван сокрушался в одном из своих писем: «По грехам моим учинилось и нам того как утаити, что отца нашего князи и бояре нам учали изменяти, и мы и вас, страдников, приближали, хотячи от вас службы и правды».

«Опричнина была наделена функциями охранного корпуса, — отмечает Р. Г. Скрынников, — при зачислении в государев удел каждый опричник клятвенно обещал разоблачать опасные замыслы, грозившие царю, и не молчать обо всем дурном, что он узнает. Опричникам запрещалось общаться с земщиной. Удельные вассалы царя носили черную одежду, сшитую из грубых тканей. Символами службы в опричнине были… собачья голова и метла, привязанные к седлу: подобно псам опричники должны были грызть царских врагов, а метлой выметать измену из страны».

Семь лет, в течение которых на Руси существовала опричнина, вошли в ее многострадальную историю как наиболее кровавые страницы и на века оставили в памяти народной суеверный ужас и страх перед тупой и беспощадной машиной насилия и террора. С помощью опричнины царь Иван добился главной политической цели: установил в подвластной ему стране режим никем и ничем неограниченной самодержавной власти, вызвавшей, по свидетельству летописца, «…в людях ненависть на царя». Кровавые злодеяния опричников, достигшие своего апогея в 1567–1570 годах, новгородский разгром, многочисленные жестокие казни подозреваемых в измене и заговорах бояр и бывших опричников сковали страхом и ужасом всех «царских холопов» в Русском государстве.

По иронии судьбы, пишет Р. Г. Скрынников, «…в конце концов, жертвой страха стал и сам Грозный. На протяжении всей опричнины он жил затворником в Слободе под надежной охраной и никуда не выезжал иначе как в сопровождении многих сотен вооруженных до зубов преторианцев. Постоянно опасаясь заговоров и покушений, царь перестал доверять даже ближайшей родне и друзьям». Достаточно сказать, что в походе на Новгород его охраняли 1300 опричных стрельцов и опричных дворян.

При всеобщей ненависти и значительном количестве подлинных и мнимых врагов царь Иван сумел все-таки прожить 53 года, из которых 46 лет был на троне, и умереть естественной смертью в 1584 году. Существует, правда, предположение, неподтвержденное вескими аргументами, что он мог быть отравлен ближайшими боярами Богданом Бельским и Борисом Годуновым, как были предположительно отравлены его первая и третья жены.

Как бы то ни было, документально зафиксирована только одна попытка отравить царя, организованная князем Владимиром Андреевичем Старицким, якобы претендовавшим на престол во время болезни царя Ивана в 1553 году. Во время суда в 1569 году опричными судьями ему было предъявлено обвинение в том, что он «подкупил повара, дал ему яд и приказал погубить великого князя». Для очной ставки с ним были приведены доносчик-повар и другие свидетели. По приказу Грозного князь Владимир, его жена и девятилетняя дочь были отравлены, а его тетка княгиня Евфросиния Андреевна Старицкая была задушена «в избе в дыму». Казнен был и повар-отравитель Молява.

На этом расправы не кончились: в 1570 году были казнены на Поганой луже в Китай-городе в Москве сын Молявина — Алексей, тоже царский повар, какой-то истопник Быков, подключник И. Кайсаров, четыре конюха и один скоморох. Судя по всему, опричники избавлялись от дворцовой прислуги, доносы которой были использованы ими во время суда над князем Старицким. Это обстоятельство позволяет довольно основательно подозревать их в фальсификации дела опального князя.

Если бы эффективность опричнины можно было оценивать по количеству выявленных ею заговоров против своего патрона, то она могла бы заслужить весьма высокую оценку — при одном, правда, непременном условии, что все эти заговоры действительно имели место, а не были грубо сфабрикованными предлогами для внесудебных расправ над неугодными царю боярами. Поэтому воздержимся от такой оценки опричнины и отметим лишь, что она действительно была первой профессиональной сыскной структурой в средневековой России.

Со смертью царя Ивана на авансцену политического сыска вместо опричников выходят стрельцы — воинское формирование, выполнявшее также охранные функции. Те же задачи решали и некоторые приказы: Постельный, Конюшенный, Тайный и др. В ведении Постельного приказа находились, например, и дворцовая охрана, и расследование всевозможных «тайных дел». Постельничие, ведая многочисленным штатом дворцовой прислуги и царским гардеробом, «дозирали» при этом стольников, стряпчих и жильцов, несших охрану дворца и ночную стражу. Как видим, до специализации и до эволюции этих двух разных ветвей охранно-сыскного дела в две самостоятельные службы дело еще не доходило, и с этой точки зрения наблюдался даже некоторый регресс. Вероятно, напоминание о такой службе — об опричнине — было одинаково неприятно и для царей, и для простого народа.

Стрелецкий период в истории охранно-сыскного дела в конце XVI — начале XVII века совпал с царствованием сына Ивана Грозного Федора Ивановича, последнего из рода Рюриковичей; с возвышением Бориса Годунова, сосредоточившего уже тогда в своих руках всю полноту власти. Этот период был тесно связан со Смутным временем (1598–1613). После смерти Годунова в стране началась жестокая борьба за опустевший трон, сопровождавшаяся неприкрытым вмешательством в нее таких соседних с Россией государств, как Речь Посполитая и Швеция, и таких доморощенных и иностранных авантюристов, как Лжедмитрий I, Лжедмитрий II и дочь польского сан домирского воеводы, «гордая полячка» Марина Мнишек, супруга обоих Лжедмитриев. Ни о какой системе политического сыска речи не возникало — на русский трон, толкаясь, лезли претенденты, быстро сменяя один другого, так что никто не успевал подумать о завтрашнем дне. Да и после избрания Земским собором в феврале 1613 года царем Михаила Федоровича Романова обстановка в стране продолжала оставаться нестабильной. После Смутного времени страна долго еще корчилась в муках неурядиц, бунтов и всплесков открытого неповиновения властям.