Вадим Роговин - Конец означает начало

• Название: Конец означает начало
• Автор: Вадим Роговин
• Издательство: Антидор
• Жанр: Политика
• Год: 2002
• ISBN: 5-93-781-016-X

Вадим Захарович Роговин (1937—1998) — советский социолог, философ, историк революционного движения, автор семитомной истории внутрипартийной борьбы в ВКП(б) и Коминтерне в 1922—1940 годах. В этом исследовании впервые в отечественной и мировой науке осмыслен и увязан в единую историческую концепцию развития (совершенно отличающуюся от той, которую нам навязывали в советское время, и той которую навязывают сейчас) обширнейший фактический материал самого драматического периода нашей истории (с 1922 по 1941 г.).

В заключительном томе дается широкая панорама социально-экономического положения в стране накануне войны. Приводятся документы, подтверждающие нарастание недовольства населения сталинским режимом. Анализируются события, связанные с развитием советско-германских отношений, с аннексиями, учиненными Сталиным, и их влиянием на мировой процесс развития и на сознание миллионов людей во всем мире. Затрагиваются теоретические вопросы, касающиеся сущности и природы советского государства. Показана предательская политика Сталина по отношению к коммунистическим партиям других стран. Приводится анализ возможностей и характера второй мировой войны, сделанный Троцким.

Завершающая часть книги посвящена исследованию убийства Троцкого. На основании новых материалов рассказывается о тех колоссальных усилиях, которые были предприняты Сталиным, чтобы уничтожить своего главного идейного противника и подавить влияние Троцкого на международное коммунистическое движение.

---

В политических целях дело социальной поддержки материнства и детства было передано в руки национально-социалистической организации бытовой помощи населению. Рассказывая о деятельности этой организации, «Фёлькишер беобахтер» сообщала, что с её помощью через 34 тысячи детских консультаций прошло свыше 18 млн человек. 20 тысяч дневных детских яслей пропустили более 1 млн детей. 3 млн детей и 100 тыс. матерей были направлены на отдых [340].

Пропаганда «благосостояния» немецкого народа сочеталась с описанием тягот, которые разделяют с остальным населением политические руководители нацистской партии, «в течение зимы каждое воскресенье разгружавшие в Берлине поезда с углём». Этот факт газета расценивала как свидетельство того, что «партия является живым связующим звеном между народом и государством. Она изнутри уничтожает всякий бюрократизм. Не аппарат управления, а сами методы управления надо изменить для того, чтобы живая жизнь народа не подавлялась и не поглощалась аппаратом управления. Эта реформа исходит от Германской национал-социалистской рабочей партии» [341].

Беря на своё вооружение идеи социального равенства и социальной справедливости, нацистские бонзы апеллировали к «социальным требованиям германского рабочего», которые «характеризуют его как одну из полноценнейших частей нашего германского народа». «Наше германское счастье заключается в уверенности в том,— писал Лей,— что германский рабочий в расовом отношении равноценен германскому предпринимателю, германскому крестьянину, германскому чиновнику и германскому солдату. Второе сознание, определяющее нашу германскую судьбу, состоит в том, что на всём земном шаре нет ничего более единого в расовом отношении, чем наш германский народ. Это обусловливает германскую народную общность и в более узком смысле германскую производственную общность» [342].

С этих позиций определялись характер и цели ведущейся войны, которая характеризовалась как «война денежной машины против труда и тем самым против трудящегося человека» [343]. В одной из своих самых демагогических статей, многозначительно озаглавленной «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», Лей вспоминал, как в 1933 году, когда он возглавлял германскую делегацию на международном конгрессе труда, лидеры английских и французских профсоюзов «пели старую песню об интернациональной солидарности. Никогда никто не становился жертвой более бесстыдного обмана, чем рабочие всего мира, которые поверили, что Англия и Франция хоть в малейшей степени заинтересованы в благополучии международного рабочего класса. Для Франции и Англии [II] Интернационал был орудием для подавления других народов. Теперь они выступают в качестве самых завзятых поджигателей к войне с Германией… Интернациональную солидарность они, не задумываясь, выбрасывают за борт, когда им это представляется полезным. Её они заменяют самым разнузданным, самым безумным шовинизмом. Все они — представители гнусного, подлого капитализма. Для сохранения этого капиталистического режима во всём мире они ведут войну… Вот почему трудящиеся должны сплотиться. Лозунг всех пробуждающихся народов, в жизни которых труд занимает центральное место, отныне должен гласить: рабочие всех стран, соединяйтесь для свержения господства английского капитализма» [344].

«Национал-социалистский пропагандистский аппарат…— писал Тельман в одном из писем Сталину,— маскирует существо нового великогерманского империализма политикой, в которой ударение делается на социальные нужды, закутанные псевдосоциалистическим покровом и приукрашенные антикапиталистическими разговорами. Искусно созданная система политики, в которой национал-социалистские вожди не гнушаются средствами, если есть возможность сделать с народом политический гешефт. Дерзко и бесстыдно они утверждают, что они ведут войну в благородных целях, за человеческий прогресс против недостойного человечества капитализма, за социальные идеалы против капиталистической эксплуатации, за свободу народа против капиталистического произвола и подавления, да, они борются якобы за новый социальный мир, за обретённый европейский „социализм“ и за пропитывание Европы немецким „социализмом“» [345].

«В приукрашенном образе рисуется картина перспективы обеспечения условий жизни и существования всего немецкого народа в будущем. Проповедуется, что теперешнее поколение осуждено приносить жертвы и что оно борется за счастливое будущее своих детей и новый подъём нации. Являющееся якобы социалистическим, социальное творение Гитлера и обширные планы будущего выпячиваются как важнейшие мирные задачи будущего и одновременно воспеваются как „социалистическая“ воля руководства во время войны» [346].

Столь же упорно, как на понятии «социализм», нацистские идеологи спекулировали на понятии «социальная революция». «Все в Германии должны проникнуться сознанием того,— заявлял А. Розенберг,— что мы ведём великую революционную борьбу и войну и что наша армия — это революционная армия» [347]. В статье «Что такое плутократия» «Фёлькишер беобахтер» утверждала, что «социальная революция, наложившая отпечаток на лицо германской народной общности, внушает ужас плутократической (английской.— В. Р.) правящей группе. Она чует опасность для своих сословных привилегий: ведь в один прекрасный день широкие массы английского народа могут, следуя примеру Германии, взять под сомнение справедливость социальной структуры Англии» [348].

В ряде выступлений германской печати развивалась мысль о том, что «национал-социалистическая Германия… хочет защитить свой социализм от союзнической плутократии» [349].

Эссенская «Национальцайтунг» в передовой «Социализм против капитализма» писала: «В то время как западная плутократия Англии и Франции затеяла эту войну исключительно для того, чтобы сохранить свою эксплуататорскую систему и навязать её всем народам земного шара, Германия в противовес этой дерзости задалась целью уничтожить эксплуататорские стремления иудейско-капиталистической клики Англии и Франции, обеспечить любой ценой своё право на существование, т. е. завоевать социалистическое право на устройство своей жизни по собственному желанию» [350].

Противопоставляя социальные достижения нацистской Германии, якобы достигшей социальной справедливости, эксплуататорскому строю, царящему в странах противника, заместитель Гитлера по партии Гесс в речи 1 мая 1940 г. на заводе Круппа, обращаясь ко всем немецким рабочим, заявлял: «Наступит день, когда народы в т. н. демократических странах зададут своим правящим классам вопрос: почему в Германии сумели победить социальную нужду и почему т. н. демократы борются именно с этой Германией. Почему в Германии создаются клубы, спортивные площадки, бассейны для плавания, детские сады и т. д. Почему там есть всё, между тем как в демократических странах массы находятся в бедственном положении… На социальной справедливости базируется мощь нации. Германский социализм гарантирует рабочим Германии, что они никогда не станут объектом эксплуатации» [351].

Изображая войну как «борьбу международной плутократии против немецкого труда», нацистская пропаганда в ряде случаев модифицировала эту схему, противопоставляя «поднимающиеся» нации «упадническим» нациям, клонящимся к своему закату. Эссенская «Национальцайтунг» в передовой статье «Социалистическая борьба» утверждала: «Морально и духовно обессиленный мир капитализма напрягает все свои силы, чтобы преградить путь молодым, поднимающимся народам и нациям. Он борется за обеспечение старой, несправедливой собственнической системы, но вместе с тем и за увековечивание возможности лёгкой наживы путём эксплуатации народов через капиталистическую систему… Иудейский биржевой век будет окончательно сметён социализмом народов» [352].

Обещая германским рабочим все мыслимые и немыслимые жизненные блага в случае победы в войне, Лей недвусмысленно указывал, что война ведётся за «сокровища мира», которые германский народ должен отнять у плутократов. В статье «Плутократы заплатят за всё» Лей писал: «Нынешнюю войну надо вести до тех пор, пока мы не достигнем уровня жизни, который необходим нашей расе для сохранения и продолжения своего существования! И если плутократы Лондона и Парижа хотят этому помешать, если они хотят отрезать нас от сокровищ мира, то мы силой оружия разобьём и уничтожим их! Эта война не есть дело небольшой кучки германских капиталистов — её больше нет (sic! — В. Р.), а является вопросом сердца и жизни германского рабочего. Ведь германский рабочий чувствует, что не может жить в условиях прошлого». Перечисляя все блага, которых следует добиться путём завоевания «нового жизненного пространства», Лей писал: «Вместо одного морского курорта на Рюгене у нас должно быть по крайней мере десять таких мест отдыха для германских рабочих… Для человечества лучше, чтобы долю в сокровищах мира получили миллионы прилежных германских рабочих, чем кучка плутократов в лондонском Сити или в Банк де Франс, которые в безделии и праздности ведут развратный и разлагающий образ жизни… Мы тоже хотим быть богатыми» [353].