Елена Медникова - Два крыла. Русская фэнтези 2007

• Название: Два крыла. Русская фэнтези 2007
• Автор: Елена Медникова
• Издательство: АСТ : АСТ Москва : Хранитель
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9762-3718-6, 978-5-9713-5644-8, 978-5-17-044670-4

Один из самых любимых жанров авторов и читателей фантастики в нашей стране. Фэнтези — во всем ее многообразии. Озорной юмор — и вполне серьезные проблемы.

Увлекательные приключения — и оригинальные философские концепции. Мистические городские легенды — и неожиданные, таинственные повороты истории…

Многообразие сюжетов и образов, персонажей и ситуаций.

Повести и рассказы, относящиеся ко всем возможным стилям и направлениям фэнтези.

---

Но по ощущениям специалист — мой друг. Я ненавижу ощущения. Я считаю, что они — жалкий довесок к мысли, красивой идее, глупая цветастая бумажная обертка. Мой друг боготворит эти фантики. Для него они — высшее наслаждение, созданное Творцом. Для людей. И эти люди превосходят создания иных времен… «Жизнь людей полна особой радости, которую самые мудрые из них умеют ценить. Например, японцы или древние стоики. Дети. Все они ценят простые радости жизни, данные им в ощущениях», — говорит мой большой друг. Мы никогда не прикасались к коже друг друга. Потому что я ненавижу ощущения, а прикосновения — тоже ощущения. А он — не дождется от меня такого!..

Наши странности не мешают нашей дружбе. Мы же все-таки одного рода. Различные вкусы и жизненные ценности, стремление доказать свою правоту, невозможность этого и единое поле битвы связали нас накрепко вот уже много лет.

Официантка с беджиком «Лена», рыжая девица, про которую я придумала историю, появилась из полумрака за спиной и шепнула мне тактично на ухо: «Вашему другу, кажется, уже достаточно». При этом она наклонилась так, что юноша не мог смотреть никуда больше, кроме как на ее… беджик или то, на что он был прикреплен. Это, похоже, его взбодрило. Но какой он мне друг, этот упившийся в поисках приключений парнишка?! Упившийся в… беджик! И от этого пьяного подростка зависит, где я проведу следующий год. Боже, это несправедливо! Хотя — что я, чтоб Тебе указывать?

Почему я сделала эту рыжую тощенькую девицу героиней своих историй, ведь я никогда ее раньше не видела и понятия не имею, кто и что она такое? А почему бы, собственно, и нет? Мне понравились ее яркие кудри и затертое имя Лена. Разве не интересно получилось? Интересно. А от нее не убудет. Она и не узнает никогда, через какие приключения я провела ее в своих историях. Примерила на ее золотистую головку и венец страданий, и нимб блаженной святости. Ей подошло. Конечно, я все придумала. Но Sach поверил, я заставила его поверить и переживать выдуманные приключения неизвестной ему официантки и ее окружения, как настоящие. Я читала это по его глазам. Не знаю, задумался ли он о смысле моих слов. Но то, что благодаря моей фантазии и легко слепленным в холодные фразы словам на основе образов, похожих на те, что и на самом деле видел этот опьяневший молодой человечек, перед ним нарисовалась иная картинка города под снегом, — это точно. Пусть посмотрит на миг на свой мир моими глазами, если ему понравится — пусть забирает этот мир себе! А я вернусь домой, ни капли не жалея об обмене. Стать соляным столбом, оглянувшись, — что может быть глупее? Я никогда так не сделала бы.

Хотелось похвалить себя (нас с другом) — дар был у обоих, таланта в равной степени. Да и материал мы нашли достойный. Мальчик сам сказал, что ему интересен Тарантино. Мой рассказ вполне соответствовал его вкусам. Даже переехали машиной кое-кого с похожим именем. Я довольна своей работой. Выполнила ее в духе пост-модернизма и всеобщей глобализации. В духе этого времени и этого мира. Осталось совсем чуть-чуть — финальная битва. Кто победит сегодня — я или мой друг? Что он предложил юному ценителю текилы? Не знаю, он не рассказывал. Таковы правила: каждый сам по себе добывает победу. Диджей поставил что-то совершенно невообразимое. Звук застыл на одной ноте, пульсируя.

Я знаю, почему малыш мне поверил: он сто раз видел снегопад, кондитерские, синие «Шкоды», сто раз проходил мимо изображений ангелов и старушек, сидящих на лавочках, а уж скучающих охранников перевидал массу. И наверняка задавался вопросом: а кто они, эти люди? а что все значит? А может быть? Спасибо писателям-фантастам. Вы мне очень помогли, ребята! Квентину Тарантино, как популисту вывернутого монтажа, и Стивену Кингу, нагнавшему жути в головы молодых читателей всего мира на основе какой-нибудь маленькой детали, — особая благодарность! Теперь молодые люди думают штампами — мне легче.

Появление рыженькой ускорило события. Милый мальчик потянулся к манящей его груди и нетвердым голосом спросил:

— У вас есть свободный чил-аут?

Официантка отпрыгнула от нашего столика, видимо, от неожиданности. Чил-аут! Отличная идея! Знак свыше! Мы идем!

Пульсация усилилась. Звук становился все тоньше и пронзительней, ввинчиваясь в мозг. Реакция у нас с другом была мгновенной и одинаковой. Мы нагнулись к дозревшему клиенту и разом прокричали ему с двух сторон:

— Пойдем со мной! Выбери меня!

У юноши вытянулось лицо.

Дети, когда говорят одновременно, заливаются веселым смехом, взрослые — улыбаются. Наши лица остались серьезными. Теперь мы перестали быть друзьями. В такт ритму замерцал свет.

— Я покажу тебе свои крылья! — прорываясь сквозь звенящую гущу звука, закричала я.

— Я дам тебе потрогать свои шрамы! — донеслось до меня из пульсирующей полутьмы. Это мой соперник.

Мальчик выглядел как неживой. За гладкой зеркальной выпуклой стеной его глаз, в глубине его зрачков металось Нечто. Всемогущая свобода выбора, которая есть только у людей. Кого из нас он выберет сейчас? Кого выберет, того освободит! Меня, меня! Я лучшая! Я полечу домой! Я оглохла от шума, называемого на земле музыкой. Перестала ее слышать. Все, что я сейчас видела, это пухлые бледные губы молодого человека. Они медленно приоткрылись. Sash заговорил. Он глядел прямо перед собой.

— Мне больше нравится… текила. От нее улетаешь! Еще порцию, девушка! — Из темноты выступила Лена с бутылкой в руках. Парень растянул губы в пьяную улыбку и упал лицом на стол. Звон разбитых стопок мы не услышали — трясущаяся темнота взорвалась звуком взревевшего хаус-коктейля по велению клубного бога по имени диджей. Полночь. Ничья.

…Этот вечер стоил нам еще одного года жизни на земле и месячной зарплаты. Я испытала новое чувство — жадность. Было жаль денег. Весь год я вкалывала в редакции журнала «Цветоводство» как проклятая в надежде выбраться из этой дыры, именуемой мир. Целый год ждала этой ночи, чтоб победить и Вернуться. А в результате мне и моим крыльям предпочли выпивку. Глупый Sach от нее, видите ли, улетает! Еще триста шестьдесят пять дней ждать до следующего Рождества. Следующий год будет високосным. Ладно, не впервой, но я осталась без подарка на Новый год. В клубе оказалась очень дорогая посуда! Друг благородно изрек: «Расходы пополам!» Но мне все равно обидно!

Небо посыпало нас сверху белыми хлопьями. Тихо, нет ветра. Снега успело нападать очень прилично. Он похрустывал под ногами при каждом шаге. Друг держал меня под руку. Мы медленно шли к засыпанному снегом скверу, где посредине пустой и грустной зимней клумбы стояла белая гипсовая статуя ангела с разнонаправленными крыльями — одно вверх, другое вниз. Сегодня мы здесь сдаем отчет. Иронии в выборе места — хоть отбавляй!

Друг поглядывал на меня украдкой и очень честно старался сделать грустный вид, но у него плохо получалось. То и дело его скулы напрягались, он отворачивался, скрывая довольную физиономию.

— Съешь лимон, что ли, — не выдержала я. — Закисли лицо, а то аж светится.

Он, уже не прячась, улыбался:

— Я люблю лимоны, особенно с сахаром. Они такие вкусные, язык приятно пощипывают… — «Вот гад, а! Еще и издевается!» — Знаешь, почему у тебя ничего не получилось в этот раз? Ты слишком умная, а надо было его просто соблазнить. По щеке погладить, глазками посверкать, подышать в ухо…

Меня аж передернуло.

— В конце концов, мы же договорились, каждый сражается своим оружием. Тебя с твоими ощущениями Sash тоже не выбрал. Ты его, наверное, слишком активно трогал, да? Не судьба тебе в этом году стать человеком. Купи новые ножницы, чтоб состригать перья. Завтра с утра снова вырастут! Будет еще меня учить беглый ангел-недовоплощенец!

Упс! Кажется, я попала в цель — ему больно. Больно от моих слов. Вот так вот, родной, наши друзья знают все трещинки, все слабые места. Это чувство я знала, оно называется «превосходство». Забавно, но Sach на самом деле носил имя одного из первых апостолов. Я заглянула ему в паспорт, когда мы загружали это пьяное чудовище в такси.

— Что, больно?! — Я заглянула ему в глаза, зрачки у него расширились. Я такое часто видела у тех, кто испытывал боль. — Ах, извини, я забыла, что ощущения бывают не только приятными. Боль — обратная сторона удовольствия. Или приправа к ней, разве нет? Нравится? Я сделала тебе больно словами. Совсем не обязательно давать пощечину. Обошлась без тактильного контакта.

Он схватил меня за плечи, притянул к себе и приподнял. У меня дыхание перехватило. Снежинки перестали таять на его лице.

— Слушай, а это не ты вдохновляла маркиза де Сада?

Он сжал меня так крепко, что тело застонало. В глазах потемнело.

— Нет, я всегда предпочитала интеллектуалов: Платона, Аристотеля… — Мой голос заскрипел. — Отпусти, мне больно!

Он разжал руки, я рухнула на свежий снег. Он стряхнул снежинки на своих щеках, словно это были капельки пота. Я старалась отдышаться. Внутри тела стало холодно, словно кто-то засунул туда твердую круглую ледышку. Первый раз с нами такое! Он прочел в моих глазах новое состояние и нагнулся ко мне. Я не хочу, чтоб он схватил меня еще раз!