Вадим Роговин - Была ли альтернатива? («Троцкизм»: взгляд через годы)

• Название: Была ли альтернатива? («Троцкизм»: взгляд через годы)
• Автор: Вадим Роговин
• Издательство: Терра
• Жанр: Политика
• Год: 1992

Вадим Захарович Роговин (1937—1998) — советский социолог, философ, историк революционного движения, автор семитомной истории внутрипартийной борьбы в ВКП(б) и Коминтерне в 1922—1940 годах. В этом исследовании впервые в отечественной и мировой науке осмыслен и увязан в единую историческую концепцию развития (совершенно отличающуюся от той, которую нам навязывали в советское время, и той, которую навязывают сейчас) обширнейший фактический материал самого драматического периода нашей истории (с 1922 по 1941 г.).

В первом томе впервые для нашей литературы обстоятельно раскрывается внутрипартийная борьба 1922—1927 годов, ход и смысл которой грубо фальсифицировались в годы сталинизма и застоя. Автор показывает роль «левой оппозиции» и Л. Д. Троцкого, которые начали борьбу со сталинщиной еще в 1923 году. Раскрывается механизм зарождения тоталитарного режима в СССР, истоки трагедии большевистской партии ленинского периода.

---

Получив крупные политические и экономические уступки, включая предоставление избирательных прав, доступ в Советы и кооперацию, капиталистические элементы деревни всё активнее боролись за дальнейшее усиление своей экономической и политической роли, добивались фактического преобладания в сельскохозяйственно-кредитной кооперации. Всё это неизбежно вело к обострению классовых конфликтов в деревне. По далеко не полным данным, в 1926 году появилось 400, а в 1927 — более тысячи сообщений о кулацком терроре, жертвами которого стали 1150 коммунистов и беспартийных сельских активистов.

В 1924 году снабжение городов и растущего рабочего класса хлебом и приобретение хлеба для экспортных операций было поставлено на рыночные основы (до этого значительная часть хлеба поставлялась государству в виде натурального налога). Поскольку объём денежной массы, которую государство могло направить на закупку зерна, был ограничен, то приходилось прибегать к денежной эмиссии, которая вела к утрате золотого содержания рубля, нарастанию инфляционных процессов, усилению товарного голода и уменьшению экспортно-импортных операций.

Начиная с июльского пленума 1926 года, левая оппозиция обращала внимание на отставание государственной промышленности и на рост тех сил в городе и деревне, которые хотят повернуть развитие страны на капиталистический путь. Она подчёркивала, что положение рабочего класса и деревенской бедноты объективно ослаблялось по мере роста силы кулака, нэпмана и бюрократа. Особую опасность представляло усиление экономической и политической роли кулачества в деревне, которое заново и в стремительном темпе проделывало путь первоначального капиталистического накопления. В то же время бедняцкие и частично середняцкие слои в результате разорения и ликвидации их хозяйств попадали в кабалу к кулаку и ежегодно выбрасывали из своей среды два миллиона избыточных рабочих рук. Этот избыток рабочей силы не находил применения и в городах, поскольку развивавшаяся медленным темпом государственная промышленность могла поглотить не более 100 тыс. человек в год. Отставание государственной промышленности, рост безработицы в городах, аграрное перенаселение и социальное расслоение в деревне порождали сеть взаимосвязанных диспропорций, способных привести к серьёзному хозяйственному кризису.

Важно подчеркнуть, что аналогичные тревожные констатации делались в то время и Дзержинским, который в силу своего положения председателя ВСНХ лучше других представлял положение дел в народном хозяйстве. Хотя Дзержинский находился в плену представлений о «гибельности» линии оппозиции, в своей характеристике основных тенденций социально-экономического развития страны он, по существу, подтверждал констатации оппозиции о бесплановости, бессистемности хозяйственного руководства и об усилении частнокапиталистических тенденций в экономике страны.

В письме Куйбышеву от 3 июля 1926 года он писал: «Существующая система — пережиток… У нас сейчас за всё отвечает СТО и П/бюро. Так конкурировать с частником и капитализмом, и с врагами нельзя. У нас не работа, а сплошная мука. Функциональные комиссариаты с их компетенцией — это паралич жизни и жизнь чиновника-бюрократа. И мы из этого паралича не вырвемся без хирургии, без смелости, без молнии. Все ждут этой хирургии. Это будет то слово и дело, которого все ждут… Сейчас мы в болоте. Недовольства и ожидания кругом, всюду» [683].

Дзержинский подчёркивал, что кооперация, о социалистическом характере которой так много говорится, на деле отвергает предлагаемые им меры, направленные на удешевление цен кооператорами и частниками и на борьбу со спекуляцией. В результате частные производители и торговцы всё более растут и накопляют, а кооперация ударяет и по потребителю, и по государственной промышленности. Всё это объясняется тем, что «у нас сейчас нет единой линии и твёрдой власти. Каждый комиссариат, каждый зам и пом и член в наркоматах — своя линия. Нет быстроты, своевременности и правильности решений. Я всем нутром протестую против того, что есть. Я со всеми воюю. Бесплодно» [684].

Сознавая, что его выступления по всем этим вопросам, объективно означающие признание неспособности правящей фракции эффективно руководить народным хозяйством, укрепляют оппозицию, Дзержинский писал: «Как же мне, однако, быть? У меня полная уверенность, что мы со всеми врагами справимся, если найдём и возьмём правильную линию в управлении на практике страной и хозяйством, если возьмём потерянный темп, ныне отстающий от требований жизни.

Если не найдём этой линии и темпа — оппозиция наша будет расти и страна тогда найдет своего диктатора — похоронщика революции,— какие бы красные перья ни были на его костюме. Все почти диктаторы ныне — бывшие красные — Муссолини, Пилсудский» [685].

XLII О «сверхиндустриализации», «ограблении крестьянства» и популярных мерах

Обоснование путей и темпов социалистического строительства в условиях нэпа, содержавшееся в документах левой оппозиции, вело начало от доклада Троцкого на XII съезде и его программной экономической работы — брошюры «К социализму или к капитализму?», которая публиковалась первоначально в виде серии статей в «Правде» в 1925 году. В предисловии к этой книге Троцкий подчёркивал, что суждения врагов большевизма о советском хозяйстве идут по двум линиям. «Во-первых, про нас говорят, что, строя социалистическое хозяйство, мы разоряем страну; во-вторых, про нас говорят, что, развивая производительные силы, мы фактически идём к капитализму. Первая линия критики характеризует чисто буржуазную мысль. Вторая линия критики свойственна социал-демократии, т. е. замаскированной буржуазной мысли… Настоящая книга покажет, надеюсь, непредубежденному читателю, что врут и те и другие, т. е. и откровенные крупные буржуа, и мелкие буржуа, прикидывающиеся социалистами… В области промышленности, транспорта, торговли и финансово-кредитной системы роль государственного хозяйства по мере развития производительных сил не уменьшается, а наоборот — возрастает в общей экономике страны. Об этом со всей несомненностью свидетельствуют факты и цифры» [686].

«Гораздо сложнее,— продолжал Троцкий,— обстоит дело в сельском хозяйстве. В этом для марксиста нет ничего неожиданного. Переход от распылённого сельского хозяйства к социалистической обработке земли мыслим только через ряд последовательных технических, экономических и культурных ступеней. Основным условием такого перехода является сохранение власти в руках класса, который стремится вести общество к социализму и который во всё большей степени способен воздействовать на крестьянство через государственную промышленность, повышая технику сельского хозяйства и тем самым создавая предпосылки для его коллективизации» [687].

В этой работе Троцкого (как и во всех последующих документах оппозиции, во всех выступлениях её лидеров) не содержалось и намёка на необходимость проведения политики немедленной сплошной коллективизации и раскулачивания, тем более в тех формах, в каких оно было осуществлено Сталиным спустя несколько лет — лишение кулаков и причисленных к ним всех прав и всего имущества и высылка их вместе с семьями в отдалённые суровые районы страны.

Вопрос о социалистических преобразованиях в деревне Троцкий ставил в тесную связь с другими задачами социалистического строительства в СССР. В работе «К социализму или к капитализму?» он доказывал, что завершение восстановительного периода подводит СССР к старту, с которого начинается его подлинное экономическое соревнование с мировым капитализмом. Поэтому дальнейшие успехи советской экономики следует измерять сравнением их не с 1913 годом, а с количественными и качественными экономическими показателями на европейском и мировом рынке. Для этого необходима выработка системы коэффициентов и показателей, которые позволяли бы сравнить качество и цены советских товаров с мировыми. Считая, что в экономическом соревновании с капитализмом особое значение приобретает проблема темпов, Троцкий подчёркивал, что высокие темпы промышленного роста, достигнутые в восстановительный период (48 процентов в 1924 году), когда промышленность развивалась на унаследованной от царской России технической основе, неизбежно снизятся в последующие годы, когда промышленность исчерпает возможности быстрого роста за счёт ввода в строй старых мощностей и начнется обновление её основных фондов. Тем не менее и в этот период, период начала индустриализации, темпы промышленного развития могут быть значительно выше, чем в довоенной российской индустрии. Возможности ускорения темпов объективно обусловлены преимуществами советского хозяйства перед капиталистическим: отсутствием перепотребления паразитических классов, специализацией и концентрацией производства, применением планового начала. При правильном использовании этих преимуществ в их совокупности можно будет «уже в ближайшие годы поднять коэффициент промышленного роста не только в два, но и в три раза выше довоенных 6 %, а, может быть, и более того» [688].