Давид Гроссман - Бывают дети-зигзаги

• Название: Бывают дети-зигзаги
• Автор: Давид Гроссман
• Издательство: Текст, Книжники
• Жанр: Детская проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-7516-1042-5, 978-5-9953-0166-0

На свое 13-летие герой книги получает не совсем обычный подарок: путешествие. А вот куда, и зачем, и кто станет его спутниками — об этом вы узнаете, прочитав книгу известного израильского писателя Давида Гроссмана. Впрочем, выдумщики взрослые дарят Амнону не только путешествие, но и кое-что поинтереснее и поважнее. С путешествия все только начинается… Те несколько дней, что он проводит вне дома, круто меняют его жизнь и переворачивают все с ног на голову. Юные читатели изумятся, узнав, что с их ровесником может приключиться такое. Ну а родителям — которые, вне всякого сомнения, тоже с удовольствием прочтут роман и, возможно, вспомнят, что сами когда-то были детьми-зигзагами, — останется лишь развести руками.

---

Я хотел позвонить домой, но Феликс снова начал рассказывать, как мы крушили стену, как штурмовали ее, как летел песок, и как мы заперли охранника в бытовке, и как… Он был точь-в-точь мой отец после удачного захвата: говорил хвастливо, самоуверенно, с презрением к тем, кто осмелился встать у него на пути. Отца в такие минуты оставляла грусть, а с Феликса слетела его аристократичность. Я смотрел на него и думал, что они с отцом — из тех, кто любит побеждать, и что Феликс наверняка очень страдал, когда отец одержал над ним верх.

Потом Лола укладывала нас спать: Феликса на диване в гостиной, а меня — в комнатке, которой я сначала даже не заметил. Окна у нее выходили на море.

— Отсюда море видно лучше всего, — сказала Лола, стеля мне постель. — Когда-то я часами просиживала здесь и смотрела, смотрела… Когда одна, а когда и с кем-нибудь. Море успокаивает даже на расстоянии. И вот благодаря вам оно у меня снова есть.

Она оперлась на подоконник.

— Отсюда море всего просторней, всего синее, — сказала она, будто цитируя кого-то.

Она резко дернула вниз жалюзи, чтобы утреннее солнце не мешало мне спать, — так резко, будто старалась избавиться от болезненного воспоминания. Шепнула: «Спокойной ночи, Нуну» и вышла из комнаты.

Я лежал на спине, пытаясь заснуть, и слышал, как она шепотом разговаривает с Феликсом. Эх, домой-то я снова не позвонил. Ну ладно. Когда проснусь.

Кровать была узкая, почти детская, но лежалось в ней уютно, как в кроватке медвежонка из «Трех медведей». Ночью меня немного продуло, и я с трудом дышал носом, да и воздух в комнате не сказать чтобы свежий. Заметно, что сюда давно не заходили. Напротив кровати стоял большой шкаф, на стене висели фотографии. Я тихонько встал и присмотрелся: открытки в рамках. Альпы, Эйфелева башня. Нью-йоркские небоскребы. Африканские зебры. Я двигался осторожно: почему-то не хотелось, чтобы Феликс или Лола услышали.

На полке в углу стояла коллекция солдатиков из разных стран. Кто-то собирал их много лет. Я взял одного в руки, и его красный мундир чуть не рассыпался от старости. Мне стало не по себе. Может, все вещи в этой комнате такие — чуть тронь и сломаешь?

Я быстро вернулся в постель. Мне не было страшно в темноте — и комната, и шершавые половицы под ногами казались отчего-то знакомыми, будто я уже бывал здесь. Бывал? Что за ерунда, ведь вчера я впервые оказался у Лолы. Во лбу знакомо зажужжало. Я узнал это жужжание издали, как гул приближающейся машины. Наверное, я просто съел лишнего за завтраком. Я прилег. Снова вскочил. Кто там? Тень.

Я с головой укрылся одеялом. И даже уши закрыл, вопреки отцовским наставлениям. Оставил только маленькую щелку. Стал вглядываться в очертания предметов в темноте.

Большой шкаф, солдатики, открытки со всего мира… В груди стало тесно. Комната обступала меня. Я перевернулся на спину. Потом обратно на бок. Вдохнул запах стены. Он тоже показался знакомым. Что тут происходит? Всякая вещь в этой комнате взывала ко мне. Съеденный завтрак сжался в желудке в холодный ком. Без сил я протянул руку и коснулся стены. И нащупал трещину в форме молнии, такую же, как у меня, только проковырянную глубже: видно, тому, кто спал здесь раньше, часто хотелось плакать. Я провел по ней пальцем и почувствовал, что бледнею. Сунул руку под матрас. И нашел то, что искал, то, что боялся найти, — застывшие комочки жвачки, прилепленные к кровати. Не может бьггь, подумал я. Все как у меня в комнате. Я пошарил рукой по матрасу. Нашел дырку в наматраснике. На том же месте, что и у меня. Тот, кто спал здесь раньше, тоже любил спать с краю. Еще не хватало, чтобы он тоже хранил в матрасе малиновые карамельки…

Я резко сел. Нет. Быть не может. Так не бывает. У меня даже в носу пересохло. Хаим Штаубер как-то рассказывал про девочку из Индии, которая вспомнила, кем была в прошлой жизни. Эта девочка отвезла своих родителей в деревню, в которой никогда не была, и показала, где игрушки, спрятанные за сто лет до ее рождения. Но такие вещи случаются в Индии, а не у нас! Не со мной. Что со мной? Кто я? Онемев от страха, я ободрал фантик и сунул конфету в рот. Она была вся ссохшаяся и твердая, как камень. Даже плесень на ней окаменела. Я сосал ее, пока она не размокла во рту, не осознала, что она все-таки конфета. Едва ощутимый привкус малины, скорее, даже воспоминание о нем растеклось по языку и хлынуло в мозг. Я сидел на кровати и всасывался в конфету, и все, что окружало меня, вдруг исчезло, остался лишь вкус малины. Я был полон им. Наверно, так чувствует себя младенец, когда сосет материнскую грудь.

Я очнулся от сладкого забытья. Усталость ушла. Комната наполнилась звуками, голосами, невидимыми токами, как наполняется покалыванием онемевшая рука. Комнате хотелось проснуться. В тишине я встал, подошел к шкафу и распахнул его.

Внутри были детские вещи. Ничего особенного, просто детская одежда, сказал я себе, чтобы успокоиться. Сверху донизу — детская одежда и ничего больше. Но спокойнее мне не стало. Наоборот. Я весь покрылся гусиной кожей. Всего лишь детские вещи. Непонятно, на мальчика или на девочку. Похоже, на обоих: с одной стороны, платья, юбки, девичье белье. С другой стороны, есть и мальчишеские штаны, и рубашки, и широкие кожаные ремни, и грубые спортивные носки. Мальчишка или девчонка? Солдатики на полке… А может, через эту комнату прошло множество мальчишек и девчонок, таких, как я? Их тоже заманили сюда всякими фокусами, соблазнами и историями? А что стало с ними после? Где они теперь? Я дотронулся до висящих в шкафу платьев — на ощупь такие же прохладные, как рубашка, которую дал мне Феликс. И цветом похожи на мое сегодняшнее одеяние, яркие: красные, голубые, зеленые. Что-то не так, подумал я, почему меня оставили именно в этой комнате? Габи никогда не упоминала, что у Лолы Чиперолы есть дети. Чья это одежда? Что связывает Лолу с Феликсом? Зачем Феликс привел меня сюда? Надо позвонить домой. Мне надо поговорить с отцом. Сейчас же. Немедленно.

Я услышал приближающиеся шаги и юркнул в постель. И даже укрыться успел. В комнату на цыпочках вошли Феликс и Лола. Я закрыл глаза. Холодный страх наполнил меня, страх, пришедший из переводных сказок, летучей мышью метавшийся там в темноте; страх из пугающих полицейских слухов о похитителях детей и судьбе несчастных похищенных. Изо всех сил я сопротивлялся этому страху. Феликс и Лола не такие. Да? С чего ты взял? Может, все похитители с виду милые люди. Они ведь должны внушать детям доверие. Возможно, эти двое всегда действуют сообща, и Феликс всегда приводит своих жертв именно сюда. Что там спрашивала Лола о сумасшедших выдумках и о том, разрешили ли ему меня забрать? И откуда все эти детские вещи?

Я чуть-чуть приоткрыл глаза. Они стояли возле кровати. Лола положила голову Феликсу на плечо, а он обнимал ее одной рукой. Стояли и смотрели на меня, а потом Феликс прошептал:

— Мальчик.

Лола вздохнула.

Потом она подтолкнула Феликса к выходу, закрыла за ним дверь и присела на маленький стульчик. Она смотрела на меня почти не дыша.

Страх мешал мне разобраться в происходящем. Допустим, Феликс преступник. Но ведь я сам привел его сюда! А Лола? Как она связана с этим всем? И если она действительно замешана в преступлении против меня — ну что ж, тогда не жалко и умереть, раз все равно в этом мире никому нельзя верить. У меня вырвался горестный вздох.

Лола тут же встала. Подошла поближе. Стерла пот с моего лба. Шепнула:

— Спи. Я побуду с тобой.

Длинными пальцами подоткнула одеяло, взбила подушку. Ну вот и хорошо. Я всегда знал, что она не способна ни на какие злодеяния.

Ее взгляд будто окутывал меня не то надеждой, не то тоской. Я повернулся на бок, и наши взгляды встретились.

— Не бойся, Нуну, — сказала она ласково, по-домашнему. — Здесь только я. Хочешь, чтобы я ушла?

— Нет.

Но чего ей надо от меня?

— Феликс рассказал, что ты часто поджидал меня около дома, а я тебя даже не замечала. Прости.

— Да ладно. Я еще и на спектакли ходил.

— Да, он сказал мне. Тебе нравится, как я играю?

— Да! Очень. Только…

— Только что?

Ну вот. Кто меня за язык тянул?

— Ну… Просто дома ты совсем другая. Настоящая.

Я услышал, как она усмехнулась в темноте.

— Феликс тоже так считает. Говорит, что я умею играть только принцесс и цариц, а в роли обычной женщины никуда не гожусь. Все эти годы твердит одно и то же. Может, он и прав.

Я хотел возразить. Заспорить с ней так же, как с Габи, когда та наговаривала на свою внешность. Но не было сил.

— Расскажи мне о себе, Нуну.

— Я устал.

— Ох, какая же я глупая. Я просто с ума сошла от радости, что ты здесь, что в этом доме появился ребенок… Прости меня. Я сейчас уйду. Спи.

— Не уходи.

Я боялся снова остаться в этой комнате один на один с загадками. А с ней мне было хорошо. Как-то по-новому хорошо. Как с бабушкой.