Арсений Рогинский (составитель) - Воспоминания крестьян-толстовцев. 1910-1930-е годы

• Название: Воспоминания крестьян-толстовцев. 1910-1930-е годы
• Автор: Арсений Рогинский (составитель)
• Издательство: Книга
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1989
• ISBN: 5-212-00299-0

В книге публикуются воспоминания крестьян-толстовцев, которые строили свою жизнь по духовным заветам великого русского писателя. Ярким, самобытным языком рассказывают они о создании толстовских коммун, их жизни трагической гибели. Авторы этой книги — В. В. Янов, Е. Ф. Шершенева, Б. В. Мазурин, Д. Е. Моргачев, Я. Д. и И. Я. Драгуновские — являют собой пример народной стойкости, мужества в борьбе за духовные ценности, за право жить по совести, которое они считают главным в человеческой жизни. Судьба их трагична и высока. Главный смысл этой книги — в ее мощном духовном потенциале, в постановке нравственных, морально-этических проблем.

Составитель Арсений Борисович Рогинский

Издательство «Книга». Москва. 1989.

---

Сталинградская коммуна уцелела тоже только крайней твердостью, но потеряла всё имущество (забрали), но посев все-таки произвели на себе вручную и на двух клячах. Их теперь оставляют на месте, но они народ боевой и хотят пытать счастья вместе с нами.

Так вот, на днях, мы, трое ходоков, думаем выехать для выбора места или в Семиречье, или в Кузнецком районе (Алтай); когда будет что выяснено, сообщу тебе, а пока трудись спокойно; а в случае же невозможности оставаться на месте, пиши к нам в коммуну, может быть, можно будет присоединиться к нашей коммуне и сейчас.

Для начала не старайся привлекать людей к переселению, особенно тех, кто колеблется; для начала лучше немного, но покрепче. Когда мы съездим и выберем место, тогда будем посылать рабочую дружину: готовить кров к зиме и другие работы. Обо всем напишу, когда все будет пояснее. Ты тоже пиши, как у вас дела. Пиши на Клементия, на коммуну. Я, наверное, проезжу от одного до двух месяцев.

Всё это наши планы, их можно строить, но жить надо так, как приходится; если наши предположения выходят — хорошо, а если нет, так, значит, так и надо, огорчаться этим не будем. На всё воля Божия.

Прощай. Борис Мазурин. 29 апреля 1930 года.

Письмо шестое

Здравствуй, Яков Дементьевич! Недавно вернулись мы из нашего путешествия; проехали около 12 тысяч верст и все-таки нашли и закрепили участок земли для переселения в Кузнецком районе Сибири. Подробно описывать тебе его сейчас не стану (скоро будет разослано большое подробное письмо), но сообщу, что участок хотя и расположен на довольно высоких гривах, но обеспечен пашней, лугами, лесом и водой. Земля довольно хорошая. Можно найти заработок. Рядом река Томь. Когда ты получишь это письмо, то наши друзья (человек восемь, в том числе и Клементий Красковский) уже, наверно, выедут туда. Мы с этим делом очень спешим, чтобы захватить хоть немного сенокоса, а то покупать корма будет трудно. Я из твоих писем знаю о твоем желании переселиться, и вот думаю, как это лучше сделать. Если бы ты был налегке, без хозяйства, то всего лучше было бы ехать, не медля нисколько, к нам в коммуну, дела у нас теперь хватает (народу поубавится), а весной всей коммуной двинулись бы на новое место жительства, а тем временем дружина немного подготовила бы жилищ и тем облегчила переселение остальным; но у тебя есть хозяйство, гораздо лучше было бы его сохранить (по крайней мере, то, что ценно) и перебросить на новое место, но это уже придется делать к весне, так как в зиму ехать туда, когда там ничего не подготовлено, довольно трудно, а главное, чтобы получить документы на льготный проезд и провоз имущества, понадобится здесь порядочно времени. Ведь нам нельзя ходить в Наркомзем и брать на каждого отдельную бумажку (желающих много), а придется списываться, составлять списки всех и тогда идти оформлять документы. Может быть, тебе нельзя пережить зиму, то можно приехать к нам, места и дела хватит, и мы были бы рады. Я чувствую, что пишу очень нескладно, но голова у меня сейчас как дубовая, надеюсь, что ты поймешь, каково положение и как тебе лучше сделать.

Одежонка на новые места тоже нужна потеплее, зимы довольно крепкие. Лето достаточно теплое, сеют, главным образом, пшеницу яровую, рожь озимую, овес, ячмень, просо, растет всякая огородина; говорят, даже можно выращивать арбузы и дыни. Садов нет, но предполагаем, что можно разводить сибирские сорта. Дождей бывает достаточно, засухи не бывает. Места очень красивые: по долинам небольших гор растут хвойные и лиственные деревья береза, осина, сосна, пихта и другие.

Хоть и жалковато нам бросать обжитое место и свои труды, вложенные в землю, но думаем попытать счастья на новом месте. Жить там будет можно, но трудно первое время корни пустить. Буду ждать от тебя скорого ответа.

Борис Мазурин. 25 июля 1930 года.

Документы

1.

"Настоящим Совет коммуны "Жизнь и труд" удостоверяет, что гр. Драгуновский Яков Дементьевич со всем своим семейством принят в члены с.-х. коммуны "Жизнь и труд" Московской области, которая переселяется в Кузнецкий район Сибкрая, согласно постановлению Президиума ВЦИК от 28 февраля 1930 года, протокол № 41.

На основании сего предлагается не препятствовать отъезду тов. Драгуновского, а также не задерживать ему расчет.

Председатель Совета коммуны Б. Мазурин. 30 января 1931 года".

2.

"Сев. — Кавказскому Крайземуправлению РИК.

Драгуновскому Якову Дементьевичу.

На основании распоряжения ВЦИК без задержки выдайте через подлежащие райзо указанным единомышленникам Л. Толстого переселенческие документы с правом на льготный проезд по ж. д. на общих основаниях новым переселенцам до ст. Кузнецк Томской ж. д., переселяющимся для пополнения толстовских коммун на участки Угольный, Осиновский и Курейный Кузнецкого района Зап. — Сиб. края.

В случае необходимости снабдите райзо бланками переселенческих билетов и одновременно поставьте в известность, что срок переселения определен до 1 января 1932 года, что кулацкие элементы и лишенные избирательных прав не подлежат переселению и снабжению льготными переселенческими билетами. Отправляющиеся должны по возможности погрузиться группами.

Член коллегии НКЗ РСФСР (Мурза-Галиев).

Секретарь В. Шершенев. 17 марта 1931 года".

1931–1935. Моя жизнь. Конспективное изложение

Красивые горы. Река Томь. Друзья толстовцы. 29 сентября я в тайге. Столярничаю с другими коммунарами, так как в коммуне своего хлеба мало, да нужно и зарабатывать средства для коммуны. Лечу свою болезнь. По воскресеньям приезжаю к детям в коммуну. В тайге по вечерам беседы в бараке. Недовольство большой организацией. Из коммуны выделяется артель, примыкаю к ней. Сын остается в коммуне, тоже столярничает в тайге, зарабатывает для коммуны.

<запись 1932 года>

Е. И. Пыриков — Я. Д. Драгуновскому

Москва, 13 мая 1932 года. Дорогой Яков Дементьевич!

Давно собираюсь написать тебе, да все как-то был занят, да к тому лентяй я большой писать, но ты меня за это прости, хотя и ты тоже по отношению ко мне в расчете. Хотелось мне с тобой повидаться в Москве, перед твоим отъездом на Алтай. Уже собрался поехать к тебе, а потом раздумал. Раздумал потому, что было тяжело не повидаться, но не легче и увидевшись, так как мне нечего было сказать тебе утешительного в твоем переезде, знал, сколько ты перенес трудностей в артелях, а здесь снова лишения. Тем более не хотелось подрывать твой энтузиазм, когда ты сделал уже полпути. Я думал и думаю, что ты, со своим жизненным опытом, для коммуны будешь очень нужен, они тебя оценят. Я сам чуть вперед тебя не уехал на Алтай, да побоялся своего плохого характера. Я в артелях и коммунах люблю быть свободным в своих мнениях. Подумал, что ехать за несколько тысяч верст для того, чтобы переругаться — не стоит, а что ругаться пришлось бы — факт, так как на месте не обсудили серьезно.

И вот теперь пишу настоящие строки из своего глубокого уважения к вам, к людям, стремящимся на деле осуществить хорошую, трудовую жизнь на земле, занимаясь естественным для человека земельным трудом. Я сам старался основаться на земле в трудовых колониях, но как скоро начинали работать вместе, то появлялись трения между собой, которые вели к тому, что люди теряли не только способность работать вместе, но и те человеческие добрые отношения, которые были у нас до совместной жизни на земле.

До отъезда наших друзей на Алтай я некоторым высказывал свои соображения о том, как нужно было бы селиться на Алтае. Примерно так: селись с теми и сотрудничай с той группой, с которой ты до известной степени подошел близко друг к другу. Или если ты сговорился не на духовных началах, а на чисто деловых, грубо говоря, на плане работ. Например, задались люди целью создать известный род хозяйства, воодушевились этой идеей, ну вот вам и группа. Для других, может, будет казаться, что они пустяками занимаются, а для них это до известной степени — любимое дело. А без любви к делу — это уже не дело.

Таким образом, вся ваша коммуна распалась бы на множество групп и объединений, но огорчаться этим не следует, так как каждая группа или отдельный человек запустит свой жизненный плуг постольку, поскольку он может его вытянуть и не застопорить общее дело. Таким образом получился бы свободный труд отдельных группировок и личностей. Но при таком сожительстве не нужно забывать одного: раз ты хочешь быть свободен, то и сам не стесняй свободу других; раз ты не хочешь, чтобы твой труд шел куда-то, и чужого не захватывай. А под захватом чужого я понимаю не заработанный своим трудом доход (рента) с занятой вами земли. Вот эту ренту каждая группа или личность должны внести в общую кассу, которая должна существовать для содержания общественных, бытовых необходимых учреждений: школы, больницы, содержание стариков и т. п.