Андрей Коровин - Ветер в оранжерее

• Название: Ветер в оранжерее
• Автор: Андрей Коровин
• Издательство: Калуга: Золотая аллея
• Жанр: Современная проза
• Год: 1999
• ISBN: 5-7111-0302-4

Речь в книге идет о нелегких алкогольных буднях жителей общежития Литературного института 80-х годов, о молодых литераторах (писателях, поэтах и тех, кто таковыми себя хочет считать). Дикий угар, перманентная водка, метафизическое похмелье, беспробудные поиски творческих озарений, а также муз, способных вызвать эти озарения, жизнь на грани и за гранью…

---

— Кобрин, не лезь, — сказал я.

Он следил за движениями руки Елены так, что мне казалось, что мы оба, я и Елена, сидим перед всеми голые.

— Не надо, — с раздражением сказал я Елене, снимая с плеча её руку.

Кобрин продолжал смотреть — теперь уже на Елену и с какой-то, что ли, ревностью. Он, никогда не обладавший Еленой, ревновал её ко мне, правда, по-своему, по-кобрински, со сдвигом и полубезумной ухмылкой.

Я хорошо помню, как месяц или два назад, вернувшись вдруг в комнату Кати, где мы тогда жили, я обнаружил её запертой, зная при этом, что Елена должна была меня ждать, — мы куда-то собирались уходить. На стук мне открыли, но не сразу. Открыла Елена, немного растерянная. В глубине комнаты, опершись обеими руками на поверхность стола, полуоборотясь и по-волчьи осклабляясь, стоял абсолютно трезвый Кобрин с совершенно ненормальными глазами. На столе розовела бутылка какого-то ликера, которой не было, когда я уходил.

— Зачем ты закрыл дверь? — спросил я у Кобрина, не сомневаясь, что это сделал именно он.

— Чтобы никто не вошёл, — ответил Кобрин, — и не подумал ничего плохого об этой чудесной женщине.

Я в тот день убедился, что несмотря на ту силу притяжения, которая, вне всякого сомнения, существовала между мной и Кобриным, он, конечно же, не мог быть мне другом. Да и мог ли он быть чьим-либо другом вообще? А я?

12

— Что-то у тебя, Гамлет, тут как-то беспонтово, — сказал Кобрин, на секунду оторвав глаза от Елены.

— Ну иди туда, где понтово! — начала закипать Катя.

— А тебя, женщина, никто не спрашивает, — сказал Кобрин.

— Давай-ка ещё выпьем, — сказал я.

Именно сейчас мне не хотелось скандала и тем более драки.

— Кобрин больше не хочет пить, — сказал Игорь о себе в третьем лице. — Кобрин вызывает Ширяева на дуэль!

— На мясорубках? — спросила Елена.

— Вас, Прекрасная Дама, Лена, если не ошибаюсь, тоже не спрашивают.

— Игорь, хватит хамить, — сказал я.

— Пошёл вон! — закричала вдруг Катя.

Кобрин не обратил на неё никакого внимания.

— Мальчики, какой стыд! — пыталась театрально шутить Елена.

— Да, на дуэль, — сказал Кобрин с как бы внезапно ввалившимися и заблестевшими в глубине глазами. — Проверим, чья кровь крепче, — добавил он шёпотом. — Кто кого переторчит, а?

На какое-то мгновение, если мне не изменяет память, я испугался. Ещё сегодня утром у меня были другие планы.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я.

Лиза, я чувствовал, с любопытством следила за нами.

— Наберём водки, дури, и будем торчать по-честному, до отказа. Кто первый испугается? Торчать на всём… Короче, узнаем, кто круче нарезает.

“Чего ты хочешь?” — хотелось спросить мне Кобрина. Я чувствовал только, что его гнетёт что-то и ему зачем-то нужно со мной столкнуться. Именно почему-то со мной. Но насколько он серьёзен и что мучает его? Почему ему так хочется проверить себя и меня и почему он смотрит таким диким взглядом? Какой реванш он желает взять, не мучает ли его какой-либо афганский грех, проявленная трусость, например? Или это просто неутолимая ненависть вернувшегося…

— Хорошо, я согласен, давай, — сказал я, думая о том, что в такой дуэли, когда всё придётся делать до конца и перейти Бог знает за какое количество граней и границ, и с таким противником, как Кобрин, можно будет запросто и помереть.

— Тогда выпьем и пошли, — сказал Игорь, берясь за бутылку.

— Куда “пошли”? — воскликнула Елена. — Куда “пошли”? Андрей!.. Кобрин, с кем ты хочешь “торчать”, он уже давно тебя “переторчал”, пока ты в теннис играл с Колышкиным…

— И мне налейте! — оживился вдруг Гамлет. — Я тоже хочу выпить за этим!

— Какой ты всё-таки глупый, товарищ Гамлет! — сказала Елена.

— Он не глупый. Он подлый, — Лиза, немного покачнувшись, поднялась и, не оборачиваясь, вышла из комнаты.

“Да и плевать”, — подумал я. Теперь уже не звон, а какое-то тяжёлое кровяное жжение нарастало внутри, и я снова заражался радостью, только радостью очень какой-то мрачной.

Почти невозможно с точностью утверждать, о чём я думал тогда, и думал ли вообще, однако, мне кажется, решившись на эту своеобразную дуэль (не менее, может быть, опасную, чем дуэль на пистолетах, — она могла закончиться моргом, психбольницей, каким-нибудь параличом, чем угодно), решившись на неё, я стал радоваться ей, как возможности решить свою запутанную жизнь одним махом. Помру или утолю, наконец, алкогольную жажду и поставлю точку.

Может быть, я хотел что-то такое доказать Лизе. Может быть, хотел спрятаться от Ирины или показать ей и всем, что я намного хуже, чем обо мне думают, пусть увидят всю мою грязь и блевотину. Чёрт знает что я тогда думал.

Твёрдо знаю одно, что в этот день я уже жалел, что дал Елене обещание жениться на ней.

13

— Посмотрим, кто из нас Печорин, а кто Грушницкий, — сказал Кобрин, когда мы выходили из комнаты.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. Как яблочко, румян

Что может быть опаснее, чем нарваться на собственную смерть?

Б. Виан

Кто в силах рассчитать, сколько раз какое-нибудь событие может эхом отразиться в жизни человека? 

Ш. Бодлер

ПРЕДИСЛОВИЕ ко второй части (а также, пожалуй, к третьей и четвёртой)

Прежде, чем двинуться дальше и продолжить свой рассказ, я хотел бы извиниться перед читателем.

Дело в том, что Зоя Ивановна, которую так внезапно и так решительно захотел Игорь Кобрин, о чём он и заявил в самых первых строчках настоящего повествования, и которая скорее невольно, чем намеренно, перевернула мою жизнь и жизнь, что более естественно, Кобрина, эта Зоя Ивановна появится вновь на страницах, предлагаемых читателю, ещё довольно нескоро.

У меня не было никакого тайного желания заинтриговать и после этого — обмануть читателя. Нет!

Так сложилось повествование, и я ничего не могу уже изменить в нём.

Путь наш к заявленной роковой Зое Ивановне будет несколько извилист и прихотлив, но по дороге (я твёрдо это обещаю) мы встретим людей не менее интересных и уж во всяком случае не менее забавных, чем Зоя Ивановна. Хотя многим из них и не выпало сыграть такой заметной роли в истории главных героев.

Прихотливость и некоторая сбивчивость повествования объясняются совсем не стремлением выразить себя в какой-либо модной форме. Я не люблю ничего модного.

Объясняются они тем, что жизнь моя в конце концов сложилась так, что писать эти записки я могу только урывками, как из-за отсутствия необходимых условий, так и из-за того, что минуты просветления, ясности мыслей и способности хоть что-нибудь изложить связно и понятно случаются у меня теперь довольно редко. Иногда таких минут приходится ждать пять-шесть дней, а бывает, и дольше.

Ещё я хотел бы предупредить читателя, что всё здесь написанное — написано из любви к алкоголикам, к определённой их части. В любви, как вы знаете, бывают ревность, ссоры, часы охлаждения и другие неприятные вещи. Однако я настаиваю — всё написано именно из такой, упомянутой выше, любви.

Поэтому те, кому подобная любовь кажется противоестественной или просто неинтересной, должны, конечно же, уже сейчас отложить в сторону эту книгу и забыть о ней.

1

Принято считать, что люди умирают в основном как бы двумя видами смертей — смертью естественной (или, как её ещё называют, “своей”) и насильственной, или обусловленной каким-либо злым роком, которая считается неестественной и “не своей”. “Нет, своей смертью он не умрёт!” — говорят в таких случаях.

Естественная смерть — это старение и медленное угасание, не связанное с внезапными скоротечными тяжёлыми болезнями. Все остальные виды смертей — смерти неестественные и не свои.

Станем на эту точку зрения и не будем говорить о её главном изъяне — попытке классифицировать тайну, что в принципе невозможно.

Но даже допустив возможность подобной классификации, мы, то есть я, — я думаю, что эта классификация верна только в применении к женщинам.

У мужчин она несколько сложнее.

Каждый мужчина носит в себе как бы взрыватель.

Эти взрыватели настроены на определённое стечение обстоятельств, на какие-то смутные изменения в жизни и неизвестно, на что ещё. У каждого — своя, очень узкая, волна подстройки.

Даже в самые благополучные времена тут и там раздаются хлопки и мощные разрывы, убивающие тех, в кого были заложены подобные взрыватели. А стоит жизни в какой-нибудь человеческой популяции пойти наперекосяк — и тогда в этой точке земного шара гремят салюты, фейерверки или даже целые канонады из мужских взрывателей.

Видимым последствием сработавшего взрывателя и видимой причиной смерти может быть что угодно — пуля, инфаркт, удар ножом в подъезде, тяжёлый запой, инсульт, верёвочная петля, депрессивное состояние и автомобильная катастрофа. Всё это выглядит как бы насилием над естественным ходом вещей, но на самом деле такие смерти совершенно естественны для мужчин. И они являются для них “своими”. В том случае, повторяю, если сработал взрыватель, а не произошло какое-то недоразумение свыше.