Евгений Матонин - Иосип Броз Тито

• Название: Иосип Броз Тито
• Автор: Евгений Матонин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-235-03531-7

Первая полная биография на русском языке Иосипа Броз Тито — основателя и многолетнего руководителя социалистической Югославии, самого известного и вместе с тем самого загадочного мирового политика. Мало кто из крупнейших государственных деятелей оставил после себя столько легенд, мифов и тайн, сколько он. Партизан с монархическими полномочиями, коммунист-подпольщик, поражавший своими сибаритскими привычками даже миллиардеров, борец со сталинизмом, арестовавший собственную жену, — культу его личности мог бы позавидовать сам Сталин. Все эти парадоксы удивительным образом сочетались в этом человеке, и все загадки его биографии до сих пор вызывают бурные дискуссии во всем мире. Чем дальше в прошлое уходит эпоха Тито, тем больше его имя обрастает легендами и мифами. Книга Евгения Матонина, основанная на документальных материалах и свидетельствах близких соратников Тито, тщательно восстанавливает подлинную, а не легендарную биографию этого противоречивого, но чрезвычайно колоритного политика и человека.

---

В тот же день Тито встретился с фельдмаршалом Вильсоном. Он также посетил штаб генерала Александера, главнокомандующего силами союзников в Италии. Затем побывал в Риме, осмотрел Вечный город и вернулся в Казерту.

Тем временем Черчилль прибыл в Неаполь, туда же отправился и Тито. Их встреча состоялась 12 августа на вилле бывшей королевы Италии Виктории. Тито взял с собой и сына Жарко. Пока они ждали Черчилля на террасе, им предложили кофе. В это время лежавший под столом Тигр увидел кошку, вскочил и опрокинул столик с чашками и блюдцами. Тито попросил Жарко увести собаку. Так сын Тито и не увидел Черчилля.

Погода была жаркой. Черчилль появился в белом легком костюме и белой рубашке. Тито же был в расшитом золотом голубом мундире, который Черчилль в своих мемуарах признал «великолепным», но заметил, что он совсем не подходил для такой жары.

Любопытно сравнить воспоминания об этой, безусловно, исторической встрече, которые оставили обе стороны. Дедиер со слов Тито описывал ее начало следующим образом: «Черчилль начал с того, что похвалил нашу армию, потом перешел к операциям в Югославии. Выразил сожаление, что слишком стар и не может прыгать с парашютом, иначе сам прибыл бы сражаться в Югославию. „Но вы послали своего сына“, — ответил Тито. В это мгновение на глазах Черчилля появились слезы»[207]. Сам Черчилль изображал начало встречи без подобных лирических моментов: «Я повел всех за собой в большую комнату, стены которой были завешаны картами фронтов… Беседуя, я показал на карте полуостров Истрию и спросил Тито, куда его войска могли бы быть посланы для сотрудничества с нами, если мы сможем достигнуть полуострова с восточного побережья Италии… Тито сказал, что, хотя сопротивление немцев в последнее время усилилось и потери югославов увеличились, он может собрать значительные силы в Хорватии и Словении и, несомненно, высказаться за операцию против полуострова Истрия, в которой могли бы участвовать югославские войска»[208].

Дедиер: «Основной проблемой, вокруг которой шли переговоры, был вопрос о короле Петре. Черчилль спросил Тито, согласится ли он встретиться с королем. Тито сослался на решения АВНОЮ о запрещении королю возвращаться в страну, указав, что король непопулярен из-за своих поступков во время войны…

Черчилль снова спросил Тито: готов ли он встретиться с королем хотя бы на каком-нибудь корабле. Тито ответил, что он ничего не имеет против того, чтобы он прибыл по приглашению Черчилля на военный корабль, и если там будет король Петр, то он может увидеться и с ним. Черчилль понял, что из этого ничего не получится, и махнул рукой. В дальнейшем разговоре Черчилль сказал, что, может быть, Тито принял бы короля в Югославии как летчика. Тито ответил на это: „Пусть приезжает и сражается так, как сражаемся все мы“»[209].

Черчилль: «Потом мы перешли в небольшую гостиную и я начал задавать ему вопросы о его отношениях с королевским югославским правительством. Он сказал, что все еще идут ожесточенные бои между партизанами и Михайловичем, который опирается на помощь немцев и болгар. Примирение невозможно. Я ответил, что у нас нет желания вмешиваться во внутренние дела Югославии, но мы желаем, чтобы его страна была сильна, едина и независима. Доктор Шубашич весьма предан этой идее. Тито ответил, что понимает наши обязательства в отношении короля Петра, но ничего поделать тут не может, пока не закончится война. Тогда решение примет сам югославский народ»[210].

Черчилль выразил сомнение, что большая часть сербского крестьянства была бы довольна введением в Югославии коммунистической системы. Тито ответил, что уже не раз заявлял о том, что не собирается вводить такую систему. Черчилль заметил, что помнит об этих заявлениях, но хотел бы услышать об этом от самого Тито. Кроме того, он спросил маршала, может ли тот подтвердить свои намерения публично. Тито, однако, возразил: если он так поступит, то у многих сложится впечатление, будто он делает это под давлением. Черчилль поинтересовался, как Тито относится к созданию славянской федерации «от Адриатического до Черного моря». Тито ответил, что является сторонником югославской федерации. В свою очередь он сказал Черчиллю, что после войны Югославия имеет право получить полуостров Истрия и итальянский город Триест. Черчилль высказался неопределенно: Триест важен для операций союзников в Австрии, и раз итальянцы теперь воюют на их стороне, вряд ли будет справедливо отбирать у них Триест. На этом их первая официальная встреча закончилась. Черчилль пригласил Тито на обед.

Перед обедом произошел небольшой инцидент с участием охранников Тито Бошко и Прля. Черчилль, видимо, решил пошутить и, вытащив золотой портсигар, прицелился им как пистолетом в живот Тито. «Он, в отличие от меня, не знал одного, — писал Маклин. — Бошко и Прля, за плечами которых было три года партизанской войны, обладали молниеносной реакцией… так что если бы им показалось, что жизнь маршала в опасности, они с превеликим удовольствием размазали бы по стенке всех трех членов „большой тройки“. В одну долгую секунду я увидел, как дернулись их пальцы на спусковых крючках… Но вслед за этим Тито начал смеяться. Уинстон, видя, что его шутка оказалась удачной, тоже рассмеялся»[211]. Тито и Черчилль понравились друг другу и на всю жизнь сохранили эту взаимную симпатию.

У Тито сложились хорошие отношения и с большинством британских офицеров. Исключением был, пожалуй, капитан Ивлин Во — известный английский писатель, который прибыл в английскую миссию на Вис во многом благодаря Рэндольфу Черчиллю, своему хорошему знакомому. Он, словно в насмешку над Тито, продолжал всем твердить, что Тито — это на самом деле женщина. В конце концов, о шутках писателя узнал и сам Тито. Однажды, когда маршал в одних плавках вылез из моря, то столкнулся с английскими офицерами, среди которых был и Во. Их представили друг другу. Тито, улыбаясь, просил: «Капитан Во, вы и теперь думаете, что я женщина?» Во смутился и ничего не ответил. Но лучше относиться к Тито он так и не стал. В своих донесениях в Лондон он писал, что Тито является врагом католической церкви и что партизаны преследуют священников и верующих. В Лондоне не прореагировали на его предупреждения, и тогда Во послал копию своего доклада папе римскому. Писателя хотели даже отдать под суд за разглашение служебных тайн, однако все же спустили дело на тормозах[212].

Тито и Черчилль встретились еще 13 августа. Тито и Шубашич уехали на Вис и после консультаций выпустили декларацию о сотрудничестве. К тому времени советские войска были уже на Балканах и 6 сентября вышли на югославо-румынскую границу.

Тито официально обратился к советскому правительству с просьбой о вступлении Красной армии на территорию Югославии. Он объяснил это тем, что у НОАЮ нет достаточного количества тяжелого вооружения и танков, чтобы разбить немецкие войска. 5 сентября большая группа руководителей партизанского движения Югославии была награждена советскими орденами. Тито получил орден Суворова I степени, Кардель — орден Ленина, Ранкович, Джилас, Жуйович, Йованович, Вукманович-Темпо — ордена Кутузова I степени. Еще через две недели Тито вылетел в Москву.

В Белград через Москву

Этот полет готовился как самая настоящая секретная операция. Англичане и американцы понятия не имели, что идет подготовка к переброске Тито в Москву.

Тито плохо переносил полеты, поэтому был разработан план короткого маршрута — через Адриатическое море, Югославию, линию фронта с посадкой в румынском городе Крайова. Хотя полет предстоял рискованный, Тито на него согласился.

19 сентября 1944 года два советских транспортных самолета Си-47 вылетели из Бари и сели на острове Вис. За несколько минут до взлета появился Тито. Не успел он занять свое место, как в кабину буквально впихнули Тигра. Тито не собирался брать его с собой, но пес так разволновался, что пришлось передумать. Полет прошел без приключений. В Крайове Тито встретил генерал Корнеев. Вместе с маршалом прилетел и генерал-майор Бранко Обрадович, командующий артиллерией НОАЮ. Выйдя из самолета, он взял горсть земли и поцеловал ее. «Что это ты делаешь, Бранко?» — удивленно спросил его Тито. «Это же русская земля…» — сказал генерал. «Нет, Бранко, нет… Это румынская земля», — заметил Тито[213].

Тем временем часовые у пещеры Тито на Висе говорили посетителям, что маршал очень занят и просит его не беспокоить. Когда же стало известно, что он исчез, Черчилль сказал: «Тито сбежал». Этот внезапный отъезд оскорбил британца. Узнав об этом, Тито заметил: «Недавно Черчилль отправился в Квебек для встречи с президентом Рузвельтом, но я об этом узнал только после его возвращения оттуда. Однако это меня ничуть не обидело»[214].

21 сентября Тито был уже в Москве. Его принял Сталин. «До того я видел его только издали, например на VII Конгрессе Коминтерна, — рассказывал Тито. — На этот раз у меня с ним было несколько встреч: две-три в его кабинете в Кремле, дважды он приглашал меня к себе домой на ужин. Одной из первых проблем, которую мы обсудили, был вопрос о совместных операциях наших двух армий… Я попросил у него одну танковую дивизию, которая помогла бы нашим частям при освобождении Белграда… Сталин сказал: „Вальтер (так звали меня в Москве), я дам вам не танковую дивизию, а танковый корпус!“