Елена Медникова - Два крыла. Русская фэнтези 2007

• Название: Два крыла. Русская фэнтези 2007
• Автор: Елена Медникова
• Издательство: АСТ : АСТ Москва : Хранитель
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9762-3718-6, 978-5-9713-5644-8, 978-5-17-044670-4

Один из самых любимых жанров авторов и читателей фантастики в нашей стране. Фэнтези — во всем ее многообразии. Озорной юмор — и вполне серьезные проблемы.

Увлекательные приключения — и оригинальные философские концепции. Мистические городские легенды — и неожиданные, таинственные повороты истории…

Многообразие сюжетов и образов, персонажей и ситуаций.

Повести и рассказы, относящиеся ко всем возможным стилям и направлениям фэнтези.

---

И он, прихватив одной рукой за плечи Чебота, другой — Славу, повлек обоих к дому. Слава ткнулась ему в плечо, но плакать перестала. Вежда что-то негромко добавил, и уже входя в дом, Чеботы рассмеялись, расставаясь с прощальной тоской.

1

До Мурома идти предстояло не меньше седмицы. Никогда еще Илья не уходил от родного села так далеко.

Еще когда мать взялась собирать поутру заплечный мешок, он хотел отобрать, не позволив нянькаться с ним, как с малым, но догадался, что ей от этого станет больно, и удержался. «Потом догляжу», — решил он, но, видя, как Слава хлопочет, и представив, как после нее он лезет в котомку учинять проверку, устыдился и твердо решил совсем не глядеть внутрь. Да и могла ли мать забыть положить в дорогу сыну хоть какую-то малость? Так и вышло: все в мешке нашлось, и, усмехнувшись с нежностью, Илья смекнул, что скорее надо было удерживать матушку от избытка в вещах.

Идти пришлось от одной деревни до другой, каждый раз спрашивая добрых людей о верном направлении. Первую же ночь ему пришлось провести в поле, благо погода стояла жаркая не по весне. В следующий раз он уже был учен и старался выгадать время так, чтобы ночевать только под людским кровом.

Здоровенного парня, каким был он, оглядывали, но никогда не отказывали, помня завет предков о милости к страннику, для порядку ведя к старосте. Выспросив Илью, кто таков да из чьих земель, определяли в избу к какому-нибудь кулаку, где мужики водились не мельче самого Ильи и — что верней — не из робкого десятка. Илья сперва смущался, но скоро его это стало забавлять.

В деревне с чудным именем Глушки, куда он попал на четвертую ночь, тщедушный с виду староста определил его в дом к вдове, сыновьями у которой оказались два здоровенных парубка — каждый на голову выше Ильи. Одно хорошо: и вдова — бойкая тетка, — и оба бугая норова были веселого, не обидного. Звали братьев Ломоть да Ледолом. Тетка Загудиха живо собрала небедный стол, накормив троих немаленьких мужиков (сразу видать, дело привычное). Братья посмеивались, пока мать выспрашивала Илью про то, что и так было ей ведомо от старосты:

— До Мурома, значит, идешь-то?

Илья кивнул.

— Родичи там у тебя али в артель наниматься собрался?

— Кузнец мне нужен тамошний.

— Зачем же в даль-то такую? Нешто своих кузнецов у вас степняки поуволокли?

— Нет, тетушка, мне особенный кузнец нужен, оружейных дел мастер, — простодушно отвечал Илья, решив, что врать ни к чему, и повторяя это уже в котором селе. Братья заинтересованно придвинулись ближе, и старший — Ледолом — встрял:

— А ты что же, молодец, никак в ратники податься решил?

— Решил, — согласился Илья.

Братья переглянулись, улыбаясь.

— Стало быть, бороться ты мастак? — предположил Ломоть, барабаня по столешнице громадными ручищами, на что сейчас же получил от матери:

— А ну не стучи, достучишься до беды!

Ломоть руки убрал, а Илья отмахнулся:

— Какой там мастак. Вот мечом обзаведусь и обучаться стану.

— А чего ждать-то? — снова переглянувшись с братом, продолжил Ломоть. — Давай-ка сейчас и начнем, кости разомнем.

— Заодно и проверим, каков ты есть боец, — поддакнул Ледолом.

Илья давно ждал этого предложения, и нельзя сказать, что оно ему пришлось не по нраву. Мальчишкой он рос не слишком задиристым, но побороться был горазд и потому кивнул:

— А что, можно и проверить.

Тетка Загудиха для порядку немного поворчала на сыновей:

— Все бы им ребра считать у гостей, все бы силушкой мериться, — однако со стола убирать объедки решила погодить и с братьями да Ильей вышла на двор, где было достаточно светло для дружеского поединка.

Весть о том, что братья Загудихины собираются потешиться со странничком честной борьбой, мигом облетела село, и за плетнем тотчас стали видны многочисленные головы сельчан.

— В опрокидки или стукалки? — спросил Ломоть.

— Да мне все едино, — пожал плечами Илья, осматривая широкий двор и прикидывая, много ли тут помяли гостевого народу.

— Ну и славно! — потирая ладони, каждая величиной с хлебную лопату, довольно сказал Ледолом и первым по праву старшинства в семье вышел на середину двора.

Рубахи сняли, чтобы не изорвать. Илья перехватил волосы тесьмой по примеру Вежды, который всегда так делал; братьям же это было ни к чему с их коротко обтесанными кудрями.

В учебных поединках с Веждой Илья всегда чувствовал себя щенком рядом с волкодавом, хоть учитель и добивался, чтобы он расстался с робостью и страхом. Вот и сейчас Илья и не думал применять какие-то свои, как ему казалось, еще несостоявшиеся умения, надеясь обойтись врожденной удалью да прибывшей за последнее время силушкой.

Судя по восторженным лицам, торчавшим над плетнем, до Ильи на этом дворе побивали если не всех, то очень многих из прохожего люду, желавших размяться в честном поединке с могучими братьями. Илья встал супротив Ледолома и приготовился.

— Ну? — раздался неподалеку высокий потешный голос старосты. — Коли готовы, сшибайтесь да правила блюдите.

И Ледолом тут же пошел на Илью. Тот было начал раздумывать, как бы ловчее обойти противника, как вдруг понял, что привычный до поры ход мыслей сбился и вовсе исчез. Илье на миг показалось, что тут его и сомнут, к всеобщему неудовольствию, скоро прекратив потеху, но вдруг он понял, что его тело уже начало действовать само по себе.

Ледолом решил пойти напрямик, попытавшись свалить противника ударом в плечо, однако Илья ловко увернулся, сделав неуловимое гибкое движение в сторону и немедленно совершив нечто, от чего Ледолом мгновение спустя предстал перед всеми лежа на пузе. Селяне удивленно выдохнули как один человек. Восходившая над лесом луна заглянула во двор, пытаясь рассмотреть поединок получше. Ошарашенный скорым падением Ледолом поднялся на ноги и снова пошел вперед.

…Уже после, разбирая по бревнышку поединок, Илья понял, как именно случилось так, что Ледолом упал столь легко и быстро. Он вспомнил, как его тело увернулось, всего-то чуть отступив в сторону, а рука просто помогла сопернику пойти дальше, аккурат на отставленную ногу Ильи…

А Ледолом тем временем, уже порядком осерчав, норовил залепить Илье кулаком по уху. И снова руки Ильи сами собой сотворили движение, что Вежда именовал красиво да ловко, словно калика с гуслями: «Красавица смотрится в зеркало», чтобы тут же шагнуть вперед, одновременно проводя удар «золотая звезда в углу». Ледолома развернуло, он качнулся и грузно осел в пыль. Из носа у него потекла кровь.

Притихшая было сельская орава за плетнем взревела кто в восторге, кто с досады, однако было ясно, что продолжать поединок Ледолому дальше нельзя. Больше удивленный, нежели раздосадованный, старший брат убрался на избяную завалинку, уступая место младшему, утирая нос поданной матерью тряпицей.

Ломоть, успевший кое-что смекнуть в повадках Ильи, попытался совершить для начала обманное движение. Сказать по правде, и Ломоть, и Ледолом бойцами были тертыми и, несмотря на свою ширину да тяжесть, в поединке оказывались легки да скоры на руку (правда, в поединке таких же добродушных деревенских увальней, какими были сами). А с таким противником, как Илья, им до сего дня встречаться не приходилось. Илья хоть и уступал им в плечах, но брал не силой, а совсем уж невиданной доселе братьями быстротой и ловкостью. Илья и сам был этим удивлен, и когда Ломоть тоже, как и старший, оказался на земле, задумался, давая привычный ход мыслям. Вмешавшись головой в действо своего тела, он немедленно был за это наказан: споро поднявшийся на ноги Ломоть крепко приложил его по скуле. Зубы Ильи клацнули, он пошатнулся, услыхав в одном ухе протяжный звон, а в другом радостный ор селян, приветствующих удачу земляка.

— Бей муромских! — послышался писк какого-то мальца и вслед за тем шлепок затрещины, коей вразумляли несмышленыша — негоже так с гостем-то.

Ломоть же, воодушевленный оплошностью противника, решил продолжить, однако Илья, понявший уже свою ошибку, легко ушел от двух «крюков», что пытался ему навесить тот. И пошло: Илья просто играл с Ломтем, кружась вокруг него и время от времени поддавая то по загривку, то по мягким местам. Зеваки улюлюкали от удовольствия, не подозревая, что поединок со стороны Ильи давно стал потешным, ненастоящим. Илья, привыкший к грозной собранности Вежды, словно молния готового поразить его при любой маломальской ошибке и заставляющего быть настороже всегда, тут дал волю чувству безнаказанности, исходившей от смешных потуг Ломтя хоть чуточку дотянуться до него. Он играл с ним, как некогда играл с самим Ильей степной стрелок. И давно позабыл Илья про тот страшный урок.

Он толкал Ломтя все ощутимее, проводя удары все жестче, распаляясь сам и чувствуя, как распаляется противник, даже не замечающий этих удвоившихся по силе, но все еще шуточных ударов. И луна лезла все выше, заменяя отсвет вечерней зари своим синим свечением, и все меньше разумного расчета оставалось в голове Ильи.