Виктор Андриянов - Косыгин

• Название: Косыгин
• Автор: Виктор Андриянов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-235-02623-3

Алексея Николаевича Косыгина по праву называют лучшим главой правительства в России XX века. О его жизни и деятельности, о загадках политического долгожительства на советском Олимпе писатель Виктор Андриянов рассказывает, основываясь на неизвестных архивных документах, воспоминаниях родных и близких, соратников и товарищей А. Н. Косыгина.

В книге использованы фотографии из личных архивов Т. Д. Гвишиани-Косыгиной, а также И. П. Казанца, Е. А. Козловского и автора.

---

В каких-то частных случаях, когда достаточно было его визы, Косыгин отзывался немедленно. Например, наркомат социального обеспечения просит разрешения продать пишущую машинку Герою Советского Союза капитану Кузнецову. Наркомат готов оплатить эту машинку человеку, который потерял зрение на фронте, но не сдался, написал книгу «Формула мужества» и работает над новой. Такая была система, что даже нарком не имел права на самостоятельное действие. Косыгин разрешил. Но большой радости от того, что только так смог поучаствовать в судьбе отважного капитана, не испытал.

Частные случаи складывались в общую тревожную картину. Сил одного наркомата явно не хватало. Трудоустройством инвалидов, их обучением, бытовым обслуживанием следовало заниматься и партийным, советским органам, и предприятиям. Собственно, так и говорилось в постановлениях СНК Союза «О трудовом устройстве инвалидов Отечественной войны (6 мая 1942 г.) и «О мерах по трудовому устройству инвалидов Отечественной войны (20 января 1943 г.). Хорошо, подключилась к этой работе Комиссия партийного контроля при ЦК ВКП (б). Ее проверок чиновники боялись, как огня. Уполномоченные КПК работали во всех краях, областях, республиках. Они как бы сняли моментальную фотографию положения инвалидов, проверили, как на местах заботятся о семьях погибших воинов, о сиротах. Грустная, признаюсь, получилась картина.

«Председателю КПК при ЦК ВКП(б) Андрееву А. А.,

Секретарю Воронежского обкома ВКП(б) Тищенко В. И.

8. VI.1944 г.

Подавляющее большинство рабочих, присланных на тракторный завод по линии НКО, являются инвалидами Отечественной войны. Многие рабочие не имеют простыней, подушек, некоторые спят без матрасов. На 1600 человек рабочих, проживающих в общежитии, выдано только 698 одеял, 708 простыней, 1535 матрасов и столько же подушек. В общежитии дома № 2 25 человек рабочих спят на полу без матрасов. В то же время на складах стройчасти лежат без применения 475 матрасов, 512 наволочек и 1692 простыни».

(Из справки уполномоченного КПК при ЦК ВКП(б) Шаталина. РГАНИ. Ф. 6. Оп. 6. Д. 227. Л. 54–55).

На исходе сорок пятого года Косыгин получил письмо от замнаркома здравоохранения России Ковригиной. Мария Дмитриевна писала, что к ней обратились земляки из Курганской области. Жаловались на произвол в колхозе. Председатель издевается над людьми, унижает семьи погибших воинов. Три года в колхозе не платили зарплату, не давали дров семьям красноармейцев.

Ковригина просила не посылать письмо для проверки в Курганскую область, а направить совестливого человека из Москвы, из Управления по государственному обеспечению и бытовому обслуживанию семей военнослужащих Совнаркома РСФСР. Все подтвердилось. И воровство. И произвол. Будто бандитская шайка правила деревней. И каков же итог разбирательства? Зам. председателя колхоза сняли с работы. А председателю Лесникову райком партии объявил выговор и оставил править «Большевиком» дальше. Именно так назывался тот курганский колхоз.

На Крайнем Востоке России

Поздним вечером, точнее уже ночью 20 ноября 1945 года в кабинете председателя Совнаркома России раздался гулкий звонок «кремлевки». Звонил Михаил Иванович Калинин, Председатель Президиума Верховного Совета СССР.

— Товарищ Косыгин, следовало бы подумать о мерах помощи Южному Сахалину, о его административном делении, о переименовании южносахалинских городов.

Шел уже третий месяц после безоговорочной капитуляции Японии, исконные русские земли — Южный Сахалин и Курилы — снова стали нашими. Но по-прежнему на картах значились Маока, Тоёхара, Отомари — так японцы переименовали русские города и поселки Холмск, Владимировка, Корсаковский пост, отошедшие к Японии по Портсмутскому мирному договору (1905 г.) вместе с южной частью Сахалина (до 50-й параллели).

Комиссия по вопросам Южного Сахалина, которую возглавил Косыгин, подготовила проект указа об образовании на Сахалине 14 новых районов, выделении шести городов в областное подчинение. «От самого Косыгина я доподлинно знаю, — вспоминал А. С. Болдырев, — что он изучил множество архивных и современных материалов о выдающихся мореплавателях, первопроходцах, просмотрел немало исторических и литературных источников, включая «Остров Сахалин» Чехова». На рабочем столе Косыгина была и книга адмирала Невельского «Подвиги русских морских офицеров на Крайнем Востоке России».

Это было одно из самых увлекательных поручений в жизни Алексея Николаевича. Читай книги, вникай в документы, вспоминай Сибирь, как шли казаки к океану, закладывая в тайге зимовья, которые вырастали потом в остроги, крепости, города. Таким, кстати, был и Киренск, близ которого Ерофей Павлович Хабаров в 1639 году заложил соляную варницу… Подспудная мечта о времени, свободном для книг, всегда жила в Алексее Николаевиче. По словам Джермена Гвишиани, он читал много, «умел читать быстро и нередко оказывался более осведомленным о последних западных трудах по экономике и политике, чем многие его коллеги».

Но это все-таки специальная литература. А так хотелось иметь время для художественной — Пушкина, Шолохова, Гоголя, Чехова… У Чехова Косыгин выписал строки о русских исследователях Дальнего Востока. Эти люди совершали изумительные подвиги, за которые можно боготворить человека. Дежнев, Поярков, Хабаров, Невельской… По оценке Чехова, «это был энергичный, горячего темперамента человек, образованный, самоотверженный, гуманный, до мозга костей проникнутый идеей и преданный ей фанатически…».

У идеи Невельского был точный адрес — Дальний Восток, как тогда говорили, Крайний. На картах, по которым учился гардемарин Геннадий Невельской, Сахалин соединялся с материком перешейком, Амур «терялся» в песках, устье его и лиман считались недоступными для морских судов. «Это убеждение, — писал позже Геннадий Иванович, — принималось всюду за непреложную истину, покоившуюся на авторитете знаменитых европейских мореплавателей».

По дороге на Камчатку командир «Байкала» Невельской пишет губернатору Восточной Сибири Н. Н. Муравьеву:

«…я надеюсь в мае быть в Петропавловске, и, по сдаче груза в этом порту, я решился, во всяком случае, получу или не получу высочайшее разрешение, отправиться прямо к описи восточного берега Сахалина и Амурского лимана».

…Третьего сентября 1849 года у входа в Аянский залив показался считавшийся погибшим «Байкал».

Невельской:

«Вышел навстречу нам на катере генерал-губернатор со своим штабом, не приставая еще к транспорту, он спросил меня, откуда я явился. На это я отвечал: «Сахалин — остров, вход в Лиман и реку Амур возможны для мореходных судов с севера и с юга. Вековое заблуждение положительно рассеяно. Истина обнаружилась…»

Весной 1854 года от Шилкинского завода к низовьям Амура отправился русский сплав. У развалин древнего Албазина флотилия остановилась. Над берегом еще высились крутые валы крепости — давнего центра обширного Албазинского воеводства. Вместе с Якутским оно объединяло более двадцати русских поселений, возникших на Амуре в середине XVII века.

Любопытную деталь отмечает историк Г. В. Мелихов в книге «Маньчжуры на северо-востоке (XVII в.)». Впервые в Китае на официальных географических картах течение Амура было показано правильно — в широтном направлении — только в 1782 году. Ровно через сто лет после того, как Москва официально утвердила отдельной административной единицей Албазинское воеводство.

Через полтора века с первым сплавом Россия вернулась к своим берегам, к своему Приамурью, к Албазину. Обнесенная земляным валом крепость хранила следы былой мощи. Кто взял для памяти вырытый из земли кирпич, пишет Невельской, кто горсть почерневшей, но уцелевшей от времени пшеницы, оставленной предками.

В свои последние дни адмирал диктовал «с фактической точностью в последовательном порядке» книгу об Амурской экспедиции. Писала под диктовку его жена Екатерина Ивановна:

— деятельность наших морских офицеров, составлявших экипаж транспорта «Байкал» в 1849 году и затем Амурскую экспедицию с 1850-го по исход 1855 года, преисполненная гражданской доблести, отваги и мужества…

Он не увидел своей книги. «Подвиги русских морских офицеров на Крайнем Востоке России» вышли после его смерти как свидетельство еще одного подвига адмирала Невельского.

…В списке названий сахалинских городов, которые предложил Председатель Совнаркома России, первым шел Невельск — вместо Хонто, Курильск — вместо Сяны, возвращал свое имя Корсаков, ряд поселков получил имена в память о героях, павших в боях за освобождение Южного Сахалина и Курил.

Все предложения Косыгина были приняты. А на Сахалине его с тех пор называли крестным отцом здешних городов и поселков.