Владимир Типатов - Пешка в чужой игре

• Название: Пешка в чужой игре
• Автор: Владимир Типатов
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

 Современная версия романа Александра Дюма "Граф Монте-Кристо". История любви, приправленная ядом страшного предательства.

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ. В романе присутствуют: блатная "феня", ненормативная лексика, жестокие бандитские разборки и откровенные эротические сцены.

---

  Неоднократно судимые уголовники опытным взглядом моментально и безошибочно вычисляли из разношёрстной массы этапников тех, кто впервые оказался на нарах, и начинались камерные хохмы с новичками уголовной жизни, вовлекая ничего не подозревавших новичков во всевозможные игры:

 «хитрого соседа», «паровозик», «выборы старосты» и прочие весёлые, а порой и злые игры. Взрывы хохота постоянно раздавались то в одном, то в другом углу безразмерной по своей вместимости этапной камеры.

  - Кто хочет сладко пить и есть, прошу напротив меня сесть! – в стихотворной форме весело и громко зазывал из дальнего угла камеры «катала». – У каждого есть шанс прибарахлиться на этап.

  - Пусть пьяный ёжик с тобой играет, - хмыкнул один из этапников. – Знаем мы эти примочки, «Стиры», наверняка подкованы.

  - Напрасно обижаешь человека, - возразил ему сидящий рядом на корточках этапник. – «Грек» классный «катала» и любого за пять минут до исподнего разденет, но играет честно, за «базар» отвечаю. Мы с ним в Будукане вместе зону топтали. Фамилия его – Арапиди, он грек по национальности, отсюда и кликуха.

  - А ты, дядя, за что залетел? – спросил Сабурова мужчина лет сорока, с фигурой спортсмена.

  - Я...по "хлопковому делу"...

  - И сколько тебе отвесили?

  - Пятнадцать лет, - вздохнув, тихо сказал Сабуров.

  - Солидно, - уважительно покачал головой мужчина. – Режим строгий?

  - Строгий.

  - Как тебя кличут?

  - Меня зовут Владлен Фёдорович.

  - Клёвое у тебя имя, - усмехнулся мужчина.

  - Сокращённо - Владимир Ленин. В тридцатые годы многие родители так называли своих сыновей.

  - У меня тоже строгий режим. Это - третья ходка, - с некоторой бравадой в голосе сказал мужчина. - Моё погоняло - Горби.

 Сабуров поглядел на мужчину, непроизвольно перевёл взгляд на его спину.

  - Я не горбатый, - перехватив этот взгляд, засмеялся Горби. - Фамилия моя - Горбачёв, отсюда и кликуха. А у тебя статья какая?

 Сабуров назвал статью.

  - Так ты "пчёлка"? С каждого цветка по взяточке, и к себе в улей? - усмехнулся Горби и, окинув Сабурова презрительным взглядом, отвернулся от него.

 Сзади к Сабурову подошли два здоровенных парня, и один из них, спросил: - Так  говоришь - за взятки срок получил?

 Сабуров молча утвердительно кивнул головой.

  - У меня от ржавой селёдки изжога, а душа сладенького просит. Ну-ка развязывай сидор, посмотрим, что тебе жёнушка на этап принесла.

  - Ребята, я поделюсь, только всё не забирайте, - сказал Сабуров и начал торопливо расстёгивать сумку.

  - Не бойся, оставим тебе пайку хлеба и селёдку, которую ты получил на этап, - засмеялся один из парней и вырывал из рук Сабурова сумку.

  - Шакалы, верните мужику его сидор, - сказал сидевший рядом на скамье и наблюдавший за всем происходящим, Виктор.

  - Это ещё кто тут вякает? – удивлённо спросил один из здоровяков, и медленно наклонился, словно хотел лучше рассмотреть того, кто посмел ему возразить. – Тебе, падла, жить надоело? Так я тебя сейчас...

 Договорить он не успел. Всхлипнув, и схватившись за горло, амбал рухнул на пол. Через секунду и второй шакал корчился от боли рядом со своим дружком. Никто не заметил ударов, так молниеносны они были. Сидевшие рядом с местом конфликта вскочили, отодвинулись, образовав круг, молча, но с нескрываемым интересом стали наблюдать за дальнейшим развитием событий.

  - Ни хрена себе, вот это номер. Циркач, что ли? Как это ты, не вставая, сумел вырубить двух амбалистых «шерстяных»? - с удивлением посмотрев на Виктора, спросил Горби.

  - А я их не трогал, - пожал плечами Виктор. – Наверное, споткнулись в тесноте.

 Кто-то рядом нервно хихикнул, и...взорвалась тишина.

  - Молодец, парень! Давить надо шакалов!

  - Совсем беспредельщики оборзели!

  - «Опустить» козлов, пока в отключке, чтобы другим неповадно было крысятничать! Порвать им, сукам, «тухлую вену»!

  - Или в «парашу» башкой засунуть!

 За дверями камеры зазвенели ключи, лязгнули железные задвижки, открылась дверь, и в камеру вошёл дежурный помощник начальника тюрьмы в сопровождении нескольких контролёров.

  - Встать! – крикнул старший контролёр, и этапники нехотя поднялись со своих мест.

  - Что за шум, а драки нет? – спросил дежурный помощник начальника тюрьмы, грозным взглядом окидывая камеру.

  - Драка как раз была, товарищ капитан, - уверенно сказал старший контролёр, кивком головы указав на всё ещё корчившихся от боли и лежащих на полу двоих этапников.

  - Кто это сделал? – нахмурился капитан, медленно обводя взглядом камеру. - Кто учинил драку? Кто вместо этапа в карцер хочет прогуляться?

  - Гражданин начальник, никто их не трогал, - сказал кто-то из этапников. – Тут такая теснота, что не мудрено споткнуться и упасть. А может обморок у них от духоты, в камере дышать нечем от большого скопления людей. В камере одобрительно засмеялись.

  - Вы что тут мне яйца крутите?! – закричал вышедший из себя капитан. – За дурака меня держите?!

  - Ни в коем случае, гражданин начальник, - с довольной ухмылкой возразил Горби.

  - Молчать! – криком перебил говорившего капитан. – Опять ты бузишь?! Соскучился по карцеру?! Ведь только отсидел десять суток. Могу ещё разок устроить тебе это удовольствие.

  - Прикажете его сопроводить? – тут же спросил старший контролёр и даже руки потёр от предвкушения удовольствия.

  - Не надо, - недовольно поморщился дежурный помощник начальника тюрьмы. – Пусть катится к чёртям собачьим. Надоел он мне здесь, как заноза в жопе.

 Старший контролёр молча пожал плечами и даже вздохнул с сожалением, словно его вдруг лишили большого удовольствия.

  - Приготовиться с вещами на выход, через полчаса погрузка, - раздражённым тоном бросил на ходу капитан и вышел из камеры.

 Контролёры поспешно последовали его примеру. Вновь противно заскрежетали ключи в замочной скважине и лязгнули стальные задвижки.

  - Спасибо вам, - поблагодарил Сабуров своего заступника. – Я отслужу...

  - Мне слуги не нужны, - усмехнулся Виктор.

  - Я не так выразился, - сконфузился Сабуров. - Я могу рассказывать...Я помню наизусть многие романы и повести. Например - роман Александра Дюма "Граф Монте-Кристо", я помню наизусть от первой, до последней буквы. Это мой любимый роман ещё с детства.

  - Нормальный ход, - одобрительно засмеялся Горби. – Может, в «столыпине» в одну клетку попадём, там и расскажешь.

 Звяканье ключей за дверью камеры прервали разговор этапников. Дверь распахнулась, и на пороге опять появился дежурный помощник начальника тюрьмы в сопровождении контролёров. На этот раз два контролёра держали в руках кипы папок с личными делами этапников...

 ... Погрузка, наконец, закончилась. Вагон, снаружи очень похожий на почтово-багажный и прозванный в народе «столыпиным», рывком тронулся с места и покатился, вздрагивая и покачиваясь из стороны в сторону на стрелках, резко остановился, потом опять медленно покатился к вокзальному перрону, где был подцеплен к пассажирскому поезду сообщением Москва - Владивосток.

  - А теперь, я думаю, пора бы уже и червячка заморить, - сказал Горби после того, как поезд, наконец, тронулся и все устроились на своих местах.

  - Морить-то его почти нечем, - сказал Виктор. – Кроме хлеба, сахара и селёдки ничего нет.

  - У меня есть...Берите, кушайте, - сказал Сабуров и начал торопливо вытаскивать из сумки колбасу, сыр, масло...

  - Сам ешь, - сказал Виктор. - Дорога предстоит дальняя, так что припасы тебе ещё пригодятся, а мы обойдёмся тем, что нам выдали на этап.

  - Верно сказал, пусть сам хавает свою жрачку. Может, у малолеток что-нибудь со стола упало, - буркнул Горби.

 В камере-купе засмеялись. Все знали о чудачествах малолеток и их многочисленных «подлянах».

  - Дуркуют пацаны, сигареты в красной пачке - западло, со стола пайка упала, не поднимают, колбасу не едят, - вклинился в разговор молодой этапник, который, по всей видимости, сам недавно перешёл из колонии для малолеток на «взросляк». – У них на эту тему даже стих есть:

  - «Сало, масло «западло»,

    Сигареты «Прима» тоже,

    Колбаса на *** похожа», и так далее...

  - Дети – они и в лагере дети, - усмехнулся Горби. – Наслушались рассказов о блатной романтике, напридумывали себе всякого. Ничего, на взрослую зону придут, закончатся мамины передачки и посылки, сразу все «подляны» забудут. На голой пайке долго не подуркуешь.

 ...На вечернюю оправку в туалет первыми стали выводить женщин. Как сквозь строй проходили они по узкому коридору вагона, ловя на себе жадные, голодные взгляды истосковавшихся по женским телам, мужчин. Большинство прямо прилипли к решётчатым дверям камер-купе.

  - Милая, «пульни сеанс»! – крикнул кто-то проходившей по коридору молодой женщине.