Павел Макаров - Адъютант генерала Май-Маевского

• Название: Адъютант генерала Май-Маевского
• Автор: Павел Макаров
• Жанр: Исторические приключения

В 1929 году ленинградское издательство «Прибой» десятитысячным тиражом издало книгу воспоминаний одного из участников Гражданской войны на юге России, бывшего командира партизанского отряда знаменитой Крымской повстанческой армии Павла Макарова.

Несмотря на то что Макаров был известен как лихой партизанский командир, его мемуары носили неожиданное название -- «Адъютант генерала Май-Маевского». В них рассказывалось о допартизанском периоде боевой биографии Макарова, когда молодой подпольщик волею судеб стал одним из первых советских разведчиков-нелегалов в глубоком белогвардейском тылу.

Однако случилось так, что книга Павла Макарова уже в начале 30-х годов стала библиографической редкостью. К тому времени и об авторе, и о его боевой судьбе, полной опасностей и невероятных приключений, стали забывать. Надо учесть и тот факт, что во второй половины 30-х годов само упоминание о том, что человек когда-то служил в белой армии, грозило в лучшем случае заключением, в худшем -- расстрелом. Поэтому только через 40 лет уже не отдельные люди, а сразу миллионы телезрителей в Советском Союзе впервые познакомились с некоторыми эпизодами боевой биографии одного из первых советских разведчиков: в 1969 году Центральное телевидение показало многосерийный телевизионный художественный фильм «Адъютант его превосходительства», снятый по мотивам книги воспоминаний Павла Макарова.

---

В один погожий жаркий день партизаны особенно раз­веселились. Каждый вытащил из-под спуда свои таланты: кто поразил нас хорошей декламацией, кто плясом. Только Гудков запевал свою любимую «батюшку попа», — парти­заны смеялись без конца, а Яша Меламедов, оказывается, прекрасно пел частушки на злобу дня,— «пупсика Керенского». В заключение партизаны собрались в общий круг и пели революционные песни. Особенно нам была по сердцу сложившаяся в наших рядах «Алла-Верды».

Мы доканчивали куплеты:
Мы очень долго голодали
И спали в стуже на снегу,
Походы часто совершали,
Война была вся на бегу...
...Вдали трещали пулеметы,
Лилася всюду кровь в горах
Повстанцев смелые налеты,
У белых паника и страх.
Мы знаем крымское подполье
И всю работу в городах,
Погибло много за свободу
Угрюмо смотрит Чатыр-даг!

Вдруг из гущи выпрыгнул Соколов, сияя радостью:

— Товарищ Макаров, идите в Ревком! Прибыл к нам из Советской России товарищ Мокроусов. Привез деньги и пулемет.

Последние слова были покрыты громким «ура» всего лагеря. Самые серьезные, мрачные люди прыгали, смеялись, радовались, как дети. Не один партизан смахнул с суровых глаз слезу счастья.

Мы с Соколовым взобрались на одну из возвышенностей протоптанной партизанами дорожкой, а навстречу уже шли дорогие гости, неся с собой пулемет — лучший подарок партизанам.

Если бы я никогда не видел т. Мокроусова, то все-таки сразу бы его узнал по исключительно твердой походке и сосредоточенному взгляду темных ярких глаз.

Мы дружески поздоровались.

Мокроусов ничуть не изменился со времени нашей последней встречи в Севастополе. Чтобы попасть к нам, он проделал долгий и опасный путь через море на катере; с ними были Погребной В., Григорьев А., Папанин И., Кулиш Г., Ефи­мов Н., Мулеренко С., Васильев А., Соколов Д., Олейни­ков Ф., Курган Ф.

Полк, в составе ста шестидесяти партизанов, изо всех сил старался предстать пред знаменитым революционером во всей красе воинской дисциплины.

— Смирно! — скомандовал я. — Командующий армией т. Мокроусов!

— Здравствуйте, дорогие товарищи!—приветствовал партизанов т. Мокроусов. — Вот вам подарок из Советской России.

— Ну, теперь мы покажем белым — пускай узнают! У зеленых тоже есть пулеметы ! — смеялись партизаны, стол­пившись, после громоподобного «ура» и команды «вольно», у пулемета.

А Мокроусов с товарищами усердно сколачивали себе шалаш.

Знакомясь с прибывшими товарищами, мы узнали по­дробности их героической поездки из Кубани в Крым.

Для развертывания боевой работы красных партизанов необходимы средства, а также авторитет командования; с этой целью Юго-западный фронт совместно с Закордон­ным отделом ЦККП (б) У назначает тов. Мокроусова командующим Крымской повстанческой революционной армией.

Тов. Мокроусов подбирает себе моряков, которые и раньше под его командованием участвовали в гражданской войне, в походах против Корнилова, Каледина, Деникина и др. Испытанные бойцы много раз видели в глаза смерть. Такие бойцы не дрогнут и в тылу Врангеля.

Прибыли в Ростов для следова­ния в Новороссийск. В штабе За­кавказского фронта член Реввоен­совета тов. Трифонов, узнав о на­шей операции, назвал ее авантюрой, заявляя: «Как можно такую опе­рацию производить, когда все Чер­ное море, все уголки заблокиро­ваны флотом Антанты: английский, французский, итальянский, грече­ский, а также остатки бывшего Чер­номорского флота, находящиеся в руках Врангеля, во всех направле­ниях бороздят воды Черного моря, а вы на этой скорлупке — на ка­тере «Гаджибей». Наш ответ был краткий: «Революция не имеет преград, мы ее сыны».

Прибыли в Новороссийск, с нами на платформе катер «Гаджибей», который мы получили от Кубанской армии. Приступили к ремонту мотора. Чтобы облегчить операцию перехода, Мокроусов договорился с командиром военного порта т. Гедевановым, и в результате мы получили паровой ка­тер «Рион» Угля нет, пришлось довольствоваться макухой. Из нашей братии будущих партизан было 10 человек — все моряки, — специалисты машинисты и мотористы.

Приведя в порядок «Гаджибей», приступили к ремонту катера «Рион». Тов. Мокроусов задумал обмануть белых. Пристроили вторую трубу (фальшивую) из скроенного железа, подкрасили под цвет корпуса, и на большом расстоя­нии наш катер сходил за миноносец.

Тов. Мокроусов А. В. Команд. Крымск. повстанч. армией.

7 июля наш «флот» был готов. Подзаправили бензином и макухой, взяли запас с полным расчетом добраться до Врангеля. Было решено переправляться в Крым из Анапы,— это ближайший путь.

Пришли в Анапу,—город пуст. Заходим в здание исполкома, спрашиваем сторожа: «Где же председатель исполкома и остальные сотрудники?» Ответ был короткий: «Убежали, — врангелевская морская разведка пришла в го­род». Отправились в комхоз, — такая же история. Часа через два узнали, что стали собираться свои по одному.

Представитель соввласти с обидою спрашивал нас, по­чему мы не подняли вымпела. «Як вас узнать, чи вы крас­ные, чи вы билые? Мы здесь сидимо як на иголках; каждый день прилетают врангелевски еропланы, крутятся над Анапою». И на другой день мы, действительно, сами убедились: летал аэроплан, но, вреда не причинив, улетел по направлению к Феодосии.

За время похода из Новороссийска в Анапу моторы не­много потрепались. Привели их в порядок. Подзагрузили израсходованный запас и вышли в море.

«Рионом» командовал т. Мокроусов, «Гаджибеем» — Папанин.

Выезжая из Новороссийска, мы захватили с собой одного штурмана, спившегося мичмана Жоржа,— его отрекомендо­вали как хорошего штурмана. Он выдавал себя за морского пирата. Когда ему задали вопрос: «Доведешь до места?» — он ответил: «Нет сомнения, я все берега Крыма знаю и знаю, где каждый камень лежит; высажу вас — комар носа не подточит». Из Новороссийска мы взяли с собой еще пять моряков — мотористов и кочегаров, но они не знали на­ших намерений. Часа три спустя, когда стали скрываться закавказские берега, один из матросов-мотористов узнал, что мы идем в Крым. Лица не посвященные побледнели. Один из них даже слезу пролил. Над ним стали трунить остальные матросы. Он оправдывался, что у него осталась мать-старушка, он является единственным кормильцем.

Стало темнеть. Езды осталось несколько часов. Наступила полная темнота.

Папанин держит курс на «Гаджибее» за «Рионом». Мо- кроусов уменьшил ход. Подошел к боргу «Гаджибея», говоря Папанину: «Ваня, мы влипли. Находимся в Фео­досийской бухте. Хваленый штурман... завез нас к гадюкам в лапы». Мы должны были высадиться между Алуштой и Судаком в деревнях Кучук-Узен, Туак, Капсихор. Мокроусов скомандовал: «Выход один, держи пуле­меты наготове, держи курс за мною, надо во что бы то ни стало до рассвета вырваться отсюда». На наше счастье никто нас не заметил и не обратил внимания, а если кто и заметил, то никогда не мог бы подумать, что красный «флот» настолько нахальный, что заберется в Феодосийскую бухту; кто заметил, подумал — своя флотилия.

Даем драпа в Анапу. Уже начало светать. Мы были в Кер­ченском фарватере, как вдруг Мокроусов закричал: «Бери на буксир». «Что случилось?»—спросил Папанин. «Подшипники сгорели». Берем на буксир «Рион». На утро под свежий ветер стало нас швырять как люльку. Не успели проехать 25 — 30 верст, как внезапно показался дымок на горизонте, приближавшийся все ближе и ближе. Мокроусов вооружился биноклем, долго смотрел и вдруг скомандовал: «Приготовить бомбы и пулеметы, примем бой». Сторожевой катер белых идет в догонку за нами из Керченского пролива, но уже виден советский берег. Неожиданно сторожевое судно белых быстро повернуло обратно. Мы были в недоумении, в чем дело. Стали подходить к советским берегам (Кубанский берег); с берега нас обстреливают из пулеметов. Не обращаем внимания, так как держим курс вдоль берега и пули нас не достают. Загремели орудия. Два выстрела. Дело плохо, — из 3-го снаряда могут попасть. Стали сигнализировать красными флажками,— по всей ве­роятности заметили сигнализацию. Повернули носом к бе­регу. Подошли ближе к берегу,— близко к берегу нельзя подойти. Разделся Григорьев, пошел в воде. К нему подле­тели не менее трех эскадронов красной кавалерии и стали спрашивать: «А где же ваша подводная лодка и миноно­сец?» Мы были в недоумении: какие подводные лодки и миноносец, о чем идет речь? «Ваши документы»—спросил командир. Документы находились у Мокроусова, который разделся и в зубах нес документы. Через некоторое время мы поняли, в чем дело. Поняли, почему от нас дали драпу белые. Они приняли нас за подводную лодку. Фальшивая труба придала «Риону» вид миноносца,.