Вадим Роговин - Мировая революция и мировая война

• Название: Мировая революция и мировая война
• Автор: Вадим Роговин
• Издательство: «Москва»
• Жанр: Политика
• Год: 1998
• ISBN: ISBN 5-85-272-028-3

Вадим Захарович Роговин (1937—1998) — советский социолог, философ, историк революционного движения, автор семитомной истории внутрипартийной борьбы в ВКП(б) и Коминтерне в 1922—1940 годах. В этом исследовании впервые в отечественной и мировой науке осмыслен и увязан в единую историческую концепцию развития (совершенно отличающуюся от той, которую нам навязывали в советское время, и той, которую навязывают сейчас) обширнейший фактический материал самого драматического периода нашей истории (с 1922 по 1941 г.).

В шестом томе анализируется состояние советского общества после «великой чистки» 1936—1938 годов. Описывается международное положение, которое складывалось в мире в преддверии мировой войны, и рассматриваются события, связанные с подготовкой и подписанием советско-германского пакта 1939 года. Специальный раздел посвящен роли Л. Троцкого в истории зарождения IV Интернационала, в предупреждении опасности фашизма. На основе недавно опубликованных архивных материалов и мемуарных свидетельств освещаются первые этапы подготовки убийства Троцкого.

---

На протяжении многих лет не высказывались по поводу убийства Троцкого ни отечественные, ни зарубежные исполнители злодейского сталинского приказа. Лишь в середине 90-х годов в США и России были опубликованы воспоминания Судоплатова — человека, которому Сталин поручил непосредственное руководство подготовкой террористического акта против Троцкого.

Судоплатов принадлежал к младшему поколению чекистов, выдвинувшихся на ведущие роли в годы великой чистки. По его словам, он ещё в ноябре 1937 года вместе с Ежовым дважды встречался со Сталиным, который приказал ему осуществить убийство главы эмигрантской украинской военизированной организации Коновальца [806]. Возможно, что успешное выполнение Судоплатовым этого задания определило выбор его на пост руководителя группы, которой предстояло реализовать новый террористический замысел Сталина.

В марте 1939 года Берия и Судоплатов были приняты Сталиным. Их беседа, по словам Судоплатова, развёртывалась следующим образом. Сталин предложил Берии рассказать о главных направлениях деятельности НКВД за рубежом. В ходе своего рассказа Берия сделал упор на том, что левое движение на Западе находится в состоянии серьёзного разброда из-за влияния на него Троцкого и троцкистов, которые стремятся лишить Советский Союз роли лидера мирового коммунистического движения. Чтобы устранить эту опасность, Берия предложил использовать все возможности НКВД для организации убийства Троцкого и назначить Судоплатова ответственным за проведение этой операции. Выслушав это, Сталин напомнил, что «устранение Троцкого» было ещё в 1937 году поручено тогдашнему заместителю начальника Иностранного отдела НКВД Шпигельглазу, но тот провалил это правительственное задание [807].

Возвращение Сталина в начале 1939 года к идее убийства Троцкого не означало, что в промежуток времени между заданием, порученным Шпигельглазу, и заданием, возложенным на Судоплатова, в НКВД не вынашивались и другие варианты осуществления этого зловещего сталинского замысла. В этом плане интересны воспоминания И. Я. Врачёва, активного участника левой оппозиции в 1923—1928 годах, перешедшего в 1929 году на капитулянтские позиции. В 1927 году Врачёв был исключён XV съездом ВКП(б) из партии в числе 75 наиболее видных деятелей левой оппозиции. В 1938 году он остался одним из немногих членов этой группы, уцелевших после репрессий предшествующих лет.

Осенью 1938 года Врачёв был вызван в Москву из Коми АССР, где он находился в ссылке. Ему было разрешено переехать вместе с семьей на постоянное жительство в один из подмосковных городов. Примерно в то же время сотрудники НКВД предложили ему поехать в Мексику. По словам Врачёва, он воспринял предложение «отправиться к Троцкому» с ужасом и даже обдумывал в этой связи планы самоубийства, так как боялся, что «Троцкий передаст его американским экстремистам, чтобы они с ним расправились». Однако скоро «надобность в его поездке отпала», поскольку «в Мексике было уже 25 агентов ГПУ». Рассказывая об этом, Врачёв подчёркивал, что передаёт эти сведения «в секретном порядке» и они могут быть опубликованы только после его смерти [808].

Незадолго до своего ареста Шпигельглаз направил в Мексику двух агентов из числа бывших участников войны в Испании — по кличкам «Фелипе» и «Марио». Однако после ареста Шпигельглаза осенью 1938 года было решено вернуть их в СССР. «Фелипе», прибывший в Москву в январе 1940 года, подробно доложил о системе круглосуточной охраны дома Троцкого, о порядке допуска туда посетителей и т. д. Вскоре «Фелипе» был вновь переправлен в Мексику, а собранные им сведения были использованы находившимися там террористическими группами [809].

В беседе с Берией и Судоплатовым Сталин заявил, что убийство Троцкого должно быть осуществлено в кратчайшие сроки, а именно в течение ближайшего года, до того, как разразится неминуемая мировая война. Подчеркнув, что в троцкистском движении нет крупных политических фигур, кроме самого Троцкого, он сказал: «Если с Троцким будет покончено, угроза Коминтерну будет устранена… Без устранения Троцкого, как показывает испанский опыт, мы не можем быть уверены, в случае нападения империалистов на Советский Союз, в поддержке наших союзников по международному коммунистическому движению». Сталина явно беспокоило то обстоятельство, что может повториться ситуация в Испании, когда, наряду с коммунистами, против фашистов действовали леворадикальные политические силы, враждебные сталинизму.

Как вспоминал Судоплатов, Сталин в этом разговоре предпочитал употреблять обтекаемые выражения, например, слово «акция» вместо слов «ликвидация» или «убийство».

Согласившись с тем, что Судоплатову надлежит отобрать и подготовить группу боевиков для проведения «акции», Сталин подчеркнул, что в случае её успеха «партия никогда не забудет тех, кто в ней участвовал, и позаботится не только о них самих, но и обо всех членах их семей».

Обращаясь к Судоплатову, Сталин сказал: «Докладывайте [о ходе подготовки «акции»] непосредственно товарищу Берии и никому больше, но помните: вся ответственность за выполнение этой акции лежит на вас. Вы лично обязаны провести всю подготовительную работу и лично отправить специальную группу из Европы в Мексику». В целях конспирации Сталин приказал всю отчётность, связанную с подготовкой террористического акта, представлять исключительно в рукописном виде, не привлекая к этому делу машинисток [810].

После встречи со Сталиным Судоплатов был немедленно назначен заместителем начальника Иностранного отдела НКВД.

Обдумывая план проведения операции, Судоплатов решил привлечь к участию в ней Эйтингона, который за время прошлой совместной работы стал его близким другом.

Н. И. Эйтингон (1899—1981 гг.) действовал в 1936—1938 годах в Испании в качестве помощника генерала Орлова, советника испанского правительства и главы секретной службы НКВД в этой стране. Оба они выполняли две задачи. Первая, официальная, заключалась в отборе людей для партизанской деятельности в тылу франкистов, обучении их в специальных школах и организации отрядов для про ведения террористических и диверсионных операций. Второй задачей была беспощадная расправа с троцкистами, поумовцами и членами других антисталинистских партий и групп, сражавшихся в рядах республиканских сил. После бегства Орлова из Испании в июле 1938 года Эйтингон занял его место.

В Испании Эйтингон действовал под фамилией «Котов». Описывая в своих мемуарах некоторые эпизоды испанской войны, И. Эренбург замечал: «Человека, которого звали в Испании Котовым, я остерегался — он не был ни дипломатом, ни военным» [811].

Приказ о ликвидации Троцкого не удивил ни Судоплатова, ни Эйтингона, поскольку они знали: «уже больше десяти лет ОГПУ—НКВД вели против Троцкого и его организации настоящую войну» [812].

По предложению Эйтингона операция по подготовке и осуществлению террористического акта была названа «Утка». «В этом кодовом названии,— вспоминал Судоплатов,— слово „утка“, естественно, употреблялось в значении „дезинформация“: когда говорят, что „полетели утки“, имеется в виду публикация ложных сведений в прессе» [813].

В июле 1939 года был составлен «План агентурно-оперативных мероприятий по делу „Утка“», который был доложен Сталину и одобрен им не позднее первых чисел августа. В этом плане были названы средства, которые могут быть использованы для убийства Троцкого: «отравление пищи, воды, взрыв в доме, взрыв автомашины при помощи тола, прямой удар — удушение, кинжал, удар по голове, выстрел. Возможно вооружённое нападение группы» [814].

Для участия в операции «Утка» были отобраны десятки агентов из различных стран. Специальные поручения были даны резидентурам в Париже и Нью-Йорке. В Центре действовал штаб по руководству операцией. Руководителем террористических групп, которые должны были быть направлены в Мексику, был назначен Эйтингон, получивший кличку «Том».

В начале разработки операции Берия предложил Судоплатову и Эйтингону использовать связи Орлова, для чего следовало разыскать последнего и обратиться к нему от его, Берии, имени (Берия был знаком с Орловым ещё по Грузии, где тот в начале 20-х годов командовал пограничными войсками). Место пребывания Орлова было неизвестно НКВД, так как после получения Ежовым письма Орлова с предостережением, что в случае охоты за ним будут раскрыты все известные ему разведывательные сети за рубежом, был отменён уже подготовленный приказ о выслеживании и ликвидации Орлова.

Эйтингон решительно возразил против предложения Берии, заявив: «Заметив слежку или любые попытки выйти на него, он [Орлов] может поставить под удар всех наших людей». Скрепя сердце, Берия вынужден был согласиться с этими доводами [815].

Из-за исчезновения Орлова была отозвана из Мексики Мария де Лас Эрас, которую Судоплатов называл «нашим лучшим агентом „Патрия“, которую мы сумели внедрить в секретариат Троцкого ещё во время его пребывания в Норвегии и которая была с ним в Мексике… Её планировал использовать Шпигельглаз в 1937—1938 годах, но бегство Орлова, хорошо её знавшего, разрушило этот план… Не исключено, что вынужденный временный отказ от боевой операции в Мексике обусловил трагическую участь Шпигельглаза. Он слишком много знал и перестал быть нужным» [816].