Евгений Матонин - Иосип Броз Тито

• Название: Иосип Броз Тито
• Автор: Евгений Матонин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-235-03531-7

Первая полная биография на русском языке Иосипа Броз Тито — основателя и многолетнего руководителя социалистической Югославии, самого известного и вместе с тем самого загадочного мирового политика. Мало кто из крупнейших государственных деятелей оставил после себя столько легенд, мифов и тайн, сколько он. Партизан с монархическими полномочиями, коммунист-подпольщик, поражавший своими сибаритскими привычками даже миллиардеров, борец со сталинизмом, арестовавший собственную жену, — культу его личности мог бы позавидовать сам Сталин. Все эти парадоксы удивительным образом сочетались в этом человеке, и все загадки его биографии до сих пор вызывают бурные дискуссии во всем мире. Чем дальше в прошлое уходит эпоха Тито, тем больше его имя обрастает легендами и мифами. Книга Евгения Матонина, основанная на документальных материалах и свидетельствах близких соратников Тито, тщательно восстанавливает подлинную, а не легендарную биографию этого противоречивого, но чрезвычайно колоритного политика и человека.

---

Будут говорить: „Вы создаете не только блок, но и объединяете целый ряд государств — против кого?“ Зачем вам нужен подобный блок? Наконец, если хотите объединиться, зачем поднимать такой шум вокруг этого? Вы или неопытные люди, или увлекаетесь, как комсомольцы, которые, как бабочки, летят прямо на пламя. Для чего вам все это нужно? Зачем облегчаете положение наших врагов в Англии, Америке, Франции?»

Джилас отмечал, что до этого момента Сталин в основном метал громы и молнии в адрес болгар. Но вот, наконец, слово получил Кардель. Покраснев и втянув голову в плечи, он сказал, что в целом не видит никаких расхождений в политике между Югославией и СССР. Однако Сталин грубо прервал и его: «Ерунда! Расхождения есть, и глубокие! Что вы скажете насчет Албании? Вы вообще не проконсультировались с нами в отношении ввода своих войск в Албанию!»

У Димитрова эти слова Сталина выглядят следующим образом: «Если Тито вводит туда дивизию или только полк, это не ускользнет от внимания Америки и Англии. Они начнут кричать, что Албания оккупирована. Разве Албания официально обращалась к Югославии за помощью? И тогда эти мерзавцы из Англии и Америки явятся в роли защитников албанской независимости… Югославия будет представлена как страна, которая оккупирует другую независимую страну. И тогда, безусловно, возможна военная интервенция. Американские корабли, базы стоят. Это будет самая удобная и благородная позиция для Америки. Когда начинаешь войну, надо строить фронт, как выгодно тебе, а тут просто подставили свою спину, чтобы она была бита американцами».

Кардель, по словам Джиласа, сказал, что югославы всегда советуются с Москвой, но Сталин опять прервал его: «Неправда! Вы вообще не советуетесь! Это у вас не ошибка, а принцип — да, принцип!»

Потом Сталин перешел к Греции. «Верите ли вы в успех восстания в Греции?» — спросил он у Карделя. Кардель начал говорить, что если не усилится иностранная интервенция и если не будут допущены крупные политические ошибки, то… Но Сталин снова прервал его: «Если, если! Нет у них никаких шансов на успех. Вы думаете, что Великобритания и Соединенные Штаты — самая мощная держава в мире — допустят разрыв своих транспортных артерий в Средиземном море! Ерунда! А у нас флота нет. Восстание в Греции надо свернуть как можно скорее».

У Димитрова так описывается этот же момент встречи: «Сталин: В Греции они хотят иметь базу и не пожалеют средств, чтобы сохранить там такое правительство, которое их слушается. Это большой международный вопрос. Если свернуть партизанское движение, не будет повода напасть на вас. Не так легко начать сегодня войну, если у них не будет такого повода, что вы организуете в Греции гражданскую войну. Если вы убеждены, что партизаны имеют шансы на победу, это — другой вопрос. Но я сомневаюсь в этом»[317].

Димитров заговорил об экономических отношениях с Советским Союзом, но Сталин его снова прервал: «Об этом мы будем говорить с совместным болгаро-югославским правительством». Правда, в конце разговора он вроде бы попытался смягчить напряжение: «Мы, ученики Ленина, тоже часто расходились во мнениях с самим Лениным, даже ссорились по некоторым вопросам, но потом — всё, подискутировали, определили точки зрения — и шли дальше». На этом встреча закончилась.

На следующий день Молотов пригласил Карделя в Кремль для подписания соглашения о консультациях между СССР и Югославией по внешнеполитическим вопросам. Он положил на стол два экземпляра документа в синих папках и сухо сказал: «Подпишите». Кардель был настолько подавлен всем происшедшим, что подписал соглашение неправильно — поставил свою подпись на том месте, где должна была стоять подпись Молотова. Потом ему пришлось повторить эту процедуру.

Кардель сообщил Молотову, что Тито готов приехать в Москву в марте или апреле — для того чтобы устранить разногласия по вопросу об Албании[318]. Молотов, посоветовавшись со Сталиным, сказал, что Сталин к идее приезда Тито отнесся положительно[319]. Димитров записал в своем «Дневнике»: «Обедали в Мещерино с югославскими товарищами. Договорились, что ЦК-югославский и ЦК-болгарский изучат сразу вопрос об ускоренном объединении Болгарии и Югославии в единую федерацию»[320]. Через три-четыре дня после кремлевского разговора югославская делегация вылетела в Белград. По словам Джиласа, «на заре нас отвезли на Внуковский аэродром и без всяких почестей пихнули в самолет»[321].

Что на самом деле двигало Сталиным, когда он в феврале 1948 года разворачивал перед ошеломленными болгарами и югославами картину переустройства Европы? Возможно, он не случайно настаивал на скорейшем создании именно югославо-болгарской федерации. Эти страны возглавляли два самых влиятельных и известных лидера — Тито и Димитров. Объединение Югославии и Болгарии могло бы существенно усилить контроль Москвы над ними. Но это, разумеется, лишь одна из версий.

После разговора у Сталина Джилас сказал, что придется, наверное, создавать федерацию с Болгарией, однако Кардель ему возразил: «Такая федерация помогла бы Сталину забросить к нам троянского коня, после чего он убрал бы Тито, а затем и наш ЦК». Впрочем, отправив в Белград телеграмму, они закончили ее такими словами: «Не следует упускать из виду, что товарищ Сталин испытывает любовь ко всему ЦК КПЮ, особенно к товарищу Тито».

12 февраля 1948 года, когда югославы еще находились в Москве, французская газета «Фигаро» напечатала сообщение своего корреспондента из Бухареста: «Румынские рабочие снимают со стены портрет Тито».

В это время к Тито зашел его будущий биограф Владимир Дедиер. «Ты знаешь, что происходит в Румынии? — спросил его Тито. — Они приказали снять все мои портреты. Ты, наверное, уже читал об этом в сообщениях иностранных агентств?» Как вспоминал Дедиер, его удивила серьезность, с какой Тито сказал это. Сам он читал об этих событиях, но считал, что это очередная журналистская «утка».

Тито затянулся сигаретой. «Какое прекрасное было время во время войны, в дни Пятого наступления, когда мы были окружены немцами со всех сторон, — сказал он. — Тогда мы знали что предоставлены сами себе, и пробивались, как могли и как умели… А сейчас… Когда есть все условия нам помочь, русские нам вставляют палки в колеса…»[322]

«Посмотрим, что будет дальше, — добавил он, помолчав. — В Москве сейчас Кардель, Джилас и Бакарич». — «Разве они не обсуждают там вопросы военной помощи и инвестиции в нашу военную промышленность?» — спросил Дедиер. «Не только это. Речь идет о гораздо более серьезных вещах», — заметил Тито[323].

Странные происшествия тем временем продолжались. 28 февраля на приеме в Тиране по случаю 30-й годовщины Советской армии поверенный в делах СССР в Албании Гагаринов произнес тост: «За товарища Тито, если он работает на укрепление сил и единства демократического блока». Югославский посол тут же заявил, что за здоровье товарища Тито можно выпить и без всяких оговорок. В Белграде Кардель выразил по этому поводу недоумение советскому послу Лаврентьеву.

Две недели после возвращения югославской делегации из Москвы Тито пытался понять, что происходит. Только 1 марта 1948 года в резиденции Тито в Белграде состоялось расширенное заседание политбюро ЦК КПЮ. «Наши отношения с Советским Союзом в последнее время зашли в тупик», — констатировал он, открывая его.

Тито сказал, что русские выступают за немедленное создание югославо-болгарской федерации, однако он лично сейчас против этого. «Русские оказывают на нас экономическое давление», — заявил Тито, призвав «выдержать это давление», потому что «здесь речь идет о независимости нашей страны».

Потом слово взял Кардель. Он отметил, что Сталин говорил с ними «грубо, как с комсомольцами», и что русские с помощью создания федерации хотят усилить свое влияние на Югославию. После небольшой дискуссии Тито спросил: «Считает ли кто-то из товарищей, что существуют разногласия во внешней политике?» Видимо, руки не поднял никто, и маршал констатировал: «Нет».

Затем выступили Кардель, Джилас, Вукманович-Темпо, Борис Кидрич, Ранкович, Коча Попович. Итоги обсуждения подвел Тито, сказав, что время для создания федерации сейчас не самое лучшее, потому что югославы создали свою федерацию в ходе войны и нужно еще много работать над ее укреплением. К тому же, заметил он, «Болгария — нищая страна, они должны выплатить грекам 45 миллионов репараций». Болгары форсируют создание федерации, но экономические условия для этого, по словам Тито, еще не созрели, и «мы бы себя обременили». Более того, заметил Тито, «в идеологическом плане они (болгары. — Е. М.) отличаются от нас, — сказал он. — Это был бы троянский конь в нашей партии».

«Было бы ошибочно соблюдать коммунистическую дисциплину, если это вредит какой-либо новой концепции, — продолжал он. — …Мы не пешки на шахматной доске. Пока не прояснится, пока не выкристаллизуется вся ситуация, федерация неосуществима»[324].