Айзек Азимов - Новые Миры Айзека Азимова. Том 1

• Название: Новые Миры Айзека Азимова. Том 1
• Автор: Айзек Азимов
• Издательство: Полярис
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1996
• ISBN: 5-88132-176-6

В первый том собрания рассказов одного из ведущих писателей-фантастов вошли произведения, которыми начался его путь к славе.

Содержание:

От издательства

РАННИЙ АЗИМОВ, рассказы

Маятник, перевод А. Александровой

Слишком страшное оружие, перевод Б. Миловидова

Инок Вечного огня, перевод Б. Миловидова

История, перевод Б. Миловидова

Не навсегда! перевод А. Александровой

Смертный приговор, перевод А. Александровой

Вслед за Черной Королевой, перевод В. Альтштейнера

ПУТЬ МАРСИАН, рассказы

Путь марсиан, перевод А. Иорданского, Н. Лобачева

Молодость, перевод Н. Щербиновской

Глубина, перевод А. Волнова

Ловушка для простаков, перевод А. Иорданского

---

Новые Миры Айзека Азимова Том первый

ИЗДАТЕЛЬСКАЯ ФИРМА «ПОЛЯРИС»


Издание подготовлено при участии АО «Титул»

От издательства

Продолжая знакомить читателей с творчеством одного из самых выдающихся фантастов нашего века, издательство «Полярис» выпускает в свет «Новые Миры Айзека Азимова» — первое и единственное на русском языке собрание его рассказов.

Нет нужды представлять одного из самых ярких и интересных писателей, работавших в жанре научной фантастики, оставившего в нем неизгладимый след и многократно удостоенного всех возможных премий в этой области, одного из «Большой Тройки» фантастов (вместе с Р. А. Хайнлайном и А. Кларком). А еще — профессора биохимии, ученого и популяризатора науки, человека энциклопедической широты интересов и блистательного чувства юмора. Со всемирно известными романами Азимова, такими, как цикл «Академия» и фантастические детективы об Илайдже Бейли, а также циклами рассказов о роботах и о демоне Азазеле российского читателя познакомили не только «Миры Айзека Азимова», но и многочисленные другие издания.

Произведения же малой формы известны в нашей стране куда меньше, хотя именно в них максимально проявляется разносторонность Азимова-писателя. От юмора («Седьмая труба», «Остряк», «Что это за штука — любовь?») до едкой сатиры («Памяти отца», «В лето 2430 от P. X»), от космического боевика («Инок Вечного огня», «Слишком страшное оружие») до фантастического детектива («Ключ», «Ночь, которая умирает»), от серьезных размышлений о месте человечества во Вселенной («Сердобольные стервятники», «Дарвинистская бильярдная») до насмешки над ученым философствованием («Вслед за Черной Королевой», «Вера») — таков далеко не полный диапазон творчества профессора Азимова.

В пять томов собрания вошли рассказы из авторских сборников Айзека Азимова — начиная с юношеских, относительно слабых вещей, предшествовавших принесшему писателю славу рассказу «Приход ночи» (впервые увидевшему свет в сентябре 1941 года), и кончая никогда прежде не публиковавшимися в нашей стране рассказами из последнего, вышедшего посмертно сборника «Золото», включающего и одноименный рассказ, удостоенный премии «Хьюго» за 1991 год. Пятьдесят три года отдал писатель научной фантастике, и в пять томов его рассказов вложены пять десятилетий литературного труда и озарений.

Многие рассказы впервые увидят свет на русском языке. Кроме того, некоторые рассказы снабжены авторскими предисловиями об истории их написания, опускавшимися в предыдущих русских изданиях, которые, несомненно, будут интересны не только поклонникам творчества Айзека Азимова, но и истинным любителям научной фантастики вообще.

РАННИЙ АЗИМОВ

Маятник

Trends

© 1939 by Isaac Asimov

Маятник

© Издательство «Полярис», перевод, 1996

«Маятник» — не первый мой рассказ, который был опубликован; он был третьим. Другие два, однако, не попали в «Astounding Science Fiction», так что они как бы и не считаются. Этот же рассказ — первый, который у меня купил Джон Кэмпбелл, и с тех пор я стал самым молодым членом «стаи», которую он к тому времени вокруг себя собрал.

Хотя потом Джону Кэмпбеллу и случалось иметь дело с еще более молодыми авторами, не думаю, что за всю свою карьеру он встречал новичка столь не от мира сего и столь наивного, как я. Похоже, это его забавляло: приятно иметь такую прекрасную возможность придать форму сырому материалу. Как бы то ни было, я всегда считал себя ею любимчиком — на меня он тратил больше времени и сил, чем на кого-нибудь еще. Хочется думать, что это до сих пор заметно.

Я всегда гордился тем, что мой первый рассказ в «Astounding» появился в первом выпуске серии «Золотой век», хотя и ясно, что никакой связи тут нет. Если уж на то пошло, в блеске «Черною разрушителя» Ван Вогта, открывавшего выпуск, едва ли кто разглядел мою собственную слабенькую звездочку.

Когда я вошел в кабинет, Джон Харман сидел за своим столом, погруженный в глубокую задумчивость. Это стало уже привычным — видеть, как он неотрывно смотрит в окно на Гудзон, подперев голову рукой и нахмурившись. Мне такое дело не нравилось. Куда это годится: день за днем наш маленький боевой петушок выматывает себе душу, когда по справедливости весь мир должен бы им восхищаться и превозносить до небес Я плюхнулся в кресло.

— Вы видели сегодняшнюю передовицу в «Кларион», босс?

Он обратил ко мне усталые покрасневшие глаза.

— Нет, не видел. Что там? Они снова призывают на мою голову отмщение Господне? — голос Хармана был полон горького сарказма.

— Ну, теперь им этого мало, босс, — ответил я. — Вы только послушайте:

«Завтра — день, когда Джон Харман совершит свою святотатственную попытку. Завтра этот человек, против воли и совести всего мира, бросит вызов Богу.

Разве открыта смертным дорога всюду, куда их манят тщеславие и необузданные желания? Есть вещи, навеки недоступные человеку, и среди них — звезды. Подобно Еве, Харман жаждет запретного плода, и как праматерь человеческую, его ждет за это справедливое наказание.

Но говорить об этом мало. Ведь если мы позволим ему навлечь гнев Господа, это будет вина всего человечества, а не одного Хармана. Если мы позволим ему осуществить свои гнусные замыслы, мы станем пособниками преступления и отмщение Господне падет на всех нас.

Поэтому совершенно необходимо принять немедленные меры, чтобы воспрепятствовать полету так называемой ракеты. Правительство, отказываясь сделать это, провоцирует насилие. Если ракета не будет конфискована, а Харман арестован, возмущенные граждане могут взять дело в свои руки…»

Гнев буквально выбросил Хармана из кресла. Выхватив у меня газету, он скомкал ее и швырнул в угол.

— Это же откровенный призыв к суду Линча! — взревел он. — Как будто этого, — он сунул мне в руки пять или шесть конвертов, — мало!

— Снова угрозы?

— Именно. Придется опять затребовать усиления полицейской охраны здания, а завтра, когда я отправлюсь за реку на полигон, будет нужен эскорт мотоциклистов.

Харман возбужденно забегал по комнате.

— Не знаю, что и делать, Клиффорд. Я отдал «Прометею» десять лет жизни, я работал, как раб, я потратил на него целое состояние, отказался от всех человеческих радостей — ради чего, спрашивается? Чтобы позволить кучке идиотов натравить на меня все общество? Чтобы даже моя жизнь оказалась в опасности?

— Вы опередили свое время, босс, — пожал я плечами. Фатализм, который Харман усмотрел в этом жесте, еще больше распалил его гнев.

— Что значит «опередил свое время»? На дворе как-никак 1973 год. Человечество готово к космическим путешествиям уже полстолетия. Пятьдесят лет назад люди начали мечтать о дне, когда они смогут покинуть Землю и устремиться в глубины космоса. За полвека наука медленно и с трудом проложила дорогу к этой цели, и вот теперь… Теперь эта возможность у меня в руках, а вы говорите, что человечество еще не готово!

— Двадцатые и тридцатые годы были временем анархии, упадка и слабости власти, не забывайте, — мягко произнес я. — Нельзя считать критерием то, что говорилось тогда.

— Да знаю я, знаю. Вы хотите напомнить мне о первой мировой войне 1914 года и второй — 1940-го. Но это же древняя история — в них участвовали мой дед и мой отец. Зато в те годы наука процветала. Люди тогда не боялись мечтать и рисковать. Тогда не было ограничений ни в чем, что касалось науки и техники. Ни одна теория не объявлялась слишком радикальной для того, чтобы ее разрабатывать дальше, ни одно открытие не признавалось чересчур революционным, чтобы сделать его всеобщим достоянием. А сегодня мир поражен гнилью, раз такая великая мечта, как космические путешествия, объявляется святотатственной.

Харман медленно опустил голову и отвернулся, чтобы я не увидел, как у него дрожат губы и наворачиваются слезы на глаза, но тут же решительно выпрямился:

— Но я им покажу! Я пойду до конца, и ни небеса, ни ад, не говоря уж о земных дураках, меня не остановят! Я слишком много в это дело вложил, чтобы теперь остановиться на полдороге.

— Не принимайте все так близко к сердцу, босс, — посоветовал я. — Переживания не пойдут вам на пользу завтра, когда вы заберетесь в свою ракету. Шанс остаться в живых у вас и так сомнителен, а что же будет, если вы стартуете, измученный всеми этими заботами и тревогами?

— Верно. Не стоит об этом больше думать. Где Шелтон?

— В Институте — готовит специальные фотографические пластинки для вас.