Эмили Джордж - Волшебство лета

• Название: Волшебство лета
• Автор: Эмили Джордж
• Издательство: Издательский Дом «Панорама»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-7024-3023-2

Красивые мужчины, умеющие пользоваться своим обаянием, не способны на сильные чувства. Они могут лишь обольщать и обманывать. Любовь, нежность, преданность — слова не из их лексикона. Глэдис Рейнджер отлично это знала. Она сразу поняла, что ее новый знакомый Мартин Фагерст как раз из таких мужчин. Он воплощал в себе все, что Глэдис презирала и ненавидела.

Но почему же ее влекло к Фагерсту так, как не влекло еще ни к одному мужчине?..

---

Он нежно провел рукою по пышным волосам.

— Распусти их.

Глэдис послушно взялась за одну из заколок, скреплявших сложную прическу. Отдельные пряди уже выбились на свободу. Молодая женщина неспешно вытаскивала одну заколку за другой, жалея, что не видит при этом выражения лица Мартина: он стоял в тени. И только когда густые, с бронзовым отливом локоны рассыпались по плечам, он шагнул вперед.

— Ты прекрасна, — прошептал он и захватил в ладони блестящих золотисто-каштановых прядей столько, сколько смог удержать, и поднес их к губам. Шелковистые локоны легонько защекотали кожу, разливая благоухание весеннего сада.

Мартин медленно разжал пальцы.

— А теперь серьги, — мягко напомнил он.

Ее рука потянулась к крохотным хрустальным бусинкам на тонких золотых цепочках, но в глазах отразилось смятение. Она ждала иного, готовилась стремительно ринуться в пламя.

Но он не станет ускорять события, даже если сама Глэдис того потребует. С трудом совладав с собою, Мартин отдернул руку: если только прикоснуться к этой волшебной женщине, все закончится, не успев начаться.

Нельзя торопиться. Только не с ней. Только не сегодня.

Сначала одна сережка, затем другая упали в подставленную ею ладонь. Мартин протянул руку, и она отдала ему поблескивающие бусинки. Затем взялась за серебряные пуговицы на шелковом жакете, и он кивнул. Секунда-другая — и жакет упал на пол.

И тут Мартин схватил ее за запястья.

— Все, — прошептал он ей на ухо. — Остальное я сделаю сам…

В его голосе прозвучала ласковая требовательность, отзвук властного приказа. Глаза вспыхнули, между бровями пролегла строгая складка, и сердце Глэдис беспомощно дрогнуло.

Мартин принялся раздевать ее — каждое прикосновение дышало нежностью. Он делал это медленно, так медленно, что Глэдис казалось, будто она умирает от наслаждения. Он снял блузку, затем юбку, комбинацию и лифчик… И вот уже она стоит перед ним в босоножках на высоком каблуке, в прозрачных чулках с поясом и в шелковых кружевных трусиках.

У Мартина перехватило дыхание, он шагнул назад, не сводя восхищенного взгляда с молодой женщины. Глэдис покраснела и попыталась было заслониться рукой.

— Не прячься от меня, — глухо потребовал Мартин. — Глэдис, ты само совершенство!

Тысяча слов дрожали на языке, но Глэдис смогла произнести только его имя.

Он подхватил ее на руки, приник к ее губам и отнес в постель. Стянул с нее чулки и отбросил их прочь. Приподняв одну стройную ножку, а затем другую, поцеловал точеные ступни, задерживая в губах каждый пальчик по очереди. Потом опустился на колени перед кроватью и расстегнул крючки на поясе. У него дрожали руки; странно, ведь он тысячу раз уже проделывал нечто подобное! Приводил женщину в спальню, раздевал ее…

Он прошептал ее имя, а затем обхватил одной рукою за плечи, притянул к себе, поцеловал в губы. Она ответила. Мартин уже не владел собой: напряжение стало непереносимым. Он понимал: пора прекратить ласки, сбросить одежду и завершить любовную игру, иначе он, чего доброго, опозорится, словно неопытный мальчишка… Но он не мог. Он упивался блаженством прикосновений, благоуханием этого тела…

Мартин медленно целовал ее грудь, втянув сосок глубоко в рот, и Глэдис, застонав, подалась к нему. Ее возбуждение подстегнуло его собственное. Он провел рукой вдоль стройного бедра, задержав ладонь на трогательном треугольнике, покрытым легким пушком. Дыхание его перехватило.

— Глэдис, — еле слышно прошептал он, — посмотри на меня!

Ее ресницы затрепетали, глаза расширились, радужная оболочка растворилась, потонула в бездонных черных зрачках.

Глэдис дышала прерывисто, лихорадочный румянец страсти заливал лицо и налившуюся грудь…

Всем этим она обязана мне, я, я подарил ей эти восторги! — торжествующе подумал Мартин. А теперь пора! Он шагнул в сторону и сорвал с себя одежду. Руки его по-прежнему дрожали, он словно входил в неведомый мир, где его ожидали неизъяснимые радости или мрак отчаяния. Способность рассуждать здраво была утрачена, но теперь это уже не имело ни малейшего значения.

Это мгновение и эта женщина… все остальное утратило смысл. Глэдис. Непередаваемо прекрасная Глэдис.

Обнаженный, он опустился на колени перед кроватью. Она не сводила с него глаз, на побледневшем лице горели два алых пятна румянца. Безумие схлынуло; на секунду ему показалось, что достаточно будет заключить ее в объятия, привлечь к себе и слушать, как стучит ее сердце, — слушать всю ночь до утра.

Но вот Глэдис протянула к нему руки, и Мартин понял, что ему нужно большее. Необходимо овладеть этой женщиной, подтвердить свои права на нее так, как это делают мужчины от сотворения мира.

— Глэдис, — прошептал он, и, когда взгляды их встретились, он, уже не думая, не рассуждая, развел ей бедра — и два тела слились в одно.

Глэдис тихо поднялась с кровати.

Вечер сейчас или утро? Мартин спал: она слышала его сонное, размеренное дыхание.

Ее одежда валялась по всему полу. Неслышно двигаясь, она подбирала один предмет за другим и вспоминала, как Мартин раздевал ее, как она позволяла ему раздевать себя, и как ей этого хотелось.

Горячее, мучительное чувство стыда сводило ее с ума. Она выскользнула из спальни и тихо прикрыла дверь. В квартире царила тишина, хотя темноту уже сменили унылые предрассветные сумерки. Свет зажигать не нужно: не хватало только разбудить Мартина!

Боже, что она натворила?!

Секс, холодно пояснила она самой себе. Это называется секс. Эротика, чувственная страсть, — словом, то, о чем шепчутся другие женщины. То, о чем сочиняют анекдоты. Именно это произошло с ней: она провела безумную ночь в объятиях мужчины, который в совершенстве постиг науку будуара.

Дрожащими руками Глэдис застегнула молнию на юбке. Где ее высокие этические принципы? Она опозорила себя. Она… она… С губ ее сорвался стон. Вот что значит дать выход порочным инстинктам, о которых она даже не подозревала! Теперь презрение к себе самой станет преследовать ее всю жизнь.

Боже, что она вытворяла этой ночью, что позволяла вытворять Мартину!.. Глэдис увидела прошедшую ночь в истинном свете. Дешевка. Грязь. Пошлость. Горло свела судорога. Она переспала с незнакомцем… и не только переспала — позволяла ему такое… И ведь охотно позволяла!..

— Глэдис!

Она резко повернулась. На пороге спальни в ореоле золотого света, что струился от ночника, стоял Мартин. Обнаженный, он ничуть не смущался своей наготы. Словно ожившая статуя, изваянная не из холодного мрамора, а из теплой плоти! На губах играла блаженная улыбка, однако стоило ему взглянуть на гостью — и улыбка исчезла.

— Ты одета?..

— Да. — Глэдис откашлялась. — Я… я прошу прощения, если разбудила тебя. Я пыталась не шуметь, но…

Только этого не хватало: она словно оправдывается! Глэдис еще не приходилось тайком покидать квартиру любовника, но, черт ее подери, если она позволит ему об этом догадаться! В конце концов, век живи — век учись. Разве сегодняшняя ночь — не достаточное тому подтверждение?

— Извини, если тебя потревожила.

— Ты извиняешься? — сощурился Мартин.

— Да. И вот еще что… Спасибо за… — За что? Я с ума сошла? За что мне его благодарить? — молнией пронеслось в мозгу. — Спасибо за все, — бодро докончила она.

— Глэдис…

— Нет, провожать меня не нужно. Я сама найду выход: вниз по лестнице и через прихожую…

— Черт побери! — выругался Мартин. — В чем дело?

— Как это в чем? Уже поздно. Очень поздно. А может, рано… Не знаю. Мне нужно домой, переодеться, и… — Сбивчивая речь прервалась на полуслове — это Мартин схватил ее за плечи и привлек к себе. — Не надо!..

— А, понимаю. — Он тихо рассмеялся, наклонил голову и нежно куснул ее за ушко. — Утренние комплексы. Я знаю, как с ними бороться.

— Не надо, — повторила Глэдис.

Голос ее чуть заметно дрогнул: предательская дрожь давала понять яснее слов, что, хотя разум настаивает на одном, тело претендует совсем на другое. Вспоминает сладостную тяжесть его тела и мерное движение бедер…

— Глэдис, — Мартин уже не смеялся; глаза его потемнели, словно небо перед грозой, — вернись в спальню.

— Нет. Я же тебе сказала… я не могу.

Мартин широко и обольстительно улыбнулся. Нагнулся и поцеловал ее, языком раздвинув ей губы.

— Можешь. И хочешь. Ты сама знаешь, что это так.

Она закрыла глаза, покорно уступая поцелую. Что самое скверное — он прав! Ей действительно хочется вернуться вместе с ним на широкую кровать, над которой еще витал запах ночной оргии.

Только это не любовь. Это… Есть подходящее слово для того, что они сделали, слово такое мерзкое, чуждое ей, что при одной мысли о нем чувствуешь себя оскверненной!

Мартин уже взялся за верхнюю пуговицу блузки. Еще мгновение — он расстегнет их все и примется ласкать ее, и ей не захочется его останавливать…